В колхозе «Рассвет Севера» приезжему покажут огромные оленьи стада и не забудут добавить, что здешний олень, по общему признанию, самый крупный и упитанный в мире: так хороши островные пастбища! (Карл Ломен — «оленный король» — знал им настоящую цену еще в те годы, когда снаряжал шхуну «Герман».)
На одной из сессий член Президиума Верховного Совета СССР, уроженка Чукотки Анна Дмитриевна Нутэтэгрынэ рассказала о далеких северных островах, между которыми проходит государственная граница и международная линия перемены дат. Это не только граница, но и водораздел двух миров. По обе его стороны живут представители малых северных народов — и какая разница в их судьбах!
— Народности американской Аляски, — сказала женщина с Чукотки, ставшая государственным деятелем, — отстали от нас — чукчей, эскимосов, юкагиров, эвенов — на целую вечность.
И она привела цитату из газеты «Нью-Йорк таймс», признающей, что самые ужасные трущобы в Соединенных Штатах — на арктическом побережье Аляски, на берегах Берингова пролива. Люди живут там в жалких хижинах, сделанных из толя и выброшенных морем бревен. Среди местного населения, индейцев и эскимосов, самая высокая в стране детская смертность и самый высокий процент больных туберкулезом.
А сообщение газеты дополняет признание американского сенатора Эрнста Грюнинга о том, что эскимосское и индейское население его страны находится в состоянии экономической депрессии, страдает от бедности и безработицы. «Они, — пишет сенатор об эскимосах и индейцах, — быть может, самые забытые люди из всех, живущих под флагом Соединенных Штатов».
И Анна Нутэтэгрынэ, которую во время ее поездок с группой депутатов Верховного Совета СССР в Париж и Токио называли «губернатором Чукотки», женщина, рожденная в хижине на берегу океана, с семи лет помогавшая отцу бить нерпу и ставить ловушки на песцов, женщина, хорошо знающая прошлое и настоящее своего народа, могла сказать с глубокой убежденностью:
— Всего несколько десятков километров отделяют нас от Аляски от вчерашнего дня, но какая глубокая пропасть лежит между Советской Чукоткой и другим берегом Берингова пролива!
Вчерашний день — вера в черта, дымная яранга, груз суеверий. Сегодняшний — трибуна в зале заседаний Верховного Совета страны. Вчера — глухая, забытая окраина. Сегодня — атомная электростанция.
Но потому-то все это и стало возможным, что люди, подобные Георгию Алексеевичу Ушакову, выполняя долг коммуниста, в отдаленнейших уголках нашей земли с первых лет Советской власти боролись против нелепостей полудикой жизни, против сковывавших человеческую личность предрассудков, против всего устаревшего, заскорузлого, боролись за новые отношения между людьми.
…В квартире Дома полярников на Суворовском бульваре лежит в папке грамота, подписанная М. И. Калининым. Она начинается личным обращением: «Уважаемый товарищ Георгий Алексеевич!»
Грамота перечисляет заслуги Ушакова на острове Врангеля и заканчивается словами «…постановил наградить Вас орденом Трудового Красного Знамени».
Этот орден хранится среди семейных реликвий. Он не похож на те ордена, которые теперь сверкают по праздникам на пиджаках и кителях заслуженных людей. Орден, врученный Ушакову Михаилом Ивановичем Калининым, — образца первых послереволюционных лет. На нем под красным знаменем по голубому эмалевому полю надпись: «Герою Труда».
Летом 1965 года на Северной Земле, там, где когда-то впервые высадилась экспедиция Ушакова, был поставлен гидрографический знак — издалека различимая с океанского простора усеченная пирамида.
Но это не просто знак. Это памятник.
В нем замурована урна с прахом Георгия Алексеевича Ушакова. Такова была его последняя воля.
Поднялся первым
Есть на земном шаре место, где природа словно решила сбить с толку географа.
Оно расположено рядом с Индией, но тут иногда столь же холодно, как в Арктике, а среди тысячи с лишним здешних ледников некоторые уступают лишь покровным глетчерам Антарктиды и Гренландии. Здесь не бывает теплого лета, и только один месяц в году можно не опасаться морозов.
В этом уголке нет песчаных пустынь, и, однако, влаги здесь еще меньше, чем в Сахаре или Каракумах. Снег, выпавший ночью, днем не тает, а испаряется: необыкновенно сухой воздух впитывает влагу, как губка.
Солнце светит здесь так ярко, как нигде на земном шаре, и человек, рискнувший загорать в течение часа, может получить страшные ожоги. Но достаточно с солнцепека, где термометр показывает больше двадцати градусов тепла, сделать несколько шагов в тень — и ртуть опустится до черточки, показывающей пять градусов холода.
Эта особенность уголка земного шара, о котором идет речь, наводит мысль на сравнения с теми условиями, в которые попал космонавт Леонов, покинувший кабину «Восхода-2»: с освещенной солнцем стороны космического корабля — жара, с теневой — стужа.
В краю, о котором наш рассказ, очень трудно, почти невозможно долго бегать: непривычный человек начинает задыхаться, пробежав всего десяток шагов. Кипяток там не очень горяч, вода кипит уже при восьмидесяти градусах: настолько разрежен воздух и невелико давление.
В странном краю не растут обычные деревья и травы. Здесь можно встретить сухие, хилые кусты с необычайно толстыми корнями и серо-голубоватыми ветвями или яркие цветы, поднимающиеся совсем невысоко над землей, мохнатые, с массивными, словно отлитыми из какого-то сплава листьями.
А животные! Одно из них обладает широченной, могучей грудью. Похоже, что это создание позаимствовало от многих, хорошо известных человечеству видов" всего понемногу. У него рогатая голова быка, пышный хвост лошади, теплая шерсть козы. Но оно не ржет, не мычит, не блеет. Кутас — так называется это животное — хрюкает.
Наука предполагает, что этот горный край за последние тысячелетия рос вверх. Силы, действующие внутри земного шара, подняли его и без того высокие хребты и плоскогорья, возможно, еще на пятьсот — восемьсот метров. Подъем горной страны продолжается и в наши дни.
Безусловно, многие читатели давно уже могут назвать край, о котором идет речь. Да, это Памир, "крыша мира".
Плоскогорья Памира в среднем на 4 тысячи метров выше уровня моря. Горную страну расчленяют бездонные ущелья. Хребты поднимаются здесь на совсем уже немыслимую высоту.
Памир издавна притягивал ученых и путешественников. Его отроги еще семь веков назад видел неутомимый Марко Поло. Экспедиции Федченко, Северцова и других выдающихся наших ученых открыли Памир для русской науки.
В советское время началось исследование его наименее доступной части. Она находилась в центре Западного Памира, где медленно течет величайший в стране ледник Федченко и где на головокружительной высоте сходятся вечноснежные хребты.
Изучить ее нужно было не только для того, чтобы стереть "белое пятно" с географической карты. Памирские ледники питают реки, орошающие хлопковые поля таджиков. Здесь зарождается погода, от которой зависят урожаи во многих районах, далеких от Памира. Изучение памирских хребтов тесно связывалось с бурным расцветом хозяйства нашей Средней Азии. Наконец, нужно было осваивать и самые плоскогорья, помочь горцам в борьбе с жестокой природой.
Первая большая экспедиция на Памир была снаряжена Советским правительством в 1928 году. Ее участники прошли ледник Федченко. Они достигли места, откуда был виден стык хребта Петра Первого с неизвестным хребтом, которому дали название хребта Академии наук.
Несколько лет экспедиционные отряды продолжали работы на "Крыше мира".
В многотрудном исследовании Памира участвовали Н. И. Вавилов, Н. П. Горбунов, А. Е. Ферсман, О. Ю. Шмидт, Д. И. Щербаков. Ученым, среди которых были любители горного спорта, помогали лучшие альпинисты-спортсмены.
Горовосходителями руководил Николай Васильевич Крыленко, доктор государственных и правовых наук. Старый большевик, он еще в годы эмиграции поднимался на вершины Альп со швейцарскими альпинистами.
Перед учеными и альпинистами высились в синеве неба ослепительно белые пики. Один из них массивной пирамидой возвышался над всеми другими. Далекий, недоступный, загадочный, он, казалось, обладал какой-то притягательной силой.
Был ли то пик Гармо, который удавалось видеть с другой стороны, из долины реки Гармо, или экспедиции удалось открыть новую, еще неизвестную вершину?
И как пробраться к этому пику? Что за хребет венчает он? Как вообще расположены в этом месте гряды заоблачных гор и могучих ледников, "завязанные" в сложный узел?
Возникла трудная географическая задача — загадка узла Гармо.
Альпинистские отряды, исследующие узел Гармо, словно магнитом притягивал пик, высоту которого удалось определить с помощью геодезических инструментов. Он превосходил все другие вершины Советского Союза.
Три группы смельчаков начали поиски путей к нему. Они шли с разных сторон. Одна группа поднялась довольно высоко к северному плечу пика, другая разведала восточное ребро, третья на северо-западе уткнулась в отвесную стену скал и льда. Ни одна группа не достигла цели.
Но когда исследователи собрались вместе и нанесли на карту свои маршруты, то выяснилось, что они поднимались… к двум разным вершинам!
Высочайший пик страны не был пиком Гармо. Это действительно была новая, неизвестная вершина, расположенная там, где к хребту Академии наук примыкал хребет Петра Первого. Пик Гармо остался в стороне.
Загадка была разгадана. Горный узел Гармо лег на карту. Внимание исследователей было обращено на новый пик, гору гор, высочайшую вершину страны, которая теперь обозначена на всех картах как пик Коммунизма. Ее высота оказалась равной 7495 метрам!
Нужно было найти пути подъема по скалам и ледникам горного исполина и попытаться достигнуть его вершины.
Штурм пика назначили на 1933 год.
Двух участников этого драматического восхождения, из которых один почти дошел до вершины, а другой поднялся на нее, уже нет в живых. Но есть подробные дневники штурма, и они позволяют представить, как все было.