Говоря, что первостепенная задача развития человека – достижение и удержание статуса «Я есть», я понимаю, что один из главных законов арифметики гласит: целое – сумма его частей.
Вы, должно быть, поняли, что по своей натуре, в силу образования и опыта я привык рассматривать вещи в соответствии с процессом их развития. Когда я смотрю на мальчика или девочку за столом, решающего или решающую задачки на сложение, вычитание или умножение, прежде всего вижу перед собой человека, у которого есть определенный опыт в рамках его развития, в связи с чем возможны определенные искажения личностной структуры в ответ на недостаток или лишение чего-либо в раннем возрасте. Развитие – это стремление к независимости и целостности, которой ребенок может достичь или нет. Кроме того, в процессе развития человека большую роль играет окружающая обстановка, и значимость этого влияния сохранится, даже когда индивидуум достигнет независимости через идентификацию с внешними условиями, то есть когда ребенок вырастет, создаст семью и воспитает новое поколение или начнет принимать участие в общественной жизни и поддержании общественной структуры.
Результаты моих исследований могут быть полезны, и вам совсем ни к чему знать, почему эта тема представляет для меня интерес. Это моя работа, и я должен выполнять ее хорошо.
Трудно вспомнить, когда впервые была упомянута теория личности. Возможно, еще в древнееврейских рукописях об Иисусе Христе. Суть монотеизма сводится к понятию «Я есть». Я есть то, что я есть. (Cogito, ergo sum – нечто другое: sum здесь означает «существую как человек», и данный факт находит свое отражение в сознании. Но мы имеем в виду неосознанное состояние бытия, свободное от осознанной мыслительной деятельности.) Имя, данное Господу (Я есмь), может заставить индивидуума ошибочно полагать, что он достиг статуса индивидуального бытия. Если Я есть, значит, я собрал в себе воедино то, что составляет суть меня, и отверг остальное; отвергая все, что не-Я, я оскорбляю мир и должен ждать наказания. Когда люди впервые обратились к теории личности, они сразу вознесли эту личность в небеса и наделили ее гласом, который услышал лишь Моисей.
Здесь отчетливо прослеживается тревога, сопровождающая человеческое существо на пути к состоянию «Я есть». Вспомните игру «Я король замка». Защищают свои владения обычно со словами: «Ты, подлый негодяй!» или: «Пошел вон, подлый негодяй!» – Гораций предложил свою версию этой детской игры:
Король спрашивает, кто поступает правильно;
Кто поступает неправильно – не спрашивает.
Конечно, это запутанная интерпретация состояния «Я есть», когда достичь его способен лишь Король.
Интересно, может ли sum существовать ранее монотеизма? Ведь слово «всеединство» означает лишь человеческое существо как целое. Мы могли бы обсудить то же самое в контексте использования личного местоимения «я», которое ребенок произносит одним из первых. Однако вопрос до конца не ясен, поскольку произнесение слов может опережать понимание их смысла, а сверхсложный процесс становления мышления предшествует процессу вербализации.
Вы легко поймете, что я имею в виду: обучать арифметике начинают с единицы, так же происходит с развитием ребенка – оно связано с понятием один, то есть состоянием, с которого начинают, к которому стремятся, но которого можно никогда не достичь.
Думаю, мне стоит пояснить эту непростую мысль. Что можно сделать с обособленным мыслительным процессом? Законы высшей математики функционируют независимо от достижения или недостижения личностью статуса всеединства. Так же и в других областях. Например, судья по наследственным делам может умереть, не оставив завещания (предположительно не имел возможности?); или философ, который не может назвать дату или день недели; или прославленный физик, который идет одной ногой по тротуару, а другую волочит в канаве.
Давайте посмотрим на это с точки зрения личностного развития. (Кстати, я уже рассказывал об этом подробно, а касаться этого вопроса вскользь сложно.) Скажем, ребенок хочет есть и готов к приему пищи. Если его покормили, все хорошо. Но если еда опоздает больше чем на Х минут, ребенок потеряет к ней интерес. Возникает вопрос: насколько внезапно наступает момент, когда еда теряет значение?
Теперь возьмем двух детей: у одного диагностирован высокий уровень IQ, другой одарен ниже среднего. Высокоодаренный ребенок вскоре научится определять по звуку, что еда готовится. Умея пока лишь лепетать, малыш успокоит сам себя: «По этим звукам я узнаю, что меня скоро будут кормить, так что держись, все будет хорошо». Ребенок со средним уровнем интеллектуального развития в большей степени зависит от матери и ее чувствительности к его потребностям.
Можно ли сказать, что уровень интеллекта помогает справляться с фрустрацией? Из этого, как вариант, следует, что мать может начать эксплуатировать интеллектуальные способности ребенка, чтобы освободиться от излишней зависимости от него. Это нормально, но если у ребенка высокий интеллект, он и мать могут «договориться» использовать возможности интеллекта обособленно – это как выделить психику из психосоматического единства и существования.
Не забудьте про трудности, связанные с областью психосоматики, когда у ребенка формируется ложная самость в связи с расщепленным сознанием, а истинная самость скрыта или даже утеряна; так что, пока высшая математика преуспевает, ребенок может не знать, что делать с монеткой в один пенни.
Понять это мне помогла одна пациентка на примере детского рассказа «Флейтист из Гаммельна», который она прочитала в пять или шесть лет. Она была очень не уверена в себе и пришла ко мне на терапию, потому что ее высокий интеллект (чем гордились родители) мешал найти свою истинную самость. В возрасте шести-семи лет она прочитала няне историю о ребенке, возможно, имея в виду себя, который хорошо учился в школе, но постепенно сошел с ума. Когда моя пациентка закончила курс лечения и нашла дорогу к себе, ей было уже за пятьдесят.
Я считаю, что интеллект – это прекрасно, но в своей работе вижу, что ему придают слишком большое значение. Однако в рамках теории личности я должен принимать во внимание явные достижения обособленного интеллекта, не забывая при этом о психосоматическом единстве личности.
В старые добрые времена – сто лет назад – люди говорили о теле и разуме. Чтобы избавиться от доминирования обособленного интеллекта, им пришлось вывести понятие о душе. Теперь мы можем говорить о психике в психосоматическом единстве и, отталкиваясь от данной личностной структуры, переходить к концепции обособленного интеллекта, который у интеллектуально одаренного человека может превосходно функционировать сам по себе, безотносительно человеческого существа. Но именно человек, накопивший и ассимилировавший опыт, способен достичь мудрости. Только интеллект знает, как о ней говорить. Можно процитировать: «Как может он достичь мудрости, если все его разговоры о быках?» (Экклесиаст 38:25).
Итак, с точки зрения, которую я здесь излагаю, возможности обособленного интеллекта не ограничиваются сложением и вычитанием, делением и умножением, за исключением функций, которые берет на себя компьютер; получается, что еще есть человеческий мозг, сильно напоминающий компьютеры, которые вы создаете и используете в своем деле. Однако существует ограниченное количество «Я-состояний», с которыми индивид может идентифицировать себя. Это ограничение соответствует стадии личностного развития, которой человек достиг и на которой находится.
(Мы затронули большую тему. Плохо, что я не знаю, где остановиться, – информации очень много.)
Давайте посмотрим на разделение функций.
В случае с обособленным интеллектом разделение не создает трудностей. На самом деле, в этой области не бывает трудностей, кроме того, что касается компьютеров и программирования. Это не жизнь, а обособление от нее. Как индивид осуществляет разделение? На основании статуса всеединства и достижений как залога здорового эмоционального развития человека всеединство личности может идентифицироваться и с более крупными всеединствами, например с семьей, домашним очагом или домом. Личностное всеединство становится частью целого. Вскоре оно станет частью социальной жизни в широком смысле политических процессов и (в некоторых случаях) частью так называемого мирового гражданства.
В основе данного разделения лежит всеединство самости, возложенное (из страха наказания) на Господа. Мы возвращаемся к монотеизму, постижению смысла одиночности, единственности и исключительности; как быстро единство распадается на три, троицу! Три – самый простой состав семьи.
Рассказывая своим юным ученикам про сложение, вы должны различать три типа детей:
Те, кто легко начинает с цифры 1.
Те, кто не достиг статуса всеединства и для кого цифра 1 ничего не значит.
Те, кто манипулирует теориями и испытывает трудности, разбираясь с фунтами, шиллингами и пенсами.
Вам кажется необходимым познакомить детей из последней категории с логарифмической линейкой и калькулятором. Но, вероятно, стоит позволить им думать самим, без помощи компьютера и других вычислительных средств. Не понимаю, почему в арифметике так много внимания уделяется точному ответу. Почему не поразмышлять вместо этого или не поэкспериментировать с оригинальными методами? Думаю, в процессе преподавания такая мысль посещала и вас.
Нельзя, однако, ждать, что ребенок, не достигший статуса всеединства, получит удовольствие от кусочков и частей. Его это испугает и ввергнет в хаос. Что же делать? В подобных случаях отложите арифметику и постарайтесь организовать подходящее и безопасное пространство, которое (хоть и с опозданием) позволит неразвитому ребенку достичь личностной интеграции. Вдруг такой ребенок любит мышей? Тогда можно считать с ним мышей. Собирая мышей в единое целое, он постигнет суть целостности, которой не достигла его самость. Еще мышь может умереть. Это очень важно: смерть как нарушение целостности. Говоря иначе, целостность личностной интеграции подразумевает возможность и определенность смерти; приняв этот факт, испытываешь облегчение, то есть освобождение от страха перед дезинтеграцией или привидениями, – речь идет о высвобождении духа после смерти соматической части психосоматического партнерства. Здоровые дети легче относятся к смерти, чем взрослые.