– И вам доброго дня, Василий Николаевич! Вот и развиртуализировались.
Беспалов усмехнулся.
– В первый раз в Колотовке?
– Да я вообще в первый раз на даче. У нас в детстве ни сада, ни домика в деревне не было.
– Запущенный случай, – диагностировала Вера. – Значит, будем тебя просвещать.
Она повела Василия по тропинке прочь от станции, на ходу занимаясь просветительством. Так Беспалов узнал, что рядом с Колотовкой функционируют два санатория, для сердечников и для тех, у кого проблемы с дыхательной системой. Также поблизости расположена звероферма, где выращивают на мех бедных норок. В пешей доступности есть озерцо, где вода испокон веков черная-пречерная.
Обнаружился и такой реликт, как таксофон ярко-красного цвета. Вера подбежала к нему, сняла трубку и деловито проворковала:
– Здравствуйте. Позовите, пожалуйста, к аппарату Карла Константиновича Самоварова.
После чего Вера изящно водрузила трубку обратно и поинтересовалась:
– Уличных телефонов ты, наверное, сто лет не видел?
– По службе каждый день ими пользовался, – невозмутимо ответил Василий.
Вера воткнула в бок кулачок и наморщила лоб.
– Обычно много шутят те, кто не уверен в себе.
– Серьезное заявление.
– Так и есть! Те, кто не уверен в себе, специально развивают остроумие, чтобы скрыть свою мнительность.
– Что ж, тогда ты раскусила меня.
Вера хихикнула.
– Мне все равно нравится, как ты шутишь, так что продолжай!
– Спасибо за разрешение.
Беседа велась странно. Вроде бы говорили они на одном языке, а только Вера постоянно норовила подвергнуть этот язык сомнению. Цеплялась. То к имени, то к шуткам.
– Со мной все ясно, – сказал Василий. – Выходец из городских джунглей, в дачах не разбираюсь, в себе не уверен. Теперь ты расскажи что-нибудь о себе.
– Что именно?
– Что сама считаешь интересным.
И Вера рассказала. Она два года работала барменом, в мае уволилась и съехала с квартиры. Июнь она пережидает у тетки на даче, а затем ищет жилье и работу. В детстве мечтала открыть книжный магазин. Отучилась на социолога. Ее любимый цвет зеленый, любимое блюдо – жареная картошка с кетчупом. Она умеет кататься на скутере, вскрывать реечные замки и ненавидит караоке. А еще Вера раз пять встречала на Рубинштейна Алису Фрейндлих.
– А я на проспекте Восстания с Шевчуком столкнулся.
– Прямо лбами столкнулись? – удивилась Вера.
– Не настолько буквально. – Беспалов улыбнулся. – Мимо друг друга прошли.
– Ты, конечно, спросил у него, что такое осень?
– Увы-увы. Он так торопился.
Василию задорная и обаятельная Вера импонировала. Должно быть, жизнь с ней составляла сущее мучение из-за бесконечных подначиваний и ссор, зато общение складывалось веселым. Девушка то и дело перескакивала с темы на тему, меняла интонацию – в общем, не давала скучать и расслабляться.
– Ты предлагала покормить зубров, – вспомнил Василий.
– И по-прежнему предлагаю. Они живут в токсовском зубропитомнике, это другое железнодорожное направление.
– И чем кормят зубров?
– Морковкой, яблоками. Ни в коем случае не капустой.
Вера сказала, что морковью и яблоками нужно закупаться на Сенном рынке. Василий спросил, для чего им ехать на Сенной, когда рядом куча дач с участками.
– Наверняка овощи с фруктами можно у местных раздобыть, – предположил он.
– Василий Николаевич, ну не тупите, – мягко, почти нежно произнесла Вера. – Морковь лишь в июле поспевает, а яблоки и вовсе в августе.
На следующий день, ранним утром, они на электричке отправились в Петербург. Вера долго отбирала на прилавке наиболее крупные экземпляры морковин и яблок и внимательно следила за тем, чтобы продавец не обсчитал при взвешивании.
Про себя Беспалов отметил, что всего за три дня он чуточку отвык от городского шума.
– А теперь поедем всю эту красоту мыть, – объявила Вера, когда холщовая сумка доверху наполнилась.
– Мыть? – не понял Василий.
– Фрукты сегодня чем только не обрабатывают, – пояснила Вера. – Их надо мыть. Сейчас заглянем к тете и все устроим. Она на Озерках живет.
– Это не далеко? – засомневался Беспалов.
– Тетя все равно на работе сейчас, дома никого.
– Нет-нет, я не в таком смысле. – Василий испугался, что Вера припишет ему недобрые намерения. – Я к тому, что ближе живу, на Ваське. Так быстрее.
– Так быстрее, – согласилась Вера.
– Правда, у меня не прибрано.
– Все в порядке. Когда я снимала комнату в коммуналке, возвращалась туда лишь на ночевку.
Когда они очутились в квартире, Василий попытался взглянуть на свое гнездышко женским взглядом и застеснялся. Пыль в углах. Обувь у порога с весны не чищена. Шкаф с одеждой распахнут. Перегоревшая лампочка на журнальном столике. Впрочем, это мелочи на фоне корзины с бельем посреди гостиной. Такое встретишь, прямо скажем, редко.
Веру заинтересовала книжная полка, где сплошняком выстроились пособия по бизнесу.
– Ты стартапер какой-нибудь? – полюбопытствовала девушка.
– Учу стартаперов. То есть учил. До того, как уволиться.
– А у меня в голове уже сложился целый сюжет. Ты затеял бизнес, прогорел и на последние деньги уехал на дачу, чтобы очиститься от гнилостных испарений делового мира и примириться со своими неудачами.
– Слишком романтично для меня! – сказал Василий, улыбаясь.
Вера хорошенько отшкрябала морковь и яблоки, а последние очистила ножом и от червей. Беспалов вызвал такси до Финляндского вокзала, и оттуда они сели на пригородный поезд до Токсово.
– Я этим летом на электричках прокатился больше раз, чем в последние пять лет, – заметил Василий.
– Годам к пятидесяти вообще заядлым дачником станешь!
– Что-то ты много шутишь, – с деланой строгостью произнес Беспалов. – Неужели не уверена в себе?
Вера ткнула его в бок и засмеялась.
На обратном пути в Петербург Василий осознал, что навсегда запомнит поездку как одно из самых радостных событий в жизни.
Зубропитомник располагался недалеко от станции Токсово, дорога к нему лежала через лес. По пути Вера делилась забавными историями из своей барной практики, а ближе к пункту назначения переключилась на рассказ о зубрах. Оказывается, в начале ХХ века эти чудесные парнокопытные чуть не исчезли с лица земли из-за охотников и браконьеров. Как, кстати, и их американские родственники – бизоны, которых нещадно отстреливали переселенцы, дабы лишить индейцев пищи. Лишь благодаря усилиям неравнодушных людей, которые нашлись и по ту сторону океана, и по эту, вымирающих зверей спасли. Редких животных разводили в заповедниках, а в 1974 году нескольких особей обоих видов привезли в Ленобласть. По словам Веры, зубры и бизоны хорошо скрещивались.
Да они и внешне походили друг на друга. В этом Василий убедился на своем опыте, когда с Верой добрался до места. Разве что у бизонов шерсть неравномерно распределена: на теле она короче, а на загривке, напротив, длиннее. Как коврик свалявшийся. А у зубров горб выше. Но это если совсем уж пристально вглядеться.
Пять зубров паслось на широкой поляне, огороженной забором. Вера взяла холщовую сумку из рук Василия и вытащила большое яблоко.
– Можно мне тоже? – спросил он.
– Вэлкам, если не боишься шершавых языков и слюны.
Огромная морковь исчезла в пасти зубра, и гигантское травоядное принялось методично ее пережевывать. Василию хруст напомнил рокот мотора, только ощутимо замедленный.
– Повезло тебе! Весной тут зубр парню кисть оттяпал вместе с морковкой. Настолько хотел есть!
Беспалов инстинктивно отшатнулся от забора.
– Купился! – победоносно воскликнула Вера.
Еще бы не купился. Вон какие внушительные парнокопытные. На таких и медведь не посягнет. Будь Василий древним язычником, почитал бы зубров за лесных божеств.
Скормив всю морковь и яблоки, Василий и Вера перекусили в кафе при зубропитомнике и двинулись обратно. Глаза у девушки сияли так, будто она взошла на Эверест или застала цветущую сакуру.
– Не Токсово, а настоящее Детоксово! – сказала Вера. – Спасибо за то, что поехал со мной!
– Это тебе спасибо. Даже вообразить не мог, что в Ленинградской области водятся бизоны.
Василий смущенно улыбнулся. Повисла одна из тех неловких пауз, когда два человека, поблагодарив друг друга, не знают, что говорить дальше.
Вера всерьез увлеклась миссией по просвещению Беспалова, и он не возражал.
Она отвела Василия на маленькое озеро с черной, без намека на прозрачность водой. Точно вырыли котлован и наполнили его соевым соусом. Озерцо будто умерло, даже рябь не касалась его поверхности.
– Слабо искупаться?
– Мне и руку туда слабо окунуть.
– Эх ты!
Вера хитро улыбнулась и, присев на колено, сунула руку в озеро по локоть.
– Сейчас по сюжету какое-нибудь ископаемое чудище станет тянуть тебя на дно, – произнес Василий, – а я в панике начну тебя оттаскивать.
– Недовольно пробурчал Василий Николаевич. Не хочешь меня спасать?
– С удовольствием вырву тебя из лап монстра. Но рукой в таком случае придется пожертвовать.
Вера метнула в лицо Беспалову пригоршню воды.
Они заспорили, почему озеро черное. По мнению Василия, причина крылась в почве и мрачный цвет водоему придавал торф или шунгит. Вера категорически не соглашалась с таким скучным объяснением и утверждала, что наверняка в былые времена здесь случилось большое горе. Например, опороченная девушка утопилась в водоеме, когда ее выгнали из семьи. Или Петр Первый, искореняя язычество в округе, велел уничтожить селение непримиримых идолопоклонников, а озеро образовала вытекшая из них кровь. Беспалов счел версию Веры куда менее убедительной, зато более увлекательной. Да и сам он, по правде говоря, понятия не имел, есть ли в местной почве торф или шунгит.
Впрочем, искупаться они тоже искупались, только не в озере, а в речке. Василий, давно не погружавшийся никуда глубже ванны, словно заново учился плавать. Он ощутил себя подростком, который не покидает брода и не знает возможностей собственного тела. Конечности работали вразнобой, а дыхание постоянно сбивалось. Не в пример бойкая и пластичная Вера от души смеялась над неуклюжим брассом Василия.