ов и кипы тетрадей для проверки, но зато не несла никакой личной ответственности за самих детей до начала нового школьного дня.
– А что, если, пока мы доберемся, они уже разойдутся? – внезапно спросила Джессика. – Или поедут другой дорогой и мы разъедемся?
– Это единственная дорога из Ривервью в региональный парк, – отозвалась Аня. – И в ночное время здесь очень мало машин, так что разъехаться мы не можем. К тому же Шерил с Эммой сказали Кристин, что вернутся где-то около двух, так что они не могли еще уехать...
– Разве только вечеринка не удалась, и они не отправились еще куда-нибудь.
Аня скрипнула зубами. Будто ей мало хлопот!
Она продолжала вести машину в напряженном молчании. К счастью, ночь выдалась ясная, и от дороги ее отвлекал только танец насекомых в свете фар. Поля по обеим сторонам дороги заливал ровный лунный свет, и время от времени желтые лучи фар вырывали из темноты какой-нибудь фермерский домик, спрятанный меж деревьев.
Мальчики здорово приврали, говоря о десяти минутах, лишь минут через двадцать, не менее, Аня добралась до скопления домов, фермерских хозяйств и магазинчиков, из которых и состоял маленький городок Ривервью.
Она сбавила скорость, даже не взглянув на свой погруженный во мрак коттедж, стоявший в стороне от дороги в большом, заросшем саду. До того, как она уехала учиться в школу, ее детство проходило в гостиницах, где о саде отдаленно напоминала только пальма в горшке.
Они проехали мимо единственной в городе и уже закрытой в столь поздний час автозаправочной станции. Как только за домами пошли заборы из колючей проволоки и подстриженные живые изгороди, Аня вновь нажала на газ, стремясь поскорее разделаться с предстоящим тяжким испытанием. Она надеялась, что у Шерил с Эммой хватит здравого смысла не спорить, когда она попытается их увести.
Ей не улыбалась перспектива одной возиться с двумя норовистыми и, вполне возможно, подвыпившими девчонками, не говоря уже о всей компании. Хотя она и была в хорошей спортивной форме и считала себя довольно сильной, но при росте в шесть футов и три дюйма казалась крошкой рядом со своими учениками и, добиваясь их уважения, полагалась лишь на собственный ум и чувство юмора.
Ее беспокойство только усилилось, когда впереди показались «Сосны».
– Это здесь?
Вопрос Джессики остался без ответа. Аня резко затормозила и свернула с дороги.
В конце длинной, круто взбирающейся подъездной дороги, обсаженной с двух сторон деревьями, виднелся большой белый дом. Сквозь задернутые шторы пробивались разноцветные огни. Даже через закрытые стекла была слышна громкая музыка.
– Не удивительно, что они не слышали телефонные звонки, – пробормотала Аня, подъезжая к площадке перед домом, на которой беспорядочно стояли машины. – Оставайтесь здесь. Заприте дверцы и никому не открывайте, кроме меня, Шерил и Эммы. Постараюсь вернуться поскорее. Не волнуйтесь, если меня не будет какое-то время, и не выходите из машины!
Проинструктировав девочек, Аня направилась к дому.
На звонок ответа не последовало. Она постучала, а потом повернула нарядную бронзовую ручку, и выяснилось, что дверь легко открывается. Молодая женщина вошла в дом, и пульсирующие удары музыки обрели такое надсадное звучание, что Аня невольно поморщилась.
Можно было не сомневаться, что она не ошиблась с адресом. Вечеринка была в разгаре!
Повсюду виднелись извивающиеся под музыку фигуры, кое-кто из гостей сидел, а то и лежал на полу; несколько пар целовались, сплетясь в объятиях; те, кто разговаривали, пытались перекричать музыку. Всюду, куда ни падал взгляд, были разбросаны бутылки, банки, бокалы, остатки пакетов со съестным и крошки пиццы. Воздух пропитался сигаретным дымом и густым ароматом духов, запахами теплого пива и пота.
Переходя из комнаты в комнату, Аня пыталась разглядеть золотую головку Щерил и блестящую черную майку Эммы, что было совсем непросто из-за мигающих красных и розовых лампочек, бросавших причудливые отсветы на молодые лица, превращая их в маскарадные маски.
Наконец, Аня заметила скорчившуюся в углу кушетки Эмму, на которую бросал плотоядные взгляды долговязый парень, крайне непривлекательный на вид. Она с мрачным удовлетворением отметила, что девочке, похоже, не слишком здесь нравилось.
При виде учительницы на лице Эммы отразилось изумление, недоверие. И паника сменилась явным облегчением. Аня взяла девочку за руку и потянула из комнаты, не обращая внимания на невнятные возражения парня.
– Где Шерил? – спросила Аня, когда они оказались у выхода, где шум уже не так давил на барабанные перепонки.
. Эмма кинула испуганный взгляд через плечо учительницы.
– Она пошла наверх – около десяти минут назад... А ведь обещала, что мы не будем разлучаться... но... но потом ушла с одним из парней, который пригласил нас на вечеринку, – Шоном, кажется...
Мурашки побежали по спине Ани.
– Джессика с Кристин на улице в моей машине. Отправляйся к ним. Немедленно!
Она задержалась, чтобы убедиться, что девочка вышла из дома, а потом кинулась к лестнице, ведущей на второй этаж.
Оказавшись наверху, она побежала по длинному коридору. Толкнув первую попавшуюся ей дверь, она вспугнула глупо хихикающую парочку. Не успела она взяться за ручку следующей двери, как та резко распахнулась и на пороге возникла воинственного вида девушка с безжалостно обстриженными, обесцвеченными на концах черными волосами и серьгой в ноздре. На тоненькой шее болтались пухлые наушники.
– Что нужно? – рявкнула она, упершись кулаками в костлявые бедра и злобно искривив губы, покрытые черной помадой.
Анина решимость мгновенно ослабла.
– Я... я ищу Шона, – запинаясь, проговорила она.
– А вы для него не староваты? – насмешливо прищурилась девочка. – Его спальня в дальнем конце, но этот идиот уже, наверное, пьян вдребезги и вряд ли на что-нибудь сгодится!
Дверь захлопнулась у нее перед носом так же неожиданно, как и распахнулась.
Ворвавшись в комнату Шона, Аня резко остановилась. На смятой кровати с предательски опухшими губами сидела растерянная Шерил. Парень без рубашки и в расстегнутых джинсах допивал из бутылки остатки виски.
Шон Монро был одной из звезд команды регбистов. Хотя ему было только семнадцать, широкими плечами и развитой мускулатурой он скорее походил на взрослого мужчину, но обиженное выражение, появившееся на его лице при виде Ани, лишь подтверждало, что ему еще взрослеть да взрослеть.
– Шерил, ты в порядке?
Второй раз за ночь Аня увидела облегчение в пристыженном взгляде разыскиваемой девушки.
– Он пытался заставить меня выпить с ним, но мне не понравилось, – произнесла она дрожащим голосом. Она боязливо взглянула на своего спутника, когда тот со стоном опрокинулся на спину. – Кажется, Шону не очень хорошо, мисс Адамс.
– С чего бы это? – с сарказмом поинтересовалась Аня.
Она перевела взгляд на пивную банку, служившую пепельницей, и зорче присмотрелась к тому, что приняла за относительно безобидную сигарету.
– Думаю, ему хотелось, чтобы и ты попробовала это, – произнесла она напряженным от гнева голосом, указывая на тлеющий окурок.
– Я только дважды затянулась, – оборонялась Шерил. – У меня закружилась голова, и меня затошнило.
Но как бы ей ни хотелось отругать девочку за безрассудство, первым делом нужно было как можно быстрее и незаметнее вернуть ее и Эмму в лагерь.
Она велела Шерил спускаться к машине. Девочка подхватила свои ботинки и сумку и мигом вылетела из комнаты. Ну, ничего, юная леди, мрачно подумала Аня, Кэти придет в ярость, когда узнает все. И она уж отчитает Шерил как следует!
Она повернулась к лежащему на кровати парню, собираясь излить на него с трудом сдерживаемый гнев.
– Ты понимаешь, чем рискуешь? Девочка несовершеннолетняя... – запальчиво начала она.
Шон смачно выругался и, неожиданно вскочив на ноги, метнулся к ванной. Там его вырвало.
Аня почувствовала к парню легкое сострадание и налила ему стакан воды. Но когда он отпил пару глотков из предложенного стакана, его снова стошнило, и Аня оказалась не настолько проворной, чтобы защитить свои блузку и брюки.
Тихо ругаясь, она схватила полотенце. Невозможно будет сидеть в маленькой кабинке в этой тошнотворной вони, приставшей к ее одежде, – пожалуй, и ее, и пассажиров самих вырвет!
Убедившись, что Шон вновь упал на кровать, Аня заперлась в ванной и торопливо разделась. Она застирала испачканную одежду и только собиралась выжать ее, как услышала грохот и приглушенные стоны за дверью. Опасаясь, что Шона опять стошнило и он подавился, она схватила первую попавшуюся сухую рубашку, брошенную на корзину для белья, и метнулась в спальню.
Она с отвращением увидела, что Шон шарит руками по смятым простыням, пытаясь дотянутся до тлеющего окурка, упавшего на пол.
– Ага! – победно произнес он, высоко подняв с трудом добытый трофей.
Аня подскочила к нему и ловко выхватила тлеющий окурок из его неловких пальцев.
– Это я забираю, – строгим тоном произнесла она, намереваясь выбросить его в унитаз.
– Эй, не вздумай, стерва!
Он страшно разозлился и попытался выхватить окурок. Аня резко отвела руку в сторону – он ринулся вперед, она увернулась – и они в странной позе сцепились на краю кровати.
Неожиданно раздался низкий, звенящий от ярости голос:
– Черт возьми, Шон, кажется, мы договорились, что не будет никаких вечеринок, пока я... Что здесь происходит?
Аня резко обернулась. Увидев ее лицо, стоящий в дверях мужчина чуть ли не закричал:
– Вы?!
В его возгласе было столько осуждения, что Аня похолодела. Она схватилась за полы распахивающейся рубашки и в ужасе уставилась на дядюшку Шона. Монро, якобы уехавшего на все выходные.
Не может быть! Скотт Тайлер. Ее злой гений. Человек, упорно выступавший против приема Ани на работу в Гунуанскую школу.
Юрисконсульт школьного совета, считавший, что у нее нет должной квалификации для подобной работы. Этот человек только и ждал ее ошибки, чтобы доказать свою правоту!