Влечение к Анджело было для Марианы еще так ново и неожиданно. Ей нужно было время, чтобы привыкнуть к своим чувствам и понять, может ли она на этот раз доверять своему суждению о мужчине, или ее снова ждет разочарование. «Так что пока нам лучше придерживаться строго деловых отношений», — решила она.
Анджело поставил свою кружку с кофе.
— Давайте продолжим работать. Я полагаю, мы будем искать и эти два эскиза?
— Да, а еще акварельные наброски, потому что они тоже могут быть эскизами для «Девушки у окна».
Они продолжили поиски.
Спустя некоторое время Мариана воскликнула:
— Вот и рисунок женщины с надписью «Алиса» на обороте! И этот рисунок подписан Карулли.
— Это та же девушка, что и на картине? — спросил Анджело.
Мариана достала из папки фото «Девушки у окна».
— Трудно это утверждать, потому что размер снимка слишком маленький. Давайте посмотрим эту фотографию на моем компьютере. Мы сможем увеличить масштаб, — предложила она.
Мариана открыла фото на своем ноутбуке. Анджело стоял так близко к ней, что она могла чувствовать тепло его тела. Их поцелуй по‑прежнему не шел у нее из головы. Мариана думала о том, что произошло бы, если бы она сейчас посмотрела на Анджело и подставила ему губы для поцелуя. Он примет приглашение или отступит?
Мариана увеличила масштаб фото, приблизив лицо девушки, выглядывающей из окна, и в один голос с Анджело воскликнула:
— Это она!
— Если эта модель действительно Алиса… — начал Анджело, но Мариана его перебила:
— Нам нужны дополнительные доказательства этого. Вы получили ответ от местного исторического общества?
— Пока нет.
— Ладно. Давайте продолжим.
Они вернулись к бумагам и нашли эскиз фермы — точно такой же, что и ферма, изображенная на картине. На обороте рисунка стояла дата — тысяча восемьсот шестьдесят второй год.
— Таким образом, — сказала Мариана, — у нас появилось больше доказательств, которые соответствуют друг другу: рисунки натурщицы и фермы — подписанные автором и датированные. Мне нужно позвонить Найджелу.
У ее продюсера новости о новых находках вызвали восторг.
— Мне нужно приехать и увидеть их самому, — заявил он.
Мариана перевела свой телефон в режим громкой связи.
— Анджело, Найджел хочет посмотреть, что мы отыскали. Вы принесете доказательства в студию или предпочитаете, чтобы Найджел приехал сюда?
— Я выбираю второй вариант. Пусть Найджел приедет сюда, потому что не хочу прерывать наши поиски. Я хочу найти в этих коробках еще что‑нибудь об Алисе.
— У меня сегодня весь день занят деловыми встречами. Могу ли я заехать к вам вечером, по дороге домой из студии? — спросил Найджел.
— Конечно, — ответил Анджело и продиктовал ему свой адрес.
Когда Мариана закончила разговор, Анджело вопросительно посмотрел на нее.
— Насколько я помню, каждую среду вечером вы присматриваете за своим племянником.
— Верно. Если я задержусь сегодня, чтобы дождаться приезда Найджела, мне придется предупредить сестру, что я не смогу посидеть с Олли.
— Семья очень важна, — заметил Анджело.
— Знаю. Но и наш проект тоже важен.
— Тогда давайте попросим Найджела перенести встречу на другой вечер, — предложил он.
Она вздохнула.
— Бывают дни, когда мне хочется находиться в двух местах одновременно. Я напишу Софи эсэмэску, чтобы узнать, сможет ли она перенести свое свидание с мужем на завтра, и пообещаю Олли новую книгу. Мне так нравится ему читать!
— Это замечательно.
Показалось ли это ей, или в голосе Анджело еле слышно прозвучали тоска и отчаяние?
Она написала сестре, получила от нее ответ и с улыбкой сообщила:
— Мы с Софи договорились. Я посижу с Олли завтра.
Мариана чуть не спросила Анджело, не хочет ли он пойти с ней. Но, конечно, он откажется. У него много работы. А еще он почти не говорит о своей племяннице. Этот мужчина явно не очень любит детей.
До прибытия продюсера Марианы новых интересных документов в архиве Лео отыскать не удалось.
Найджел изучил уже найденные доказательства.
— Пока этого недостаточно, — сказал он. — Ваша картина может быть написана другим художником.
— Например, учеником Карулли, — согласилась Мариана. — За исключением того, что его биограф не нашел никаких доказательств этого.
— Или, возможно, его биограф не осознавал, что это важно, — возразил Найджел. — Когда просматриваешь чьи‑то письма и дневники, чтобы рассказать о чьей‑то жизни, произвольно решаешь, что использовать для биографии, а что — нет. Найдите дополнительные доказательства, и мы снимем об этой картине передачу. Прежде чем дать добро на съемку, я хочу, чтобы в этой цепи появилось еще одно звено.
— Мы будем продолжать наше расследование вне зависимости от того, попадет ли «Девушка у окна» в «Скрытые сокровища», — сказал Анджело. — Можно поискать в письмах Карулли, которые хранятся во Флоренции. Архив открыт в субботу?
Мариана посмотрела в Интернете.
— Нет. Он работает с понедельника по пятницу, туда можно попасть только по предварительной записи.
— Сохраните их номер телефона. Завтра с утра первым делом позвоню им и запишу нас, — заявил Анджело.
Глава 7
Когда Анджело заехал за Марианой на такси, чтобы отправиться в аэропорт, та уже ждала его на улице.
Едва она села в машину, Анджело поинтересовался:
— Как поживает ваш племянник?
Мариана улыбнулась.
— Мы с Олли вчера хорошо провели время, играя в железную дорогу, а еще я почитала ему новую книжку, которая ему понравилась.
Анджело видел, что она любит этого мальчика, а значит, когда‑то и сама станет прекрасной матерью. Хотя сердце Анджело пропускало удар каждый раз, когда Мариана улыбалась, он понимал, что с его стороны было бы нечестно жениться на этой женщине и, таким образом, лишить ее возможности иметь детей.
Анджело сменил тему разговора, заведя речь о Карулли, и наслаждался страстным рассказом Марианы об этом художнике вплоть до самого приземления во Флоренции.
Прямо из аэропорта они поехали на такси в архив. Как и было договорено, письма Карулли уже были для них подготовлены.
Мариана расположились в углу читального зала с письмами, ноутбуком и фотоаппаратом.
— Я буду переводить их вам на английский, а вы остановите меня, если посчитаете что‑то важным, — предложил Анджело.
— Хорошо. Эти письма написаны очень неразборчивым почерком. Я рада, что вы со мной, иначе мне пришлось бы потратить немало времени, пытаясь понять, что здесь написано.
«Я рада, что вы со мной…» — эти слова согрели сердце Анджело. Но он тут же напомнил себе, что Мариана рада ему как переводчику. Анджело, имея отца‑англичанина и мать‑итальянку, прекрасно знал оба языка.
Карулли в письмах брату писал в тысяча восемьсот шестьдесят втором году, что побывал в Лондоне, посетил Норвич и Холт, а затем отправился в Баррингтон.
— Но он не указывает, где останавливался, — с разочарованием сказал Анджело, проведя рукой по волосам. — И тут нет упоминания об Алисе.
— Возможно, ту натурщицу зовут не Алиса, — напомнила ему Мариана. — Имя на обороте рисунка могло принадлежать кому‑то другому. Нам надо найти убедительные доказательства, связывающие имя с картиной.
— Ладно. Давайте продолжим.
В следующих письмах Карулли рассказывал, как вернулся во Флоренцию, а весной снова отправился в Англию.
— Вот здесь он пишет о том, что был учителем рисования у детей из господского дома, — сказал Анджело. — Мистер Фишер позволял ему жить в одном из коттеджей для работников в обмен на уроки рисования. Карулли занимал две комнаты на втором этаже: в одной он рисовал, а в другой спал. Окна коттеджа выходили на маковое поле.
— Это могли быть те же маки, что изображены на картине. А Алиса, например, могла быть одной из служанок в особняке, — предположила Мариана и добавила: — Я сфотографирую эти письма. Можно попросить вас сделать позже их письменный перевод?
— Конечно.
В письмах, касающихся оставшихся летних дней шестьдесят второго года, не содержалось ничего примечательного. Но затем Анджело обнаружил кое‑что странное.
— Вот письмо, написанное в начале сентября, после сбора урожая. В нем Карулли сообщает, что покидает Баррингтон в мрачном настроении, — сказал Анджело.
— Что случилось? Он поссорился с мистером Фишером? — спросила Мариана.
— Карулли этого не объясняет. А может, он влюбился в Алису, их застукали вместе, и она была опозорена? — Анджело покачал головой и сам ответил на свой вопрос: — Нет, потому что тогда мистер Фишер настоял бы на том, чтобы Карулли женился на этой девушке, и наш герой был бы вынужден поселиться в Баррингтоне либо забрать жену с собой во Флоренцию.
— Посмотрите на дату письма. Карулли не мог ни на ком жениться, ведь в таком случае он стал бы двоеженцем, — поморщилась Мариана.
Анджело потрясенно посмотрел на нее.
— Он уже был женат?
— Да. К тысяча восемьсот шестьдесят третьему году у него было уже трое детей. Карулли путешествовал, а его жена оставалась во Флоренции одна, с малышами. — Мариана нахмурилась. — Иногда гении не очень хорошо относятся к своим близким.
Анджело невольно подумал о Стефани. Она не была гением, но не хотела искать компромисс — и в конце концов разбила ему сердце. А этот художник отправлялся рисовать и делать все, что ему заблагорассудится, бросив свою семью. Анджело ощутил гнев.
— Я понимаю, что Карулли был гениален и жить не мог без живописи, но как можно было взять и оставить жену и детей?
Мариана удивленно посмотрела на Анджело, и он вспомнил, что хотел заставить ее поверить в свое равнодушие к детям.
— Ладно, не будем об этом. Нам надо найти Алису. — Он задумался на мгновение. — Предположим, что ее и Карулли не просто застали вместе в доме Фишера. А вдруг…
— Алиса была беременна? — подхватила Мариана. — Это возможно. Есть ли в письмах что‑нибудь о ребенке или об оплате услуг, связанных