едушка и прадедушка, — будешь ценить искусство, в отличие от своего дядюшки Анджело.
Слезы снова заблестели в глазах Камиллы.
— Анджело, это так много значит для меня…
— Я знаю. Я всегда буду любить ее, Кэмми.
— Сынок, помоги мне вымыть посуду! — попросила Лукреция, когда Камилла села на диван, чтобы покормить ребенка.
Анджело последовал за ней на кухню. Едва войдя туда, он обнял мать.
— Я в порядке, мама. Не беспокойся. Я преодолел это. — Он лгал. Но какой смысл в том, чтобы снова и снова обсуждать то, что невозможно изменить? — Я очень рад за Кэмми и Эда.
Лукреция обняла его в ответ:
— Я знаю, но…
— Все в порядке, мама, — мягко повторил Анджело. — Просто отлично.
Он остался на ужин, чтобы увидеться с зятем и поздравить его с рождением дочери. Когда наступило время уезжать, Анджело нелегко было расстаться с Серафиной.
По возвращении во Флоренцию он обнаружил, что Мариана уже вернулась в свой отель, а Лео лег спать. Анджело принял душ и тоже лег в постель, но еще долго не мог заснуть. Общение с маленькой племянницей взволновало его, пробудило желания, которые он похоронил в глубине души. Растущее влечение к Мариане тоже тревожило Анджело. Он понимал, что должен вести себя с ней деликатно, помня о том, как ужасно обращался с ней ее бывший бойфренд. Если она хочет иметь собственную семью, меньше всего ей нужно связываться с таким, как Анджело. Так что лучше вообще ничего не начинать. Ему надо держаться на расстоянии. Именно так он поступал последние пару лет: вел себя приветливо на званых обедах, когда его приглашали в качестве «подходящего холостяка», но в то же время давал женщинам понять, что слишком занят работой, чтобы заводить серьезные отношения. Вот только почему ему так сложно сохранять дистанцию с Марианой? Почему он не может думать о ней так же беспристрастно, как о каждой женщине, с которой встречался после окончания своего брака?
К среде Анджело упаковал все коробки с бумагами Лео. Все найденные дневники с записями о приобретении картин он сложил вместе и добавил к ним ролики кинопленок, которые планировал перевести в цифровой формат, когда вернется в Лондон. Он не знал, о чем эти любительские фильмы. Лишь на нескольких из коробок с пленкой был написан год — очевидно, когда снималась эта хроника. Кроме того, Анджело обнаружил еще несколько эскизов, которые выглядели смутно знакомыми. Он показал их Мариане, чтобы узнать ее мнение о них.
— Это абсолютно невероятно! — воскликнула она, разглядывая рисунки сияющими от радости глазами. — Они датированы и подписаны. И посмотрите на эту пометку — это почерк Карулли! Просто фантастика!
Мариана обняла Анджело.
На секунду он замер, его охватила паника. Пришлось напомнить себе: «Сохраняй дистанцию!» Но его тело не желало подчиняться разуму, и Анджело в ответ обнял Мариану. Это было так хорошо! Он закрыл глаза и наклонил голову, чтобы прижаться щекой к ее щеке, вдохнуть аромат ванили, исходящий от ее волос. Анджело не чувствовал такого тепла и чувства близости с тех пор, как Стефани ушла от него.
Но затем реальность снова обрушилась на него. Что он творит? Он же собирался держаться от Марианы на расстоянии! Анджело выпустил ее из своих объятий и шагнул назад.
Она покраснела.
— Извините, я немного увлеклась. Разволновалась оттого, что мы нашли еще одно произведение искусства.
— И я поддался такому же волнению, — соврал Анджело, ни на секунду не обманываясь, что среагировал на объятия Марианы, а вовсе не на эскиз, в котором, на его взгляд, не было ничего особенного. Но он не собирался признаваться ей в этом.
— Я знаю, к какой картине сделан этот набросок. — Она просмотрела фотографии, которые загрузила в свой ноутбук. — Вот на этом полотне можно увидеть коттедж и эту группу деревьев.
— Итак, мы уже кое‑что обнаружили, — сказал Анджело и подумал о том, что ему придется научиться игнорировать тот факт, что его сердце делает в груди сальто каждый раз, когда Мариана улыбается.
Глава 4
Анджело в четверг почти закончил упаковывать архив, а Мариана завершила съемку картин.
— Мы могли бы сходить в Палаццо Питти, — предложила она.
— И посмотреть картины Маккьяйоли, — подхватил Лео, выглядя оживленным.
— При условии, что мы отправимся туда на такси, дедушка, — вмешался Анджело. — Сегодня так жарко, и пешая прогулка слишком утомит Мариану.
Она поняла, что он дает деду повод сохранить достоинство, и подыграла:
— Будучи англичанкой, я нахожу жару невыносимой. Но до чего же хорошо будет провести день в тишине и покое замечательной художественной галереи!
Анджело одарил ее благодарной улыбкой.
В Палаццо Питти он почти не следил за разговором Марианы и Лео об искусстве, хотя ему нравилось видеть своего деда таким оживленным, когда они осматривали галерею. Мариана поддерживала старика под руку, создавая впечатление, будто опора нужна ей, а не ему. Они с Лео были почти счастливы, обсуждая детали каждой кар тины. Время от времени Мариана ловила на себе взгляд Анджело, и ее глаза улыбались ему. Неужели она даже не подозревает, насколько великолепна?
Всему виной ее бывший парень, подорвавший уверенность Марианы в себе. Но чем больше Анджело наблюдал за этой женщиной, тем больше она ему нравилась и тем сильнее его к ней влекло…
В пятницу, после того как прибыл автофургон, Мариана выписалась из гостиницы и пришла помочь загрузить коробки.
— Вы вернетесь снова, чтобы повидаться со мной? — спросил Лео, прижимая ее к себе.
— Конечно. И я буду отправлять вам ежедневные отчеты о работе с вашими бумагами, — пообещала она.
— Но у меня нет компьютера, — ответил старик.
— У меня есть, — вмешалась Лючия. — Присылайте отчеты на него и поскорее возвращайтесь.
— Спасибо за ваше гостеприимство, — поблагодарила Мариана.
Анджело обнял своего дедушку.
— Я скоро вернусь.
В душе он отчаянно молился о том, чтобы старик как можно дольше оставался в живых. Анджело еще не был готов потерять его.
Когда автофургон с архивом выехал из города на трассу, Анджело сказал Мариане:
— Благодаря вам на этой неделе дедушка был таким бодрым.
— Я рада, потому что знаю, каково это, когда твой дед болен, а ты можешь ему помочь лишь тем, что пытаешься сделать счастливее его последние дни. Но еще, признаюсь, я рада и тому, что у меня есть возможность работать с картинами, которые много лет не видел никто, кроме Лео.
— Простите меня за вопрос, но как вы справились с потерей своего деда?
— Мне было очень тяжело. Дедушка — единственный из моих близких, кто видел Эрика, моего бывшего парня, насквозь и не был обманут его фальшивым обаянием. Я очень скучаю по дедушке, по нашим с ним разговорам, по тому, как он напевал мне и моей сестре вместо колыбельных песни «Битлз» и «Бич Бойз», когда мы были маленькими. Мне кажется, в некотором смысле он все еще со мной, потому что он и воспоминания о нем навсегда останутся в моем сердце. Но мне бы так хотелось, чтобы дедушка был рядом со мной, чтобы он увидел, что я не позволила Эрику разрушить мою жизнь.
— Думаю, ваш дед знает об этом, — заверил Мариану Анджело. — «Есть многое в природе, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам…» Ну, и так далее.
Она улыбнулась.
— Не ожидала, что вы процитируете Гамлета.
— Этот монолог я заучил в школе.
— Значит, вам нравится театр?
— Я редко туда хожу. У меня почти не остается на это времени из‑за работы и необходимости периодически ездить в Италию.
— А вы не думали о том, чтобы из Лондона перебраться во Флоренцию или в Рим, чтобы не тратить так много времени на поездки туда‑сюда? — поинтересовалась Мариана.
— Я вырос в Лондоне, — пояснил Анджело. — И Кэмми тоже. Она переехала в Рим три года назад, потому что там живет Эд, ее муж.
— Ой, я так была увлечена картинами, что совсем забыла спросить, как поживают ваша сестра и ребенок. Извините.
— Они в порядке, — коротко ответил Анджело, не желая развивать эту тему.
Но Мариана не поняла намек и добавила:
— Приятно, когда в семье ребенок. У меня есть племянник — сын моей старшей сестры Софи. Его зовут Олли. Ему пять лет.
— И вы с ним общаетесь?
— Теперь — да, — тихо сказала она.
— Теперь?
— Я вижу его каждые выходные, а еще сижу с ним по средам, чтобы его родители — Софи и Лоуренс могли сходить куда‑нибудь вечером. Я читаю Олли книжки, которые любила в детстве, и мы играем с его игрушечной железной дорогой.
Анджело гадал, почему Мариана прежде не общалась со своим племянником. Он не мог себе представить, чтобы причиной была ссора с родителями мальчика. Эта женщина так мила и добра. Значит, это ее бывший парень запрещал ей видеться с Олли?
— Эрик был против того, чтобы я проводила слишком много времени с Софи и Олли, — призналась Мариана, подтвердив предположение Анджело.
— Потому что он не любил детей?
— Отчасти. А еще потому, что он намеренно держал меня в изоляции от моих близких, чтобы я верила каждому его слову. Когда мы только познакомились, мне казалось, что он хочет остепениться и создать семью, но, очевидно, он просто пытался создать у меня такое впечатление, потому что знал, что я хочу иметь детей.
Она хотела детей! Но именно этого Анджело не мог ей дать. Как глупо с его стороны было на время поверить, что между ним и Марианой может что‑то получиться. Разумеется, нет!
Анджело казалось, что огромный груз тянет его на дно моря, а Мариана между тем продолжала:
— Эрик сказал, что не совсем готов к созданию семьи, потому что у него аврал на работе, и предложил отложить свадьбу на год. Но потом, когда открылась темная сторона его натуры… — Она устало пожала плечами. — Эрик сумел внушить мне, что я буду самой никчемной матерью в мире, а потому я не должна заводить детей.
Несмотря на то что этот разговор затрагивал самую больную для Анджело тему, он не мог отмолчаться и позволить Мариане поверить в эту ложь.