– С помощью вот этого.
– Придуманное имя, – повторяет Фиона.
Мы перелистываем «Справочник начинающих заклинателей Элвин Прэйр-Фелтен», пока не настает время расходиться по домам.
Ро провожает меня до дорожки к дому.
– Повезло тебе, что у тебя такая богатая семья и такая длинная дорожка перед домом, – говорит он. – Ну, то есть я могу целовать тебя не под любопытными взглядами соседей.
Он целует меня в мягкое место под ухом, и по моей спине пробегают мурашки.
– Погоди, погоди, – говорю я, слегка запыхавшись. – Я не богачка.
– Мэйв, да ладно тебе.
И мы вдруг начинаем спорить. Ро заставляет меня признаться в том, что у меня богатые родители, если судить по дому, а я защищаюсь, утверждая, что у меня гораздо более многочисленное семейство, чем ему кажется. Он немного кривит лицо, как будто только богачи могут позволить себе пятерых детей. Никто из нас не хочет этого спора, но, похоже, что и никто не знает, как закончить его.
– Ну Мэйв, – говорит он, – ты же должна была заметить разницу между мною и собой. Между собой и Фи.
– Мы с Фи ходим в одну школу.
– Она на стипендии. Как и я.
На секунду я ненавижу его. Я знаю, он хочет только, чтобы я призналась в том, что у меня есть деньги, но при этом он наступает на мои самые больные мозоли. Мозоли, о существовании которых он не знает, потому что мы до сих пор не знаем друг друга достаточно хорошо. Если бы рядом была Лили, она бы объяснила ему. Она бы поняла.
– Лили не была на стипендии, – говорю я и тут же поправляюсь. – То есть не на стипендии. Сейчас.
– Нет, но родители решили, что ей нужно уделять побольше внимания и что такое внимание она получит лишь в «Берни». И еще они хотели, чтобы она училась вместе с тобой.
– О, здорово. Еще больше вины.
– Я не пытаюсь обвинить тебя. Я просто говорю…
Ро с Фионой очень сильно старались, чтобы попасть в частную школу, а я – богатая идиотка, родителям которой пришлось купить право отдать свою дочь в хорошую школу. С другими детьми у них не было таких хлопот. Эбби, Силлиан, Пэт и Джо – все они ходили в обычные школы и все получили более 500 баллов на выпускных экзаменах. И только меня, набравшую 33 % на вступительном экзамене, пришлось за деньги отдавать в частное учебное заведение.
Он сейчас здесь с тобой, Мэйв. Не с Фионой. Ему нравишься ты, а не Фиона.
Откуда-то из глубины желудка я слышу глухой голос. Ты по-прежнему нравилась бы ему, узнай он, что ты пожелала Лили исчезнуть, Мэйв?
– Слушай, – говорю я вслух. – У тебя нет свободной минутки, чтобы погадать на Таро?
– Что? Ты хочешь посмотреть мои карты? Сейчас?
– Не знаю. Я подумала, что мы могли бы прочитать их вместе. Посмотреть… посмотреть, что там за дела с рекой. Почему вода в ней теплая. Все такое.
– Ну ладно, – отвечает он подозрительным тоном.
В конце концов, мы целый вечер только о том и рассуждали.
– Найдем какое-нибудь тихое местечко.
Возле моего дома находится небольшая лужайка, на которой мальчики по вечерам играли в футбол. Мы пересекаем ее. Под нашими ногами хрустит снег. Я ничего не говорю, держу его руку и молчу. Среди живой изгороди есть промежуток, в который можно пролезть на корточках. Здесь я выкурила свою первую сигарету. Мы с Лили нашли пачку сигарет в автобусе и принесли сюда, чтобы исследовать их. В общем, мы пришли к мысли, что они не стоят того.
Мы с Ро пролезаем под кустами, стараясь не запачкаться.
– Уютно тут, – говорит он, все еще немного в смущении.
– Да, неплохо, – говорю я, доставая карты.
Я ощущаю знакомое чувство, будто меня тянет к ним. Но легкая тошнота не идет ни в какое сравнение со сжимающим беспокойством по поводу того, что Ро может оставить меня ради Фионы. Что я снова окажусь снаружи.
Пока Ро усаживается поудобнее, я слышу легкий шелест и замечаю какое-то движение краем глаза. Я почти уверена, что видела кусок белой одежды на фоне земли. О боже, неужели это снова она?
Я моргаю. Это всего лишь обрывок туалетной бумаги, застрявший среди кустов.
Ро тасует карты и снимает их.
– Ну ладно, хочешь вытянуть их вместе или?..
– Тяни первый.
Меня снова охватывает головокружение, но теперь я знаю, что ожидать. Я считаю вдохи и выдохи, как меня научила Фиона. Стараюсь контролировать волнение. Если я снова попаду в его голову, то точно узнаю, любит ли он меня.
Он вытягивает карту.
Тройка кубков. Три женщины, танцующие, подняв кубки.
– Вроде неплохая, – говорит он неуверенно.
– Неплохая. Означает дружбу и единство.
– Тогда почему у тебя такой беспокойный вид?
– Не беспокойный.
– Хочешь вытянуть следующую? – спрашивает он тихо.
Я вытягиваю и кладу лицом на землю. Живот снова сводит. Держись, Мэйв. Держись.
– Может… может, мне перевернуть.
Ро дотрагивается до карты, и весь мир вокруг меня рассыпается. Перед глазами мельтешат желтые и красные пятна, и я чувствую, как мое тело куда-то удаляется.
Снова это происходит.
Снова это происходит.
Дамы, встречайте карту Домохозяйки! Дамы встречайте карту Домохозяйки! Дамы, встречайте карту Домохозяйки!
Я открываю глаза, но не оказываюсь в голове Ро. Я сама по себе. В школе Святой Бернадетты, в туалете. В том же самом туалете, в котором мы с Фионой сидели на горячей трубе. Рядом стоит Лили. Лили плачет. Она плачет, всхлипывает, кричит на меня, а девочки вокруг смотрят. Сделай так, чтобы они не смотрели.
Время – тринадцать месяцев назад, за день до рождественских каникул. Нам в этом семестре читали не меньше трех лекций про группы, давление сверстников и опасность разделения на группы. Нас называют годом «компашек». Я догадываюсь, что некоторые девочки чувствуют себя исключенными, или что их терроризирует строгая иерархия в Святой Бернадетте. Есть группа спортивных блондинок, которые играют в хоккей и ходят на матчи регби своих бойфрендов. Это самый верхний ярус. Есть богатые девочки, которые по выходным летают в Нью-Йорк и возвращаются с коричневыми пакетами, на которых написано «Маленький коричневый пакет».
Ниже богатых находятся тусовщицы, которые часто напиваются и бросают друг друга. А за тусовщицами идет «средняя лига», к которой принадлежат Мишель и Нив. Милые девочки среднего класса, которых почти всегда куда-нибудь приглашают и которые неплохо учатся, иногда занимаются спортом и следят за внешностью. Именно в их компанию я отчаянно пыталась влиться тринадцать месяцев назад. Все, что ниже, не стоит и внимания. У «ботаничек» свои порядки; у них идеальные французские косы и блестящее будущее, но я никогда не буду одной из них. Есть еще «художественные натуры», для которых посещение школы – это вопрос выживания и которые ждут не дождутся, когда можно будет вернуться к реальной жизни. К ним я относила Фиону до тех пор, пока она, по каким-то причинам, не решила стать моей подругой. Но тринадцать месяцев назад она почти ничего для меня не значила.
Я не обладаю уверенностью в себе, и у меня нет особых увлечений, чтобы наслаждаться богатой жизнью вне школы. Либо Мишель с Нив, либо ничего.
Мне нужна «компашка», чтобы выжить.
Я чувствую, как объясняю все это Ро, сидящему у меня в голове словно зритель в кинотеатре, которого постоянно подсвечивает своим фонариком контролер в зале.
Учителя советовали нам почаще общаться с другими и придумали затею «Секретный Санта». Они утверждали, что пары подобраны случайно, но все сразу поняли, что это упражнение на «общение» – каждой достался кто-то вне ее обычного круга. Тусовщицы с ботаничками. Богатые и избалованные – с девочками вроде Фионы. Предполагалось, что мы должны посмотреть друг на друга вне рамок, заинтересоваться друг другом.
Мне досталась Таня Берк. У нее помада Boots. Ну, это понятно. Лили досталась Мишель. Как только я узнала об этом, меня сразу же охватило беспокойство. Мне хочется защитить Лили от Мишель, но в равной степени и хочется защитить Мишель от Лили.
Почему ты так напугана? Это же просто какой-то дурацкий рождественский подарок.
Сейчас-то я понимаю, что Лили просто старается сделать как лучше. Она знает, что я хочу подружиться с Мишель, и хочет показать Мишель, что, несмотря на большую разницу между ними, они все же могут поладить.
Да, сейчас, оглядываясь назад, легко понять благие намерения Лили. Но тогда, когда Мишель разворачивала подарок своего «Секретного Санты», я ощущала только ужас при мысли о том, что Лили переступила невидимую черту.
Ро это видит. Ро наблюдает.
Что это?
Ничего. Выходи. Хватит.
Почему Лили плачет?
Зная, что Мишель увлечена своей внешностью, Лили сделала для нее портрет. Мишель в стиле стимпанк: плечи – гигантская шестеренка, школьная форма в виде викторианского платья с пуговицами до воротника и на рукавах. Невероятная картина, одна из ее лучших, написанная особой акварелью.
– Что самое интересное, я уложилась в десять евро, – радостно сообщает она классу. – Рамка из «Дилз», стоит всего два евро.
Я ничего не говорю. Я знаю, что Мишель находит портрет непонятным и дурацким.
– Э-мм, спасибо, Лили, – говорит она. – Это просто… да…
Мишель быстро откладывает портрет в сторону, и Лили мрачнеет от разочарования. Она пожимает плечами. Ну что ж, она выполнила свою часть сделки. Она сыграла роль «Секретного Санты».
Чего ты вдруг вообще захотела подружиться с этими дебилками?
Не знаю, Ро. Не знаю.
На обеденной перемене Лили возвращается в класс и видит портрет на своей парте. С нацарапанным словом, какое однажды, как я слышала, выкрикнули в адрес Джо.
– Ну, – тихо говорит Лили, – думаю, они имели не палку для ковыряния.
Но держится она спокойно. Не дает волю чувствам. И ее прорывает, только когда по дороге домой она заходит в туалет и видит, как содержимое ее сумки вытряхивают в раковину.
– Почему ты это делаешь? – кричит на меня Лили. – Почему ты так хочешь подружиться с этими…