— Зря.
Санька изумленно вытаращилась. Принесли водку, Валера молча налил ей, себе, залпом выпил и сказал ледяным тоном:
— Лучше тебе все-таки вернуться к нему.
— Я не понимаю…
— А ты выпей.
Санька послушно влила в себя полную рюмку, закашлялась и стала жадно запивать соком. Валера молча проследил, как она вытирает красную струйку с подбородка, и продолжил:
— Все равно у нас с тобой ничего не выйдет. А с ним ты можешь создать нормальную семью, жить по-человечески, рожать детей. Я не смогу тебе дать всего, что ты заслуживаешь.
— Я у тебя ничего не прошу. Просто быть рядом.
— Сейчас просто рядом, потом не просто рядом. Не важно. Ты хорошая девушка, ты заслуживаешь нормальной жизни. Со мной только намучаешься.
— Я просто люблю тебя, просто хочу быть рядом, ничего больше, — пробормотала Санька и, как ни сдерживалась, залилась слезами.
— Ну, начинается, — процедил Валера и налил себе еще водки. Выпил, закурил и стал нервно барабанить по столу пальцами.
— Не надо так, ты совсем чужой, это не ты, — всхлипывала Санька.
Валера молча нагнулся, вытащил пакет с ее вещами и поставил на стол.
— Что это?
— Твои вещи.
— Нет.
— Да.
Валера скрестил руки и отчужденно наблюдал за Санькиными мучениями. Хвала водке, на трезвый рассудок он бы этого не выдержал.
— Куда… куда же мне идти?
— К Димону своему.
— Он не примет меня назад.
— Почему, если он все еще караулит возле работы — есть шанс.
— Караулит, чтобы дать по морде.
— Слушай, в конце концов, у тебя есть мама, папа, родственники. Ты же не сирота. Найдешь, куда пойти.
Санька молча плакала, обняв себя руками. Валера начинал злиться. Что за драма, неужели нельзя расстаться цивилизованно?
— Саша, ты сама виновата, — стал он выговаривать с нарастающим раздражением, — вбила себе в голову: судьба, судьба… Удивляюсь, почему женщины падки на всю эту ерунду? Судьба, гороскопы. Не бывает судьбы, бывают совпадения. — Санька при этих словах закрыла лицо руками и стала тихонько раскачиваться из стороны в сторону. — Господи, ну что ты как на похоронах? Скажи что-нибудь!
— Я… думала… ты меня… любишь…
— Я что, говорил тебе это? Неужели не понятно, что я просто хотел тебя трахнуть!
— Неправда!
— Элементарно! Признаюсь, я очень сильно хотел тебя трахнуть. Так сильно я, наверное, никого не хотел. В тебе что-то есть — запиши это как комплимент. Но мы уже натрахались выше крыши. Все, вопрос исчерпан.
— Нет! Я знаю, что не исчерпан. Ты ведь меня до сих пор хочешь. Разве не так? — Санька отняла руки от лица и с надеждой взглянула на Валеру. — Так, я же чувствую.
— Мало ли кого я хочу. Только этого недостаточно. Господи, да пойми ты, я тебя не люблю и жить с тобой не желаю. Нам с тобой и поговорить-то не о чем.
Санька окаменела. Она уже не плакала — просто сидела, тупо уставясь в свою рюмку, и силилась что-то сделать. Что? Выпить, закурить сигарету, налить соку, дать Валере по морде, встать и уйти? Что же делать? До последних слов она всерьез не верила в эти штучки: «я не смогу тебе дать то, что ты заслуживаешь» и прочее. Если хочет как женщину, значит, все в порядке. Но «я тебя не люблю и жить с тобой не желаю» оглушили ее. Мыслей не осталось, кроме свербящей: «Что же делать?» Валера, полюбовавшись на ее ступор несколько минут, видимо, сам решил закончить эту сцену.
— Ну ладно, я пойду. Удачи тебе…
Он не договорил и вопросительно уставился куда-то поверх Санькиной головы. Она же по-прежнему не в силах была шевельнуться и встрепенулась, только услышав знакомый голос.
— Под этого, что ль, ты легла? Быстренько же у тебя получается. Или не быстренько? Или давно уже за моей спиной стараешься?
Санька медленно повернулась и непослушными губами прошелестела:
— Димка.
Димон возвышался над ними, скрестив руки на груди и трепеща побелевшими ноздрями. Он изо всех сил пытался сохранить насмешливо — презрительное выражение лица, но пальцы гвоздями впивались в бока. Холодно взглянув в жалкие Санькины глаза, он продолжал ровным голосом:
— Жил с девушкой, думал, что знаю, оказывается — ни фига. Знал бы, что шлюха, не терпел бы Столько.
— Теперь знаешь, — убито пробормотала Санька и опустила голову. Жизнь казалась ей законченной.
— Теперь знаю, — согласился Димон и не сдержался: напускная холодность ему изменила, лицо исказилось. Подавшись вперед, он облокотился сжатыми кулаками на столик и заглянул ей в лицо. — Только вот скажи — я просто хочу знать — как тебе с другим живется? Тоже жрачку ему готовишь, да? В карты играешь, трахаешься, смотришь телевизор — все, как со мной? Или по-другому? Мне просто интересно!
— Слышь, мужик, ты чего-то напутал, — подал голос Валера, у которого уже слегка заплетался язык, — она со мной не живет. Насколько я знаю, она живет у Людмилы из своего отдела. — Санька и Димон изумленно уставились на него, чем воодушевили на развитие сюжета. Валера махнул рюмку, расплылся в довольной улыбке и обратился к Димону: — Хочешь водки? Нет? Ну и не надо. О чем это я? А-а-а. Так вот, я ей говорю: бросай своего ментяру и переезжай ко мне. Две недели обхаживаю! А она ни в какую. Не могу, грит, забыть своего Димочку. Хочу, грит, а не могу. Ну, что с ней делать? Ты ее еще раз шлюхой назови, может, она обидится и пошлет тебя?
Димон не стал слушать дальше, сгреб Валеру за грудки и довольно ощутимо тряхнул. Занес было кулак, но передумал, бросил его обратно в кресло и беззлобно сказал:
— Отдохни тут… — потом повернулся к ошалевшей Саньке и протянул ей руку: — Поехали домой.
Она молча вложила пальцы в его ладонь и послушно, как ребенок, пошла следом. Валера, посмеиваясь, налил себе еще рюмку. В машине Димон открыл бардачок и вытащил оттуда маленький хрустящий пакетик, наполненный разноцветными полупрозрачными медвежатами.
— Вот, вожу с Собой на всякий случай … Твои любимые.
Санька съела всех желатиновых мишек за пять минут и улыбнулась сквозь слезы. Наконец-то она едет домой.
Дома Санька с достоинством выслушала сбивчивые извинения Митрича и засмущалась в страстных объятиях Катерины Васильевны. После знакомства с истинным лицом прекрасного принца она готова была даже полюбить своих свекров. К Димону она испытывала всепоглощающую, слепую благодарность и больше всего на свете боялась, что он узнает правду. Поэтому дала четкие инструкции Людмиле о том, как себя вести и что говорить. Та спрашивала, заговорщицки подмигивая:
— Дак у кого ты все-таки ночевала?
— У одной старой подружки. Димон ее терпеть не может, поэтому я сказала, что у тебя, чтобы он лишний раз не напрягался.
— Да ла-а-адно, небось у хахаля какого-нибудь. Гы. Не выдам, не выдам, не дрейфь, — и со вздохом: — Дался тебе этот мент. Я для тебя такого «кошелька» присмотрела. Эх! Не пропадать же добру — сама его пощипаю.
Жизнь потекла своим чередом. С историей про житье у Людки все уладили, и теперь главным страхом Саньки стал страх столкнуться с Валерой в банке. Пару раз она мельком видела его в коридорах и сразу же старалась ретироваться, заглушая в себе все эмоции, кроме желания спрятаться. Вскоре этот страх перерос в навязчивую болезнь, грозя привлечь к себе внимание, и тут Саньке был уготован неожиданный подарок. Завкассой Эльвира Иосифовна была приглашена во вновь открывшийся филиал крупного столичного банка и не замедлила принять предложение, / прихватив с собой нескольких любимиц, среди которых оказалась и Санька. На сей раз Александра не мучилась сомнениями, она ушла бы и на меньшие деньги — было бы куда. А здесь еще и неплохая прибавка, да и Ёсифовна вполне прозрачно намекнула на некие перспективы. Это влило в Саньку уверенность в своих силах, и летом она поступила на экономический факультет. Поступила — громко сказано, просто у нее появилась возможность оплачивать учебу, зарплата позволяла. Тогда же и Димон созрел для юридического института. Правда, у него учеба была бесплатной, а у Саньки — платной, что давало повод для косых взглядов со стороны Митрича и Катерины Васильевны. Дальше взглядов дело не шло: деньги-то были Санькины, придраться не к чему, поэтому она делала вид, что их косые взгляды направлены куда угодно, только не на нее.
Учиться им здорово помогала Машка — скачать курсовые из Интернета и воспользоваться компьютером для работы. Машка вышла замуж, и все ее модные подруги куда-то подевались. Зато они стали чаще видеться с Санькой. Этому способствовало и то, что ее муж с Димоном прониклись взаимной симпатией и подружились. Машка всегда старалась быть во всем первой: тусовщицей, карьеристкой, а теперь женой и матерью. Не прошло и года со дня свадьбы, как она родила первого мальчика, а еще полтора года спустя — второго. Уставшая, вечно невыспавшаяся, она грозилась, что не успокоится, пока не родит третьего. У ее мужа при этом горели глаза, и он заявлял, что займется решением сего насущного вопроса безотлагательно.
Чем больше Санька смотрела на них, тем острее ощущала прореху в своей собственной жизни. Она знала, что Димон испытывает подобные чувства. Поэтому в один прекрасный день она собрала все свои гормональные таблетки и выкинула их на помойку. Димке решила не говорить, чтобы устроить роскошный сюрприз. Но прошел год, другой, а сюрприза все не было. Санька уже не просто волновалась, она впадала в отчаяние. Сдала все мыслимые и немыслимые анализы — все в порядке. Тогда добрые люди посоветовали сделать анализы мужу. Пришлось раскрыться перед Димоном и потратить добрые полгода на уговоры и убеждения. В конце концов он сдался и прошел неприятную процедуру. Результат вверг в шок: всего пятнадцать процентов активных сперматозоидов. Для Димона это было сродни обвинению в гомосексуализме. С горя он напился, забрел на какой-то заброшенный завод, зачем-то полез на трубу, но ржавая скоба не выдержала веса, и он полетел вниз. Умудрился упасть так, что переломал обе ноги, но жив остался. Следующие полгода Санька была его сиделкой, медсестрой и добытчиком. Учебу удалось не бросить только благодаря Машке и ее мужу, которые фактически всю письменную часть взяли на себ