– …То, что вы все присутствуете здесь в качестве свидетелей, значит для меня и, надеюсь, для Чарли безгранично много.
Я пришла в замешательство, но ненадолго. Я поняла, к чему все идет.
Наша любовь была сильна, чиста и прекрасна. Это был логичный следующий шаг.
– …Все, кто сидят за этим столом, знакомы с Чарли. Свет и пламя обволакивают одно прекрасное сердце – это и есть она. В тот день в самолете я желал того, чего не мог получить. Я желал ее и все еще желаю. Каждый день.
Он повернулся ко мне и опустился на одно колено.
– Если ты согласишься, Шарлотта Майлз…
Я плакала и смеялась одновременно.
– Филипп, ты шутишь?
– Знаю-знаю. Маерс. Шарлотта Маерс.
Чувствуя дрожь в ногах, я словно парила над столом и наблюдала за тем, как крутится кинопленка.
– Шарлотта Майерс, ты была самым восхитительным соседом по самолету из всех, что у меня когда-либо были. Вот, смотри, даже Маргарет с этим согласна.
С этими словами Филипп протянул мне свой телефон.
Я увидела сообщение. Оно было от Маргарет, рейс номер 517.
Он спрятал телефон до того, как я успела прочитать само сообщение.
– Ты тот человек, кого я хотел бы видеть рядом с собой во всех поездках. Моя спутница. Моя любовь. Человек, который меня веселит. Иногда я смеюсь над тобой, но чаще вместе с тобой. Ты будешь моим самым главным достижением. Моя любовь.
От протянул руку с уже открытой коробочкой.
– Чарли, выходи за меня.
Он достал кольцо и надел его мне на палец. Я была так ошеломлена, что не могла говорить. Слезы смешались с радостью, и почувствовала на губах их сладкий привкус.
– Вот, – сказал Филипп, протягивая мне свой телефон. Сообщение от Маргарет гласило: «Скажи “Да”, Шарлотта. Скажи “Да”!»
– Да! Да!
Его губы коснулись моих, и все, что я могла ощущать, это было предвкушение нашего совместного будущего.
Гости зааплодировали и собрались вокруг нас. Кто-то открыл бутылку шампанского и поздравлял нас, разбрызгивая его над нашими головами. Напиток попал мне на щеки и руки, и Филипп покрыл меня поцелуями, пробуя пузырьки на моей коже.
К нам по очереди подходили гости. Сначала, Меган, которая поздравила меня с тем, что я стала как Амаль Аламуддин для ее братца Джорджа Клуни. Мика обняла меня, и я утонула в ее крепких объятьях.
И, наконец, Либерти:
– Ты заслуживаешь этого, Шарлотта.
У Филиппа зазвонил телефон, и я попросила его не отвечать.
– Я должен ответить, – сказал он мне. – Это же Гус.
Он заулыбался, глядя на экран телефона.
– Я сделал это, приятель! Я сделал ей предложение.
Судя по тому, как блестели смотрящие на меня глаза Филиппа, друг осыпал его поздравлениями, но затем выражение его взгляда поменялось.
– Знаю, приятель, знаю.
В телефоне молчали.
– Когда-нибудь. Вот увидишь. Этой девушке очень с тобой повезет. А тебе повезет с ней.
Он закончил телефонный разговор, а я так ликовала, что даже не заметила промелькнувшую печаль Филиппа. Он взял меня за руки и притянул поближе.
– Да! – радостно воскликнула я.
Этот ответ пришел ко мне сам собой. Я не сомневалась ни секунды. Я могла сказать это тысячу раз, и этого все еще было бы недостаточно и не смогло бы выразить глубину моих чувств. Жизнь с Филиппом – это все, чего я когда-либо желала. И наша вечность только-только начиналась.
Несколько месяцев спустя Гус встретит свою девушку.
Это будет в бакалейной лавке, когда его сын будет лежать на полу, судорожно глотая воздух.
Три месяца вместе и еще череда одиноких дней. Столько времени мне потребовалась, чтобы отказаться от своего обещания Филиппу и превратить «Да» в нечто другое.
Бен.
Мы сидели у него на заднем дворе, и мы только что поцеловались.
– Все хорошо, – повторила я, убеждая себя и его. Передо мной был все тот же Бен, но теперь он выглядел совсем иначе. Он больше не был другом Филиппа. Он был человеком, с которым у меня промелькнула близость. Человеком, который поцеловал меня, когда я была влюблена в другого.
Так началась новая история и для Филиппа, и для Бена, и для меня.
Но чем же она закончится?
Часть 2, настоящее время
Глава 21
Август 2018 года
В ту ночь я не уснула, даже несмотря на то, что обнимала Санни, и его мягкий мех согревал мою кожу. В городе, где у меня было не так много друзей, отрицание стало мне надежным другом – оно хорошо служило и оберегало меня.
Бен проводил меня до дома, и луна светила нам в спины серебристым светом.
Мы шли неторопливо, как будто нам так важно было подольше побыть друг с другом. По шоссе изредка проносились автомобили, и Бен вздрагивал.
Наступившая тишина сблизила нас, наши общие мысли слились воедино. Никто из нас не говорил о поцелуе, вместо этого мы восхищались звездами, разбросанными по небу, словно это были горстки блесток.
Когда мы подошли к воротам, Санни побежал вперед.
– Тебе нормально жить здесь одной? – спросил он.
– Да, все в порядке.
Он наклонился, чтобы завязать шнурок. На нем были кеды «Конверс», и он выглядел намного моложе своего возраста.
– Я поставлю будильник. Филипп позвонит мне позже по «ФейсТайм». Санни терпеть не может людей, поэтому его вой отпугивает посторонних.
– Я провожу тебя до дома.
Он выпрямился, и пульсирующая напряженность преследовала нас до самой двери.
На ступеньках я поблагодарила его за вкусную еду, но напряжение внутри меня не отпускало.
– Я не уверена, что когда-нибудь научусь хорошо готовить, но мне понравилось.
Его молчание тронуло меня, и я гадала, не собирается ли он попробовать еще раз поцеловать меня прямо здесь, на пороге нашего с Филиппом дома.
– Спокойной ночи, Шарлотта.
Я обняла его без предупреждения. Это был порыв, которому я не могла сопротивляться. Бен стоял неподвижно, а потом его голова упала мне на плечо. Я начинала узнавать его запах – опрятный мужской запах, смешанный с ароматами кухни.
– Если бы только был способ избавить тебя от боли…
Бывают такие моменты, когда вы обнимаете кого-то, и ваши частички идеально подходят друг к другу. Вот и все. Слова тогда бесполезны. Частички переплетаются, души соприкасаются через нежную ткань, и когда вы расходитесь, то оба понимаете, что между вами протянулась нить, соединяющая вас навсегда. Мы разомкнули объятья, и я спряталась от его губ, тех самых, что прикасались к моим, мягких, но полных желания. Если бы мы простояли там чуть дольше вместе, я бы снова потянулась к ним.
Он приподнял мой подбородок пальцем так, что я смогла взглянуть ему в глаза.
– Тебе лучше войти в дом.
Мне потребовались все мои силы, чтобы заставить себя уйти. Когда я закрыла за собой дверь, пустой дом показался мне тише, чем раньше. В первые дни отсутствие Филиппа в какой-то мере поддерживало меня, но теперь оно казалось мне угрозой, причиняло вред. Он позвонил мне позже той ночью, и я отказалась от звонка в «ФейсТайм» в пользу старомодного разговора, как когда-то, когда мы только-только влюбились. Я закрыла глаза и вернулась в то время.
Прижимая телефон к уху, я могла скрыть ту часть себя, которую не хотела ему показывать.
– Филипп…
– Чарли. Что случилось, дорогая?
Лучше всего было перейти сразу к делу.
– Ты хочешь детей?
Он ответил не сразу.
– Когда-нибудь да.
Последовала еще пауза.
– Сейчас не самое подходящее время. О чем это?
– О нас.
– Ты несчастлива.
– Я не несчастлива, – сказала я, но затем передумала. – Я напугана. Я боюсь, что мы хотим разного… что, возможно, мне нужно больше, чем я думала. Боюсь, что ты со мной не заодно.
– Дорогая, может, я и не рядом, но я с тобой заодно. Ты должна верить в это. Должна верить в нас.
– Есть вещи, которые тебе нужно знать обо мне, а мне – о тебе.
– Зеленый. Жареная рыба. Восемь.
Он захихикал, озвучивая весь свой список, хотя мне это не показалось забавным.
– Раньше ты больше смеялась, Чарли.
– Раньше ты был смешнее, Филипп.
– Извини. Просто поговори со мной.
Потом я почувствовала себя глупо из-за своего вопроса. Из-за того, что не доверяю нашей любви. Из-за того, что хотела, чтобы Филипп был тем, кем он не является. Он продолжал говорить громко и ласково, заглушая мои воспоминания о запретном поцелуе, о встрече одиноких душ. Я любила Филиппа, и он любил меня. А тот поцелуй был просто вспышкой чувств. У нас с Филиппом все будет хорошо.
Глава 22
Сентябрь 2018 года
Бен.
Он сидел в комнате ожидания, пока Джимми заканчивал очередную процедуру, и мы избегали друг друга, как и положено людям, которые понимают, что испытывают то, чего не должны. Либерти уже вылечила мою аллергию на миндаль, но я начала замечать проявление других надоедливых чувств. Если метод NAET был действенным для таких непонятных аллергенов, как реактивное топливо или слюна, то, возможно, он мог бы излечить мою реакцию на голос Бена, его впалые глаза, печаль на его щеках. Бен был триггером, который мне нужно было в себе истребить.
Я бы предпочла, чтобы это было не так, но его присутствие оказывало на меня сильное влияние. Я отрицала, что подмечала, во что он был одет, как его волосы падают ему на лоб, как те же глаза глядят на меня, словно он хочет в чем-то разоблачить. Мы никогда не обсуждали ту ночь и то, что могло произойти между нами. Случившееся оплетало нас будто сорняк, а сорняки опасны. Они охотятся за жизненной энергией, и, хотя их цветы маскируют истинные намерения, все знают, что сорняки уничтожают то, что красиво и заслуживает жизни.
Лучше похоронить чувства, чем строить такие высокие стены, через которые невозможно перебраться. Я любовалась своим кольцом и думала над тем, что оно для меня значило, и поверхностные чувства к Бену казались именно такими – поверхностными. Мой разум решил надо мной подшутить. Все это было не по-настоящему. Не как у нас с Филиппом. Мы с ним были настоящие.