– Я просто общаюсь тут с Санни, – сказала я, позволяя ему обнять себя.
Его мягкие губы коснулись моей щеки.
– Я ждал тебя.
Это вырвалось у него шепотом, нежным поцелуем, и я почувствовала, как мое тело ожило, а образы маленького мальчика и его отца стали медленно отступать.
– Ты все еще расстроена?
Я и правда была расстроена, но прятала разочарование, как делала уже несколько недель. Я нащупала кольцо, вспоминая, как тогда думала, что оно изменит ситуацию.
– Я в порядке.
– Отправимся сегодня в Мораду? – спросил Филипп.
Я отступила назад:
– Давай сходим в какое-нибудь новое место.
– Тебе ведь там нравится, – сказал он.
Нравилось. Когда-то. На пляже Морада-Бэй находились высококлассный ресторан «Пьерс» и пляжное кафе «Морада-Бэй Бич», где мы провели бессчетное количество вечеров.
Когда мы только переехали сюда, то с удовольствием смешивались с толпой на берегах залива, а гитарист пел песни Тейлор и Баффета под светом звезд. Мы лежали в завязанных узлами сетях, как в гамаках, любуясь раскидистыми пальмами. Наши ноги касались песка, и я нежилась в объятьях Филиппа, потягивая через соломинку разноцветные напитки. Мы говорили о будущем, о мечтах, скрепленных солнечным светом и смехом. За столиком у воды мы наблюдали за закатами над заливом, одними из самых захватывающих, которые я когда-либо видела. Стоило мне представить, как энергичный прибой обрушивается на выступающие скалы, как я чувствовала запах моря. Я вспомнила, как зародилась и росла наша любовь, и это заставило меня чувствовать себя еще более одинокой, чем когда-либо.
– Там будет Гус, – пробормотал Филипп мне на ухо.
– Он уже вернулся?
– Да. Он закончил свои дела с рестораном.
Владелец и шеф-повар Морада-Бэй уехал, чтобы открыть элитный ресторан в Далласе, прямо перед тем, как мы обосновались в Кис, хотя он был одной из причин, по которой мы сюда приехали. Филипп говорил о нем самым искренним тоном, который всегда сбивал меня с толку. Они познакомились много лет назад в одном из знаменитых заведений Гуса на Манхэттене. Филипп, пожалуй, мог считать его своим другом. У него было много деловых партнеров. Клиенты и команда юристов, готовых в любой момент помочь в решении любых юридических проблем. Но не было никого достаточно примечательного, чтобы заслужить подобное обожание.
– Мне не терпится посмотреть на выражение его лица, когда он увидит женщину, которая делает из меня честного мужчину.
– Звучит идеально, – солгала я, но в тоже время я была рада видеть Филиппа в таком восторге.
Он поцеловал меня в макушку.
– Присоединяйся ко мне в душевой. Поможем друг другу привести себя в порядок.
Его хрипловатый голос был нежным и сексуальным, и я подавила невольный смешок.
– Ты же не думаешь, что можно соблазнить женщину такими словами, как «душевая» и «порядок»?
Санни наблюдал за нами со своей подушки у стеклянной двери, одновременно поскуливая и что-то жуя.
– Помнится, однажды ты набросилась на меня в уборной как безумная.
Он улыбался, заглядывая мне в глаза, и я почувствовала, что таю. Утро выдалось утомительным, и меня соблазняла идея смыть больничных микробов, но нам предстояло обсудить кое-что еще.
– Не выйдет, Филипп.
Он потянулся ко мне, но я отступила.
– Ты все еще злишься?
– Я не злюсь… Я огорчена.
Выражение его лица переменилось. Его отсутствия были нами оговорены, и я не возражала, ни поначалу, ни когда-либо, пока не почувствовала перемену – в нем, во мне, в нас. Я действительно думала, что Филипп это тот самый человек, с которым я смогу устроить семейную жизнь. Тот, кого я могла бы подпустить к себе и полюбить. То, что его часто не бывало рядом, было далеко не единственной проблемой.
Последние несколько раз, когда Филипп бывал дома, он большую часть времени проводил на созвонах и подготовке к встречам. И это был тот самый человек, который не мог находиться в одной комнате, не прикасаясь ко мне. Эта перемена заставила меня погрузиться в размышления. Неужели в конце концов я наскучила Филиппу? Или у него был кто-то еще?
Могло ли кольцо быть ошибкой? С физической дистанцией я могла жить и жила, но недостаток эмоциональной близости был чем-то другим. У меня никак не получалось наладить с ним контакт. Я присела на один из наших хромированных кухонных стульев.
– А ты вообще хотел жениться? Или думал, что у тебя не осталось выбора?
Он отвернулся, избегая моего взгляда.
– Меня обижает твое обвинение, Шарлотта. Я помню твои сомнения по поводу брака. Если быть точным, ты говорила…
Я подняла ладонь.
– Я знаю, что говорила… но ты… С тобой все складывалось по-другому, Филипп. По крайней мере, я думала, что все может быть иначе.
– Ты сказала, тебе нравится, что я путешествую. Что это в какой-то мере ослабляет давление на тебя. Это то, что дает тебе передышку и свободу…
– Мне хотелось расти, – прошептала я. – Какое-то время этого было достаточно. И я выросла. Но не мы выросли.
Не мы с Филиппом. Не как пара.
– О, женщины, – воскликнул он, и, оставив меня, направился в сторону нашей спальни и теплого душа. Я последовала за ним, и по полированным полам разносились звуки наших шагов.
– То ты хочешь, то не хочешь. Иногда я не понимаю тебя, Шарлотта. Ты просишь об одном, а хочешь другого.
Я не знала, чего я хочу, поэтому позволила ему раздеться одному, не сделав ни движения, чтобы снять свою одежду. Его отражение в зеркале ванной удивило и даже напугало меня. Интенсивные поездки сказались на нем, он выглядел более худым, чем обычно, и я сказала ему об этом.
– Если я быстро расправлюсь с ужином и десертом, то могу попросить тебя присоединиться ко мне в бассейне?
В этом был весь Филипп. Для него что угодно служило поводом для шуток. Ничто не было для него слишком серьезно. Во многом это было утешением для моей внутренней печали, но сегодня мне обидны были его шутки, и я вышла из ванной, оставив его принимать душ без меня.
Глава 6
Май 2016, прошлое
Канзас-сити, штат Миссури
Я оставила Филиппа в туалетной комнате ресторана. Мы с Даниелем молча сидели бок о бок, пока у моей матери был самый лучший день рождения в ее жизни. Филипп забрасывал ее непристойными шутками, а когда принесли десерт, он позаботился о том, чтобы тот был причудливо украшен обилием свечей. Когда мама закрыла глаза и загадала желание, я увидела, как ее лицо озарилось радостью. Это поддерживало меня энергией, но в то же время желание побыть где-нибудь наедине с Филиппом не давало мне покоя – его глубокий взгляд говорил, что он чувствовал ко мне то же самое.
Покидая ресторан, мы с Даниелем не разговаривали, попрощавшись лишь на стоянке. Все это произошло резко и ужасно неловко. Даниэль понял еще раньше меня, что мы больше никогда не увидимся.
– Было интересно, – сказал он угрюмо и подавленно. – Ничего, если я удалю тебя из своих контактов?
Я отвезла маму в дом, где провела детство, и проследила взглядом, как она выпорхнула на тротуар. Она была такой красивой и счастливой в тот момент. Мне достался от нее поцелуй в щеку и то особенное желание, которое, по ее словам, она загадала.
– Не могу сказать тебе, что это, а то не сбудется.
Раздевшись перед сном, я ждала, пока по телу разольется тепло. Моя светлая кожа сияла от прикосновений Филиппа, а его комплименты продолжали кружить мне голову.
Мой ноутбук лежал раскрытым на кухонном столе, и свет от экрана окрашивал мои щеки в нежно-голубой цвет. Моя квартира представляла собой маленькую студию, поэтому, сделав один небольшой шаг, я перебралась за стол и набрала его имя в окошке Google.
Пролистала вниз. Еще раз. На пол пути я остановилась. Я не хотела знать. Не хотела попадать под влияние слов и картинок, которые рассказывали бы другую версию истории. Наконец я увидела слово «Манчестер» и увидела что-то про Фонд прямых инвестиций, хотя понятия не имела, в каком контексте он имел отношение к карьере Филиппа. И как только его изображение оказалось в центре экрана, я закрыла ноутбук.
Меня разбудил жужжащий звук мобильного. Я перекатилась по кровати и потянулась за телефоном.
– Слушаю.
– Чарли.
Он произнес мое имя так, будто пропал звук «р». Ча-а-ли.
Мою грудь наполнило головокружительное предвкушение, и, поддавшись ностальгическим воспоминаниям, я сильнее прижала телефон к уху. Только один человек раньше называл меня Чарли.
– Можно с тобой встретиться?
Я перевернулась на спину, любуясь огнями города, и вздохнула в телефон.
– Как ты меня нашел? – выдохнула я в трубку.
– Знаешь, сколько Шарлотт Майлз живет в Канзас-Сити?
Я рассмеялась бодро и настороженно.
– Если мы назовем тебя Чарли, тебя будет легче найти.
То, как он это произнес, взволновало меня. Дело было в его голосе. Он был тем выстрелом, который заставил меня взлететь. Броситься бежать. Спрыгнуть с края без сети внизу. Я закрыла глаза.
– Могу я заехать? – спросил он.
Я покачала головой:
– Ты сумасшедший.
– У меня рейс в восемь утра.
Я взглянула на экран телефона, на часах было 11:11. Это были числа, на которые загадывают желания. Они намекали мне: «Рискни». Прыжок. Я загадала желание.
– Тебе придется вернуться, – сказала я, сглотнув. – Ты ведь вернешься сюда ради бизнеса?
– Возможно, Чарли. Но я думал, что вернусь ради тебя.
Я еще глубже провалилась в матрас. Как бы я ни хотела видеть Филиппа, я не была готова к тому, чтобы он узнал меня ближе. Моя собственная маленькая квартирка – достижение, которым я гордилась – никак не выглядела подходящей для Филиппа и его выдающейся личности, особенно в то время, как мое сердце было переполнено ощущениями, которые я даже не могла описать.
– Чем закончился фильм? – спросил он, когда я уже думала, что он пожелает спокойной ночи. – Они оказались вместе?