Примером одного из таких, слегка компрометирующих шведскую принцессу, сообщений служит, например, факт выбора Ингигерд при отъезде из Швеции в Гарды в 1019 г. в качестве сопровождающего Рёнгвальда Ульфссона. Сделано это было отнюдь не случайно, а по той простой причине, что ярл Вестергётланда являлся отцом юного Эйлифа. Последний мог после этого вполне свободно отправиться в Гарды вслед за Ингигерд, поселившись в Альдейгьюборге (Ладоге) или даже Хольмгарде (Новгороде).
Иные косвенные «свидетельства» неверности Ингигерд вы можете обнаружить в главах, посвященных Эйлифу Рёнгвальдссону, Владимиру Ярославичу, Ульфу Рёнгвальдссону, митрополиту Илариону и Агнес Русской.
В заключительной части «Пряди об Эймунде Хрингсоне» имеется сообщение о родственных отношениях между Ингигерд и Рёнгвальдом: «Рёгнвальд Ульфссон был ярлом над Альдейгьюборгом; они с Ингигерд княгиней были детьми сестер»[185]. Приведенная формулировка не совсем точна. Рёнгвальд и Ингигерд принадлежали к разным поколениям; детьми сестер были не они, а Рёнгвальд и отец Ингигерд, Олаф Шетконунг. Разница здесь есть, хотя и не слишком большая, а прямым следствием из этого является то обстоятельство, что Эйлиф и Ингигерд приходились друг другу дальними родственниками (троюродными братом и сестрой). Возможно, именно поэтому их истинные отношения удавалось столь долгое время скрывать от окружающих.
Ярослав Хромой начал подозревать супругу в неверности где-то с конца 40-х – начала 50-х г. XI в. Однако, убедившись в справедливости своих подозрений, князь не стал устраивать публичного скандала, а просто подослал к нарушителю семейного покоя убийц. При этом дело было обставлено как рядовая ссора и стычка с применением оружия на константинопольском рынке (1042 г.).
Точно так же, как ранее сделал киевский хольд Сфенг (Сфенгельд), убивший князя Игоря (Инкера), но обманувший свою сестру Мальфрид (княгиню Ольгу), подставив под меч древлян, теперь поступил и Ярослав Хромой, свалив все на греков. Оба они, видимо, вполне справедливо полагали, что месть женщины может быть очень опасна и лучше всего заранее найти виновных на стороне. Ингигерд поверила озвученной версии происшествия, но восприняла смерть Эйлифа Рёнгвальдссона очень болезненно, в ультимативной форме потребовав наказания византийцев. Результатом всех этих пертурбаций явился известный как из русских летописей, так и византийских источников поход на Константинополь Владимира Ярославича (Вальдамара) в 1043 г.
Точную дату кончины Ингигерд называет Ипатьевская летопись: 10 февраля 6558 г. Скорее всего, здесь, так же как и в случае с записью о смерти Ярослава, использован сентябрьский стиль, что соответствует 1051 г.
Ингигерд была добропорядочной христианкой, что подразумевает безусловную исповедь перед смертью. Вряд ли, конечно, ее исповедь была похожа на сцену из английской баллады «Королева Элинор». Однако нет никакого сомнения, что Ярослав сделал все возможное для того, чтобы узнать (и узнал) важные для него подробности супружеской измены.
Дабы подвести под всей этой историей черту, нам осталось лишь отследить последствия, а именно возможные репрессии Ярослава Хромого по отношению к своим детям, среди которых могли оказаться и не кровные.
Тот факт, что всего через год (1052 г.) по не указанным в ПВЛ причинам умер 32-летний новгородский князь Владимир (Вальдамар), служит нам вполне достаточным основанием для того, чтобы считать именно его (среди сыновей) плодом тайной любви Ингигерд и Эйлифа, а поэтому умерщвленного по прямому распоряжению Ярослава Хромого. Косвенным подтверждением именно такого развития событий служит то обстоятельство, что смерть Владимира произошла в пределах месяца после окончания строительства и освящения новгородского Софийского собора, призванного служить усыпальницей новгородским князьям.
Возможно, тогда же Ярослав приказал убрать из летописей и все упоминания имени Ингигерд, что стало одной из причин утраты ПВЛ значительных объемов уже готового текста. Сегодня историки с удивлением констатируют странную вещь: период правления Ярослава Хромого, при котором собственно и была написана ПВЛ, представлен событийно гораздо хуже, чем годы правления его отца, Владимира Древлянского.
Глава 25. Гёты (Рёгнвальд Ульфссон) в Ладоге (1019–1030 гг.)
Красивы замки старых лет,
Зубцы их старых башен
Как будто льют чуть зримый свет,
И странен он и страшен.
Рёгнвальд Ульфссон – сын ярла Ульфа Тостессона. Ярл Вестергётланда в 1010–1019 гг., ярл Альдейгьюборга (Ладоги) с округой (Рузаландом) в 1019–1030 гг. Родственник (двоюродный брат) Олафа Шетконунга, поскольку его мать приходилась сестрой матери короля. Был женат на Ингеборг, сестре норвежского короля Олафа Воронья Кость. Родился около 965 г., умер предположительно в 1030 г.
Среди известий о Рёгнвальде наибольшую достоверность имеют поэмы скальда Сигвата Тордарссона: «Висы восточного путешествия» (Austrfararvisur) и «Отряд Эрлинга» (Erlingsflokkr). Дополнительную информацию по Рёгнвальду и Ингеборг можно получить из «Красивой кожи», «Саги об Олафе Святом» из «Круга земного» и «Саге об Эймунде» из «Книги с Плоского острова» («Пряди об Эймунде Хрингссоне»).
Дипломатические способности Рёгнвальда Ульфссона в полной мере проявили себя в период непростых отношений между Швецией и Норвегией, сложившихся после битвы у Свольдера (1000 г.), и особенно при пограничном вооруженном конфликте 1015 г. По уверению саг, участвовал Рёгнвальд также в матримониальных переговорах, касающихся брака норвежского короля Олафа Толстого и Ингигерд, дочери шведского короля Олафа Шётконунга.
«Конунг [Олаф Толстый] говорит: “Вы должны передать конунгу шведов такие мои слова: я хочу, чтобы между нашими странами был мир и чтобы граница между ними проходила там, где она проходила при Олафе, сыне Трюггви. И пусть этот договор будет скреплен так, чтобы никто из нас его не нарушал”. […] Бьёрн отправился в путь со своими людьми и приехал в усадьбу Рёгнвальда ярла. Их там хорошо приняли. […] Однажды Бьёрн и его люди завели разговор с ярлом и Ингибьёрг. Бьёрн сказал о своем поручении и показал ярлу перстень – знак конунга. […] “Сказать по правде, ярл, я намерен поехать к конунгу шведов и не вернусь назад, пока не заставлю его выслушать то, что поручил передать ему Олаф конунг, если только смерть или плен не помешают мне выполнить поручение конунга. Я сделаю так, даже если ты не захочешь помочь мне”»[186].
Несмотря на предварительные договоренности, свадьба между норвежским королем Олафом Толстым и Ингигерд расстроилась. Олаф Шведский предпочел выдать Ингигерд за посватавшегося к ней конунга Гардарики Ярицлейва (Ярослава Хромого). По уверению «Саги об Олафе Святом», Рёгнвальд Ульфссон постарался исправить ситуацию и организовал помолвку, а затем и свадьбу Олафа Толстого с Астрид (Изяславной), другой (приемной) дочерью Олафа Шётконунга.
«Ярл [Рёгнвальд] тут же собрался в дорогу, и с ним поехала Астрид, конунгова дочь. Ярл взял с собой около ста человек, и все были как на подбор. Среди них были его дружинники и сыновья могущественных бондов. По их оружию, одежде и лошадям было видно, что они снаряжены наилучшим образом. Они поскакали на север в Норвегию к Сарпсборгу и были там к Сретенью. Конунг приказал готовиться к встрече. Были приготовлены разные напитки, самые лучшие из тех, что можно было достать, и угощенье было на славу. Олаф конунг созвал к себе многих знатных людей со всей округи. Когда приехал ярл со своими людьми, конунг его очень хорошо принял и приготовил для него роскошно убранные просторные покои. Там было много слуг и людей, которые следили за тем, чтобы всего было вдоволь на пиру. Пир шел уже несколько дней, когда конунг, ярл и конунгова дочь встретились для беседы, и было решено, что Рёгнвальд ярл обручит Астрид, дочь конунга шведов, с Олафом, конунгом Норвегии, и приданое за ней будет такое же, какое должно бы быть у Ингигерд, ее сестры, и конунг подарит Астрид такие же подарки, какие он собирался подарить Ингигерд, ее сестре. Тут пошел пир горой, и с большой пышностью сыграли свадьбу Олафа конунга и Астрид, конунговой жены»[187].
Впрочем, сообщение о значительной роли Рёгнвальда в этом деле ни поэмы Тордарссона, ни «Красивая кожа» не подтверждают. А поскольку они предвосхищали «Круг земной», считается, что большая часть данной истории – выдумка Снорри Стурлусона.
Тем не менее именно Рёгнвальда Ульфссона выбрала себе в качестве сопровождающего шведская принцесса Ингигерд, перед тем как отправилась в Гарды (Гардарики) к своему мужу Ярославу Хромому: на месте Рёгнвальд должен был стать управляющим ее личными владениями: Альдейгьюборга (Ладоги) с округой (Рузаландом). Вместе с Рёгнвальдом в Ладогу поехали, разумеется, его жена Ингеборг, а также сыновья Ульф и Эйлиф.
«Тогда Ингигерд сказала: “Если я поеду на восток в Гардарики, я возьму с собой из Швеции человека, который мне покажется наиболее подходящим для того, чтобы поехать со мной. Я ставлю условием, чтобы на востоке у него было не ниже звание и не меньше прав, чем здесь, и чтобы ему оказывали почестей не меньше, чем здесь”. Послы и конунг с этим согласились и скрепили договор клятвами. Тогда конунг спросил Ингигерд, кто же тот человек, которого она хочет взять с собой. Она отвечает: “Этот человек Рёгнвальд ярл, сын Ульфа, мой родич”»[188]. Историки в основном принимают данную версию развития событий, а пребывание Рёгнвальда в Ладоге находит свое подтверждение в других сагах.
Умер ярл Рёгнвальд Ульфссон где-то во второй половине 1030 г. Начиная с этого времени «Красивая кожа» говорит о его сыне Эйлифе как о его преемнике.
Имеется предположение, что именно о Рёгнвальде Ульфссоне сообщается в рунической надписи на двух обломках поминального камня из церкви Веллентуны (Швеция) – датируется примерно серединой XI в.: