За всем этим может скрываться только одно объяснение, которое являлось самым большим секретом византийского императора. По всей видимости, вопреки уверениям византийских источников, Константин Мономах выплатил Владимиру (Вальдамару) требуемую сумму. В этом случае описанные у Иоанна Скилицы события предстают перед нами совсем в другом свете. Наблюдаемый с берега рейд трех византийских кораблей в глубь вражеского флота и их успешное возвращение назад без какого-либо для себя ущерба на самом деле не что иное, как доставка князю Владимиру согласованной денежной суммы. Последовавший за этим уход русского флота был вызван вовсе не страхом пред имперской эскадрой, а тем простым обстоятельством, что все поставленные цели уже были достигнуты.
Флот Владимира возвращался домой вдоль западного берега Черного моря, когда в развитие событий вмешалась буря. Очень много русских ладей перевернулись от качки и сильного ветра либо были разбиты волнами о прибрежные камни. Поскольку в том числе была потеряна и ладья, в которой сидел новгородский князь Владимир (Вальдамар), можно предполагать, что вместе с ней затонул и полученный в Константинополе приз.
Обычно на обратном пути из походов русские ладьи с награбленным и пленными отправлялись вперед, а прикрывающие отступление ладьи несли уже не по 40, а по 60 человек. На основании того факта, что после шторма воинам не стало хватать мест в ладьях, можно предполагать, что в ходе шторма было утрачено не менее трети всех ладей. Таким образом, потери могли составить около 80 ладей из первоначальных 200. Значительную часть выбравшихся на берег (были ведь еще и утонувшие) удалось разместить в уцелевших ладьях, однако далеко не всех. Порядка 600 человек (см. далее) были вынуждены добираться до дома пешком.
Узнав о том, что русский флот изрядно потрепало штормом в Черном море, а обломки множества ладей устилают берег, греки решили в полной мере воспользоваться ситуацией и снарядили погоню.
«Отряд из двадцати четырех кораблей последовал за бежавшими варварами, но, преследуя их, проплыл мимо них, так как те были пришвартованы в заливе. Скифы теперь знали, сколько было преследователей; будучи уверенными в том, что их больше не станет, чем тех, кто появился, они совершили обходной маневр, отплыв из двух мысов [залива], и, благодаря определенной гребле, им удалось запереть внутри своего врага. Римляне, все уставшие от гребли, в ходе погони испугались вида множества варварских судов и попытались вернуться на глубокую воду, намереваясь бежать. Но корабли варваров взяли их в кольцо и замкнули его, так что выхода в открытое море уже не было. Патриций Константин Кабаллуриос, полководец Кибиррайотской фемы, благородно решил сражаться на своем корабле и десяти других. Он мужественно ринулся в бой; четыре корабля (включая флагман) были захвачены со своими экипажами, и все на них были убиты. Оставшиеся римские суда наткнулись на отмели, мысы и рифы, образовав затор; некоторые опустились на дно моря, другие были захвачены варварами и [их экипажи] преданы мечу или порабощены. Выжившие укрылись, пешком и без оружия, в своем собственном лагере»[349].
Чтобы нагнать противника, император должен был отправить вслед Владимиру свои самые быстроходные корабли, хеландии, вид дромонов, с двумя (или тремя) рядами весел по бортам и экипажем в 200 (или 300) человек. На нижнем ярусе они имели два ряда весел – по 25 гребцов (1 чел. на весло); на верхнем ярусе (или двух верхних ярусах) – два ряда весел – по 50 гребцов (2 чел. на весло); еще 50 человек на палубе были морской пехотой. Корабли оснащались греческим огнем, с двумя раструбами в виде головы дракона – в носовой части судна и на корме. Во время ближнего боя с верхней палубы убирали весла и гребцы верхнего яруса выполняли те же функции, что и воины.
По мнению историка В. Г. Брюсовой, для Ярослава было бы невозможно уже через три года выйти на новый мирный договор с Византией и заключить династический брак без решительной военной победы. Поэтому, считая первый морской поход Владимира неудачным, она полагала, что между 1043 и 1046 гг. имел место второй поход на Византию, в ходе которого был взят Херсонес[350]. Как мы теперь понимаем, никакого нового нападения не требовалось. Разгром константинопольского флота в 1043 г. в черноморской бухте являлся вполне достаточным основанием для ведения политического диалога с Византией с позиции силы.
Тем временем потерявшие в шторм свои ладьи и бредущие домой вдоль черноморского берега воины были атакованы византийской конницей и взяты в плен возле Варны.
«Они возвращались как по суше, так и по морю, потому что не хватало кораблей на всех, некоторые были потоплены или захвачены в предшествующих морских сражениях, другие они потеряли в шторм и бурю: именно поэтому большинство [скифов] шли домой пешком. Но весты Катакалона Кекауменоса, губернатора городов и земель Дунабии, перехватили их возле острова под названием Варна, он атаковал и победил их, убив многих и захватив восемь сотен живых, которых он послал к императору в цепях»[351].
Сообщение о пленении многих воинов на берегу подтверждается и в русских источниках.
«В год 6551 (1043). Послал Ярослав Владимира, сына своего, на греков и дал ему много воинов, а воеводство поручил Вышате, отцу Яна. И отправился Владимир на Царьград в ладьях, и приплыл к Дунаю, и от Дуная пошли к Царьграду. И началась буря сильная, и разбила корабли русских, и княжеский корабль разбил ветер, и взял князя в корабль Иван Творимирыч, воевода Ярославов [старший в ладье]. Прочих воинов Владимировых, числом до шести тысяч, выбросило на берег, и, когда они захотели было пойти на Русь, никто не пошел с ними из дружины княжеской. И сказал Вышата: “Если буду жив, то с ними. Если погибну, то с соратниками”. И хотели дойти до Руси. И сообщили грекам, что море разбило ладьи русских, и послал царь, именем Мономах, в погоню за русскими четырнадцать ладей. Владимир же, увидев, что преследуют их, повернув, разбил ладьи греческие и возвратился на Русь, сев на корабли свои. Вышату же схватили вместе с выброшенными на берег, и привели в Царьград, и ослепили много русских. Спустя три года, когда установился мир, отпущен был Вышата на Русь к Ярославу»[352].
Обращает на себя внимание расхождение в источниках по количеству преследовавших русский флот византийских кораблей: у Скилицы их 24, в ПВЛ – только 14. Дело, видимо, в том, что Повесть временных лет (ПВЛ) писали киевские монахи, поэтому отмеченная разница есть след правки ПВЛ со стороны одного из назначенных в Киев из Константинополя митрополитов, которые имели доступ к тексту и могли корректировать его в угоду византийским интересам. В данном случае греческий митрополит посчитал, что упоминание двадцати четырех потопленных византийских кораблей может излишне воодушевить какого-нибудь русского князя на подвиги, подтолкнув к новому нападению на Константинополь. Той же «миротворческой» цели служило исправление в тексте числа оставшихся на берегу без ладей воинов: 6000 вместо исходных 600. Описание же самого события у стен Константинополя из ПВЛ попросту удалено, текст сразу переходит к рассказу о шторме на море.
В византийской традиции имеют место завышения чисел в два раза либо в десять раз. Оба они реализованы в данном случае. В ПВЛ византийский митрополит завысил количество оставшихся без ладей воинов в десять раз, у Иоанна Скилицы количество захваченных на берегу пленных завышено в два раза. Если исходить из этой оценки и приведенных выше расчетов, отряд Вышаты изначально должен был насчитывать порядка 600 человек. После нападения византийской конницы около 200 из них могли погибнуть в схватке, а оставшиеся 400 были взяты в плен и доставлены в Константинополь.
Мир с греками восстановили в 1046 г., после женитьбы князя Всеслава Мстиславича на родственнице императора Константина Мономаха. Отметим, что Скилица ничего не говорит об ослеплении пленных в Византии или (по другим источникам) об отрубании им рук. Такого рода сообщения являются, видимо, позднейшими домыслами. Во-первых, в этом случае захваченные не могли бы использоваться в качестве рабов, а кроме того, подобный поступок мог спровоцировать Ярослава на отправку к Константинополю нового войска.
Умер Владимир (Вальдамар) в еще достаточно молодом возрасте, 32 лет от роду. В ПВЛ о причинах его смерти ничего не сообщается. Скорее всего, он был умервщлен по указанию Ярослава Хромого, решившего под конец жизни разобраться с неродным сыном. Косвенным подтверждением именно такого развития событий служит привязка даты смерти Владимира (Вальдамара) к окончанию строительства новгородского Софийского собора. Случилась она 4 октября 1052 г., то есть через 20 дней после завершения строительства и освящения храма, призванного служить усыпальницей новгородским князьям.
В настоящий момент останки Владимира (Вальдамара) все еще находятся в новгородском Софийском соборе, следовательно, их проверка на «отцовскую» гаплогруппу Y-хромосомы вполне возможна.
Глава 56. Свеи/словены. (Анна Русская = Агнес Эйлифссон) в Киеве, Новгороде. (1036–1050 гг.; 1076 г.)
По беломраморным ступеням
Царевна сходит в тихий сад —
Понежить грудь огнем осенним,
Сквозной листвой понежить взгляд.
Анна Ярославна – Анна Русская (Anne de Russie) – младшая дочь князя Ярослава Хромого и Ингигерд, французская королева (1051–1060 гг.), супруга короля Генриха I. Родилась примерно в 1036 г. Детство провела в Киеве, куда Ярослав переехал из Новгорода после 1036 г. В русских источниках сведений о датах ее рождения и брака не сохранились.
Во Франции Анна известна также как Агнес Русская (Agnès de Russie). Специальное изучение данного вопроса полагает, что это ошибка, типичная для средневековой Франции, когда определенное написание (Anne, Ane, Angne, Agne, Annes) еще не устоялось, и имя фиксировалось на письме в различных формах