— Только в понедельник.
Джайлз вынудил себя снова вернуться к письму, но тут же отвлекся и увидел, как Франческа смотрит на него. Ее глаза излучали мягкий свет. Она улыбалась.
Он уставился на ее губы, живо вспоминая, как они сомкнулись вокруг его плоти. Вспомнил все, что произошло прошлой ночью.
Франческа, поняв, о чем он думает, нерешительно наклонила голову.
— Я не хочу, чтобы ты занимался этим один. У тебя есть какая-нибудь работа для меня? Информация, которую нужно найти, — промурлыкала она. Сам нежный звук ее голоса казался лаской, воспламенявшей кровь.
Он с готовностью протянул ей лист:
— Если бы ты могла отыскать эти ссылки…
Она просмотрела список и вышла из комнаты. Притворяясь, что пишет ответ, Джайлз наблюдал за ней. Изучал. Ее и себя.
После прошлой ночи у нее были все причины надеяться. Однако она ни на чем не настаивала. Не навязывалась, хотя он твердо знал, что она все понимает. Как и он.
Как теперь справиться с этим? После вчерашней ночи, когда они намеренно, сознательно позволили страсти обнажить их души, этот вопрос, похоже, остался единственным.
Она вернулась с огромным фолиантом, и когда положила его на стол, он протянул руку и схватил ее за запястье. Она вопросительно подняла брови. Он отложил перо, на котором чернила уже успели высохнуть, и потянул ее за руку. Она покорно обошла стол.
— Ты счастлива здесь, в Лондоне? Тебе нравится бывать в обществе? — спросил он, неохотно отпустив ее.
Она прислонилась к столу и взглянула на него, спокойно, прямо, гадая, что он задумал.
— Все это довольно забавно, и совершенно новые впечатления для меня.
— Ты становишься весьма популярна.
Ее губы чуть изогнулись.
— Любая дама, ставшая графиней Чиллингуорт, привлекла бы внимание света.
— Но то внимание, которое привлекаешь ты…
Вот оно. Его недовольство наконец вышло на свет. Она со вздохом отвернулась. Минуты шли, а Франческа молчала.
— Это вряд ли зависит от меня, — наконец выговорила она. — Я не могу выбирать, кого мне привлечь. Как и диктовать природу их отношения ко мне. Однако это еще не означает, что я возвращаю или ценю подобные знаки внимания.
Джайлз согласно кивнул.
— Но какие качества ты… — он сделал паузу, прежде чем продолжить, — тебе нравятся больше всего? Что именно ты считаешь главным в мужчине… джентльмене?
Такого вопроса она не ожидала. Ее глаза потемнели, стали задумчивыми, словно она искала и не могла найти ответа.
— Честность. Верность. Преданность. То, что желает всякий, будь он мужчиной или женщиной.
Он поразился ее простым словам. Простым истинам. Не рассчитывал на ее мужество. Способность следовать безоглядно и беззаветно туда, куда шел он. Куда вел ее.
Не отрывая взглядов друг от друга, оба размышляли… гадали… надеялись.
Джайлз прекрасно понимал, где оба стоят. На краю пропасти.
— Сегодня в Воксхолле дает последний концерт мадам Тюлен, итальянское сопрано, — сообщил он, вынимая программку из-под пресс-папье.
Лицо Франчески осветилось радостью. Он отдал ей программку и наблюдал, как она вчитывается в каждую строчку.
— Она из Флоренции! О, как давно я не слышала… Кстати, Воксхолл — это то место, где мне можно бывать?
— И да и нет. Ты можешь ехать только со мной.
Не совсем правда, однако и не полная ложь.
— Ты меня возьмешь?
Она по-детски обрадовалась. Но он показал на полки:
— Если поможешь мне со ссылками, мы сможем уехать сразу после ужина.
— О, спасибо!
Программка порхнула на пол. Она бросилась ему на шею и поцеловала.
Впервые со вчерашней ночи, вернее, с сегодняшнего утра, они коснулись друг друга. Их взгляды скрестились. Зеленое и серое. Без всяких масок, вуалей и барьеров. Потом она улыбнулась, села к нему на колени и поблагодарила так, как хотел он.
В полдень дождь прекратился. К восьми вечера Воксхолл-Гарденз заполнили гуляющие, спешившие поразвлечься, невзирая на висевшую в воздухе сырость. Даже самые дальние дорожки, плохо освещенные и мрачные, были довольно оживленными. Правда, оттуда нередко раздавался женский визг.
Джайлз, протискиваясь вместе с Франческой сквозь толпу, мысленно проклинал себя. Кто бы мог поверить, что в такой вечер здесь соберется половина Лондона? Здесь были все слои общества, от дам, подобно Франческе закутанных в бархатные ротонды, до жен лавочников, чистенько одетых и с любопытством озиравшихся вокруг, и шлюх, размалеванных, в кричащих нарядах, предназначенных для того, чтобы привлечь взгляды мужчин.
— Если мы пройдем через Колоннаду, то окажемся почти у самой нашей кабинки.
Франческа видела маячивший впереди серый квадрат, то, что, вероятно, и называлось Колоннадой. Людей было так много, что они то и дело останавливались. В одну из таких вынужденных пауз Франческа оглянулась и увидела шагах в десяти лорда Карнеги. Его милость увидел ее. Его взгляд метнулся к Джайлзу и снова вернулся к ней. Он улыбнулся и поклонился.
Чья-то голова загородила его. Франческа устремила взгляд вперед и подавила дрожь.
Они добрались до Колоннады. Джайлз свернул в первую арку, как раз когда навстречу хлынул поток гуляющих. Франческу оторвали от Джайлза и вытолкнули на тропинку, в том направлении, откуда они пришли. Ей казалось, что сейчас она споткнется и упадет. Едва удержавшись на ногах, она попыталась вырваться из давки. Ее просторная ротонда мешала идти и непрерывно цеплялась за что-нибудь.
Кто-то схватил ее за руку, но, даже не глядя, она поняла, что это не Джайлз. Она вырвалась, повернулась, но неизвестный уже исчез.
Тяжело дыша, она пыталась повернуть к Колоннаде. Толпа немного поредела, и она увидела Джайлза.
— Слава Богу! — выдохнул он, схватив ее в объятия. — С тобой ничего не случилось?
Она покачала головой и крепко вцепилась в его рукав.
— Пойдем, — коротко велел он, пытаясь игнорировать чувство тревоги. Пока они шли через Колоннаду, он не отпускал ее. Они добрались до Ротонды. Здесь было свободнее. И гуляли в основном представители высших классов, не слишком склонные толкаться.
В кабинке уже ждали гости, приглашенные Джайлзом. Франческа пришла в полный восторг.
— Спасибо, — радостно шепнула она. — Я такого не ожидала.
— Мне это показалось неплохой идеей.
Тут были Девил и Онория, леди Элизабет, Хенни и Хорэс. Вскоре пришли и старые знакомые, которые стали ближе к нему с появлением Франчески в его жизни: Маркэмы, сэр Марк и леди Гризуолд.
Вечер прошел на редкость приятно. Ложа была прекрасно расположена. Оттуда было легко попасть в Ротонду, где были места для дам, желающих послушать концерт. Джентльмены усадили жен, а сами ретировались на безопасное расстояние, чтобы обсудить билли, над которыми работали, а также другие важные дела вроде охоты, которую обычно устраивали зимой.
В конце представления восхищенная Франческа поднялась, взяла под руку Онорию и вместе с ней направилась туда, где стояли их мужья.
— А вот и вы!
Узловатые пальцы сжали ее запястье.
Франческа обернулась.
— Добрый вечер, — улыбнулась она леди Озбалдестон.
— Очевидно, для вас он очень добрый. Это понятно даже слепому, — бросила она и обратилась к вдовствующей герцогине Сент-Ивз, расположившейся рядом: — Говорила же я вам, Хелена, это случится раньше, чем вы думаете.
Та молча кивнула. Леди Озбалдестон больно ударила ее по руке веером.
— Ну а теперь, когда вы надели на него сбрую, постарайтесь крепко держать поводья, и все будет хорошо. Понимаете, девочка?
Франческа молчала, стараясь спрятать улыбку.
— Если же не сумеете, посоветуйтесь с Онорией. Она неплохо справилась, не так ли? — Старуха лукаво ухмыльнулась.
Онбрия немедленно сделала реверанс.
— Благодарю вас.
Вдовствующая герцогиня осторожно коснулась плеча Франчески:
— Поверьте, для всех нас большая радость видеть, что Джайлз наконец остепенился. Но леди Озбалдестон права. Нужно уметь держать его в узде. По крайней мере до тех пор, пока роль мужа не станет его второй натурой. Тогда…
Она многозначительно подмигнула, давая понять, что тогда все само собой образуется.
Распростившись с пожилыми дамами, Франческа отошла на несколько шагов, прежде чем прошептать Онории:
— Откуда они знали?
— О, это несложно, — заверила Онория. — У вас все на лице написано. И у него тоже. — Она кивнула в ту сторону, где стояли их мужья: оба высокие, поразительно красивые, широкоплечие… И не замечавшие никого, кроме них. — Как-то на душе легче, когда видишь такое, правда? — понимающе заметила Онория, — M-м, — согласилась Франческа и, улыбаясь, взяла Джайлза под руку.
— Что означает это «м-м»? — поинтересовался тот.
— Так… — туманно ответила она и жизнерадостно поинтересовалась: — Мы сегодня танцуем, милорд?
Джайлз взглянул на парочки, вальсирующие на площадке перед кабинками.
— Почему бы и нет?
И они закружились в танце. Джайлз, однако, замечал восхищенные мужские взгляды, бросаемые в сторону его жены. Впрочем, ему ли жаловаться? Она была так счастлива, что, казалось, распространяла сияние вокруг себя. Глаза ее сверкали, губы улыбались. И эта улыбка и свет ее глаз были предназначены только ему. Ему одному.
Танец закончился; возвращаясь к своей кабинке, они едва не попали в очередную давку. Но на этот раз Джайлз крепко держал Франческу за руку, не отпуская ни на секунду, загораживая собой.
Они завернули за угол, поближе к двери кабинки, и толпа рассеялась. Какая-то дама неожиданно возникла перед Джайлзом, и тот волей-неволей остановился. Дама с томным видом шагнула ближе.
— Милорд! Какой сюрприз!
Джайлз едва не попятился. Ее тон был плохой имитацией чувственного мурлыканья Франчески. Его минутное колебание воодушевило женщину. Она едва не терлась о него.
— Я слышала, что вы больше не принимаете, но, разумеется, такого просто быть не может! Всего лишь потому, что вы женились… Что ни говори, а барс не в силах переменить свои пятна, да еще всего за одну ночь, не так ли?