14.03.1897- 11.04.1961. Полковник.
Родился в д. Лозовая Буда Бобруйского уезда Минской губернии в крестьянской семье.
В 1916 г. призван в армию. Рядовой, затем унтер-офицер.
В 1918 г. — партизан отряда, действовавшего в Бобруйском уезде против корпуса Довбор-Мусницкого и немецких оккупантов. С конца 1918 г. — в РККА. В октябре — ноябре 1919 г. воевал на Петроградском фронте. В 1920 г. окончил Школу комсостава РККА.
В 1921—1924 гг. участвовал в партизанском движении в Западной Белоруссии по линии «активной разведки».
С 1925 г. А. М. Рабцевич работает в органах ОГПУ.
Во время гражданской войны в Испании командовал разведотрядом 18-й бригады республиканской армии. За успешное проведение специальных операций и руководство деятельностью боевой группы награжден орденом Красной Звезды.
После возвращения из Испании в 1938 ґ. работал в Минске в НКВД БССР. В 1939 г. вступил в ВКП(б).
После начала Великой Отечественной войны А. М. Рабцевич с июня 1941г.— командир роты, а затем командир батальона ОМСБОН НКВД СССР.
С июля 1942 г. и до полного освобождения Белоруссии— командир партизанского отряда особого назначения «Храбрецы». Под непосредственным руководством А. М. Рабцевича отряд провел ряд крупных операций в Могилевской, Полесской и Пинской областях по дезорганизации коммуникаций противника и уничтожению его живой силы и техники, вел детальную разведку военных объектов немецкой армии. В частности, бойцам отряда удалось добыть данные о строительстве оборонительных рубежей, расположении складов, аэродромов и функционировании железнодорожных коммуникаций по Витебской, Могилевской и Гомельской областям.
В 1945—1952 гг. А. М. Рабцевич работал в органах МГБ БССР.
Герой Советского Союза (1944). Награжден орденами Ленина (1944), Красной Звезды (1937), Отечественной войны 2-й степени (1943), медалями.
Создание особого партизанского корпуса было своевременным и важным мероприятием республиканского командования. К сожалению, на дальнейшее развитие боевых действий в тылу Франко оно не пошло. Советские военные советники неоднократно предлагали организовать партизанские отряды, которые дислоцировались бы на занятой фашистами территории. Но все эти предложения так и остались без ответа.
Несмотря на некоторые разногласия, количество диверсионных операций в тылу франкистов значительно увеличилось. Например, только в начале 1938 года южнее города Уэски одним из отрядов корпуса был подорван мост, уничтожено 9 автомашин и свыше 100 солдат. Но главное, вместо эпизодических рейдов небольших подразделений за линию фронта начались систематические боевые операции в тылу франкистов, в которых участвовали и мелкие разведывательно-диверсионные группы, и батальоны, и даже бригады. А некоторые операции осуществлялись силами даже двух бригад. Большую часть заданий партизанскому корпусу давал непосредственно Генеральный штаб республиканской армии, й поэтому проводимые им операции имели большое значение для всего хода военных действий.
Помимо разведывательной и контрразведывательной деятельности сотрудники НКВД в Испании занимались отслеживанием политической ситуации, складывавшейся в республиканском правительстве. Оказывая помощь Испании, Сталин хотел знать, как этой помощью распорядятся и какие вообще перспективы имеют республиканцы в ближайшем будущем. А перспективы эти, по мнению Орлова и других сотрудников НКВД в Испании, были далеко не радужными. Так, еще 27 февраля 1937 года, когда . военная обстановка складывалась в пользу народной армии, Орлов направил в Москву доклад, в котором говорилось:
«Правительство Испании обладает всеми возможностями для победоносной войны. Оно имеет хорошее вооружение, прекрасную авиацию, танки, громадный резерв людей, флот и значительную территорию с базой военной промышленности, достаточной для такой «малой» войны (заводы Испано-Суиза и др.), продовольственную базу и прочее. Численность правительственных войск значительно превосходит войска неприятеля.
Вся эта машина; все эти ресурсы разъедаются:
1) межпартийной борьбой, при которой главная энергия людей употребляется на завоевание большего авторитета и власти в стране для своей партии и дискредитирования других, а не на борьбу с фашизмом;
2) гнилым составом правительства, часть которого, ничего общего с революцией не имеющая, пассивно относящаяся к событиям и думающая лишь о своевременном бегстве в случае крушения;
3) притуплением у правительства чувства подлинной опасности положения, как результат пережитых не раз тревог и чрезмерных паник. Настоящая угроза судьбе республиканской Испании, нависшая сейчас, воспринимается ими как привычная тревога;
4) безответственностью и саботажем правительственных аппаратов и штабов по обеспечению армии и ее операций;
5) неиспользованием сотен тысяч здоровых мужчин, проживающих в городах (Мадриде, Барселоне, Валенсии и ряде других), для тыловых работ и возведения укреплений...
7) внутренней контрреволюцией и шпионажем»[44].
Впрочем, и в дальнейшем характер донесений Орлова в Москву мало изменился, так как республиканцев продолжали раздирать внутрипартийные противоречия, отрицательно сказывающиеся на ходе военных действий. Главными виновниками сложившегося положения были лидеры ПОУМ (Рабочая партия марксистского единства) и прежде всего сторонник Льва Троцкого Андрее Нин, занимавший пост министра юстиции в автономном правительстве Каталонии.
Когда же началась гражданская война, Нин и другие лидеры ПОУМ отвергли предложенную Коминтерном линию на укрепление Народного фронта и взяли курс на осуществление в Испании социалистической революции и установление диктатуры пролетариата. Но в условиях гражданской войны эта программа неизбежно должна была привести поражению республиканцев. Поэтому неудивительно, что советские руководители, и прежде всего Сталин, развернувший в это время бескомпромиссную борьбу с Троцким и его сторонниками по всему миру, вскоре стали относиться к ПОУМ и ее лидерам более чем отрицательно. Враждебность эта возрастала по мере усиления активности в Испании сторонников Троцкого, призывавших ПОУМ к открытой борьбе с Народным фронтом.
Последней каплей, переполнившей чашу, стало произошедшее в мае 1937 года в Каталонии вооруженное выступление сторонников ПОУМ и анархистов, более известное как Барселонский мятеж. Поводом для него послужил приезд в Барселону президента Асаньи и его обращение к провинциальному совету Каталонии. На следующий день, 3 мая, воспользовавшись постановлением совета взять под контроль телефонную станцию, анархисты при активной поддержке ПОУМ подняли вооруженный мятеж против республиканского правительства Народного фронта. Буквально в одночасье начались ожесточенные бои, продолжавшиеся три дня.
Волнения также произошли и на фронте в поумовских и анархистских частях. Подавить восстание в Барселоне смогли только при помощи частей штурмовой гвардии, которые прибыли из Валенсии и из других мест. Прямым результатом барселонского мятежа была гибель только в одной Барселоне 350 человек при 2600 раненых. Но гораздо более тяжелыми были военно-политические последствия этой акции: срыв тщательно подготовленного наступления на Северном фронте и потеря республиканцами Басконии, подрыв международного авторитета республики, кризис Народного фронта, в результате чего Ларго Кабальеро 15 мая 1937 года был вынужден уйти в отставку.
Новый премьер-министр Хуан Негрин обвинил поумовцев и анархистов в саботаже усилий, направленных на победу в войне, после чего ПОУМ была запрещена, а ее имущество конфисковано. Однако в Москве посчитали, что опасность повторного мятежа не устранена окончательно. И 16 июня Негрин отдал приказ об аресте Нина и сорока других руководителей ПОУМ.
17 июля Нин и другие лидеры ПОУМ были отправлены в тюрьму города Алькала-де-Энарес, где они подверглись интенсивным допросам с целью добиться признания в шпионской деятельности в пользу Франко. Допросы вели Орлов и представитель Коминтерна Витторио Видали. Однако Нин категорически отрицал свою связь с фашистами и так и не сделал признаний, необходимых для организации публичного процесса. Поскольку выпустить его на свободу было невозможно, в Москве приняли решение о его ликвидации. Нин был расстрелян у отметки «17-й километр» на шоссе около Алькала-де-Энарес и захоронен в поле в ста метрах от дороги. А на вопросы о его местонахождении министерство юстиции республиканского правительства дало 5 апреля 1938 года следующий ответ:
«После надлежащего расследования выяснилось, что г-н Нин вместе с другими руководителями ПОУМ был арестован полицией Сегуридад, его перевели в Мадрид и заключили в предварительную тюрьму, специально подготовленную комиссаром мадридской полиции. Из этой тюрьмы он исчез, и до сих пор все, что было сделано, чтобы найти его и его охрану, оказалось безрезультатным»[45].
Ни в коем случае не оправдывая развязанный Сталиным и его сторонниками террор в Испании, следует отметить, что в их действиях была своя железная логика, очень схожая с той, которая двигала большевиками во время левоэсеровского мятежа в Москве в 1918 году. Поэтому репрессии против ПОУМ и троцкистов имели определенные резоны, если к тому же учесть, что СССР был единственной страной, не побоявшейся бросить вызов Германии и Италии и до самого последнего момента оказывавшей помощь республиканской Испании.
Сталинские репрессии коснулись не только испанских троцкистов и анархистов, но и советских советников, воевавших в Испании. Трагично сложилась судьба Яна Берзина, главного советского военного советника в Испании в 1936—1937 годах, выступавшего там под псевдонимом генерал Гришин. Как бывший начальник Разведупра РККА, он занимался в Испании вопросами военной разведки и на этой почве часто ста