Она верила.
Женщина вошла в ворота, и Вера укрепилась в ней навсегда, ибо впервые за многие дни она почувствовала себя по-настоящему защищенной. Здесь не было высоких стен, немногочисленные монахи, в простых черных рясах, занимались повседневными делами, но Вера чувствовала, что Зло, присутствие которого незримо ощущалось все последние дни, не сможет проникнуть в обитель. И на ее глазах блеснули слезы.
Вера перекрестилась, прошла через дворик, едва взглянув на то, как пожилой монах переливает воду из колодезного ведра. Чистую, хрустально чистую, холодную воду! Ее журчание не привлекло Веру. Она подошла к церкви, снова перекрестилась, вошла в прохладный полумрак зала и…
…и разрыдалась.
— Там, в Коломенском, я почти сдалась, — Вера говорила едва слышно, но уверенно. — Когда Анна добралась до меня в церкви, я подумала, что все напрасно, что никто не сможет остановить ее. Я едва не сошла с ума от ужаса.
— Ты боялась за себя?
— Да, — призналась Вера, — за себя. Наверное, в первую очередь за себя. Но еще… ведь это неправильно! Так не должно быть! Кто-то должен остановить Анну! Остановить Зло!
— Кто? — Алексей, молодой монах, совсем молодой, почти подросток, заглянул женщине в глаза. — Кто должен остановить?
Он слушал очень внимательно, не перебивая, только иногда задавал наводящие вопросы, и Вера постепенно прониклась к нему доверием. Спокойный, рассудительный, человечный, Алексей вносил успокоение в ее душу.
— А кто обычно их останавливает?
Монах улыбнулся.
— Господь посылает испытания каждому из нас. Кому ты отдаешь то, что заслужила по праву?
— А разве я заслужила такие испытания? — Вера не упрекала, не злилась, она удивлялась. — Разве есть право на страдания?
— Есть право на жизнь, — мягко ответил Алексей, — есть право на то, что ты имеешь, и это право надо доказывать. Мы все рабы божьи, но это не более чем образ. Господь ищет Человека, а бессловесных и безропотных тварей и так достаточно.
— Я должна остановить Зло?
— Ты не должна отчаиваться, должна верить, быть сильной.
— И что тогда?
— Тогда ты приобретешь гораздо больше, чем потеряешь.
— Значит, я потеряю? — Вера похолодела: дети! — Что?!
Глаза молодого монаха подернулись странной дымкой, он чуть покачнулся, на лбу выступила испарина, хотя в полумраке церкви было довольно прохладно.
— Что я потеряю?
Он не слышал, чуть повел рукой, поморщился.
— Ты не должна бояться пути, — его голос слегка осип.
Вера поняла.
— Вы видели? Что вы видели?
— Возьми. — В руках Алексея мелькнул маленький серебряный образок на простой черной веревочке. — Надень и не снимай с себя, пока не пройдешь свой путь до конца.
Вера посмотрела на образок: Казанская Богоматерь.
— Это поможет?
— Да, это поможет.
— И…
— И ты должна быть сильной.
— Я поняла. — Вера склонила голову, надела на шею образок. — Спасибо, отец Алексей.
— Твоя душа чиста, — тихо сказал монах. — Помни об этом.
— Я могу как-нибудь…
— Приезжай потом, — Алексей улыбнулся, — если сочтешь нужным.
— Хорошо. — Женщина вышла из церкви, перекрестилась и медленно побрела к воротам.
Молодой монах устало вытер лоб и покрутил головой.
Она справится. Господь не оставит ее одну.
Алексей улыбнулся.
Загородный дом Волковых был большим, но настолько аккуратным, что напоминал добродушную туристическую открытку «С приветом из Тюрингии!», и в принципе в этом не было ничего странного, поскольку мама Инги — Марта Генриховна Волкова — происходила из семьи обрусевших немцев. Артем припарковал джип на заставленной гостевыми машинами площадке и вытащил из салона огромную корзину цветов.
— И помни, Темка, что ты первый мужик, которого я привожу на семейное торжество, поэтому будь готов к повышенному вниманию! — Инга поправила воротник его рубашки и быстро поцеловала в губы.
— То есть не протестовать, если нам предложат разные комнаты?
— Нам, естественно, предложат разные комнаты, — игриво улыбнулась девушка. — Но нам это не помешает.
Маленькая, загорелая, с гладкими рыжими волосами, она была похожа на озорную школьницу, и легкое платье, плотно облегающее тоненькую фигуру, только усиливало это ощущение. Артем погладил девушку по обнаженному плечу, поставил корзину на землю, потянулся за коробками с подарками и вспомнил:
— Инга, мы забыли…
Но куда там!
— Светлана Яковлевна! — Девушка обнялась с элегантной дамой лет пятидесяти. — Я так рада вас видеть! А где Альберт Владимирович?
— Уже у бассейна.
— Тогда идемте скорее! Темка, не отставай!
Молодой человек пожал плечами и последовал за женщинами.
Гости, около тридцати человек разного возраста, собрались в саду. Прогуливались вокруг бассейна, сидели в специально оборудованном баре, несколько пар, в основном молодежь, уже кружились под популярный шлягер, выдаваемый расположившейся неподалеку от бара группой, в толпе ловко сновали официанты в белых смокингах, пахло готовящимся шашлыком. Инга была права: пикник для друзей.
— Мама, папа, я хочу вам представить своего друга!
Артем подошел к хозяевам дома.
— Ты потрясающе выглядишь.
— Мы просто давно не виделись.
— Нет, я серьезно. — Эдуардик Пупырышкин, молодой, всего на год старше Инги, брюнет с редкой порослью на верхней губе, протянул девушке бокал шампанского. — Выпьем за нашу встречу?
Инга пригубила шампанское:
— Давно вернулся в Москву?
— Два дня назад. — Молодой человек помолчал. — Я звонил тебе…
— Я сменила номер мобильного.
Эдуардик перевел взгляд на Артема, смеющегося в компании нескольких мужчин в баре.
— Кажется, ты впервые приводишь на подобные мероприятия бойфренда?
— Ты слишком долго прожил в Америке, — улыбнуласъ Инга. — Здесь мы предпочитаем говорить: «близкий друг».
— И как ты представила его родителям?
Девушка поколебалась:
— Так и представила.
— Значит, у меня еще есть шанс?
Мать Эдуардика была старинной приятельницей родителей Инги, и дети, разумеется, знали друг друга с пеленок. Умный, эрудированный, но хрупкий Эдуардик изо всех сил заботился об Инге, помогал в учебе, таскался за ней по развлекательным мероприятиям, а однажды, перед своим отъездом на учебу в Америку, даже признался в любви. Вот только Инга, как ни старалась, не могла представить себе худенького брюнета иначе чем в роли приятеля.
— Я прав? Шанс есть?
Разговор принимал ненужный оборот. Инга взяла Эдуардика под руку:
— Как дела в финансовом мире? Без потрясений?
В общем-то, скучно не было. Весело тоже. Волковы старшие произвели на Артема отличное впечатление. Папа, Александр Волков, высоченный, плечистый и в тоже время с удивительно нежными кистями — хирург! — оказался свойским мужиком, мгновенно перешедшим на «ты» и потребовавшим того же от Артема. Мама, Марта Генриховна, моложавая женщина, такая же тоненькая и энергичная, как дочь, была более сдержанна, но холодности Артем не уловил, поэтому можно сказать, что знакомство прошло успешно. Оставалось не испортить впечатления.
Инга на правах дочери хозяев вечеринки умчалась к гостям, предоставив ему возможность самому находить развлечения. Минут десять Артем провел в обществе ее отца, а затем, соорудив себе «Текилу Санрайз», отправился на Голгофу. Инга была права: мало того что Артем был единственным новичком в компании, так еще и приведенным дочерью хозяев, а посему вызывал повышенный интерес у всех гостей. Медленно потягивая коктейль, Артем успел познакомиться с известным стоматологом — «дружище, когда надумаешь привести в порядок свой рот, не спеши ехать в клинику Волковых, скажу по секрету: и Марта, и Саша обращаются за помощью ко мне» — двумя адвокатами — «вам еще не доводилось сталкиваться с нашей братией?» — каким-то лысым занудой — «а что вы скажете на прогнозы относительно индекса высокотехнологичных фирм?» — и двумя веселыми близняшками — «у Инги всегда был хороший вкус! Ты придешь к нам на день рождения? Можно без Инги».
Артем старался быть остроумным, и единственная тема, которой он избегал, касалась рода его занятий: они с Ингой не успели решить, кем он должен представляться.
Опустошив бокал, Артем вернулся к бару, затребовал еще один коктейль, нашел глазами Ингу — она прогуливалась вдоль бассейна в компании какого-то брюнета — и уже собирался продолжить «развлечения», когда к стойке подошла симпатичная женщина, лет тридцати пяти, с короткими каштановыми волосами и грустными ореховыми глазами:
— Сделайте мне «Маргариту».
Черная татуировка на правом плече Артема запульсировала: метка Темного Двора среагировала на магическую энергию. Женщина носила работающий артефакт! Артем быстро, но внимательно окинул ее взглядом: прекрасно пошитое платье, хороший макияж, со вкусом подобранные украшения, немного, но весьма дорогие.
«Ага, вот он!»
На груди женщины покоился простенький серебряный образок, резко диссонирующий с ее дорогим нарядом.
— Мы еще не знакомы, — молодой человек дотронулся до локтя женщины. — Меня зовут Артем.
Секунду она в замешательстве смотрела на него, затем улыбнулась:
— Вера.
— А ты давно знаешь этого Артема? — Дарья Пупырышкина поерзала в шезлонге, пытаясь устроиться поудобнее.
— Сегодня увидела впервые, — призналась Марта, потягивая шампанское.
— А с чего это Инга привела его на торжество? У нее есть планы?
— Какие могут быть планы у девятнадцатилетней девочки, дорогуша? — усмехнулась Волкова. — Привела, чтобы познакомить с нами, — отец ее просто затерзал, познакомь да познакомь.
— А Инга давно с этим Артемом?
— Больше полугода.
Пупырышкина поджала губы и посмотрела да противоположную сторону бассейна, где ярким пятном выделялась белая рубашка молодого человека.
— Ну и как он тебе?
— Мальчик как мальчик, — Марта сделала маленький глоток шампанского.