Мои соски живут собственной жизнью и твердеют, так что я отступаю, чтобы Джетт не смог
их почувствовать. Отвердевшие соски являются чем-то вроде женского эквивалента стояка.
Только в миниатюре. И все же мне неловко светить ими направо и налево.
Джетт не отпускает мои руки и тянет меня на кухню.
– Начос? – спрашивает он.
– Начос, – соглашаюсь я.
На этот раз в начос пошли остатки стейка, снова «Велвита» (мне в самом деле нужно купить
этому парню немного настоящего сыра), перчики халапеньо, кинза, оливки, лук, и я все-таки
сдалась и разрешила ему добавить кусочки хот-дога.
52
Начос запекаются в духовке. Джетт достает их, дожидается, пока они слегка остынут и сует в
рот огромный кусок.
– Нам стоило бы открыть ресторан, в котором будут подавать одни начос. Можно было бы
делать начос на завтрак и десертные начос. Мы произвели бы фурор.
Вытираю с его подбородка расплавленный сыр и облизываю палец. Сейчас это кажется
таким естественным. Потом хватаю один из чипсов, на котором полно всякой всячины, и
забрасываю себе в рот.
Ух ты, какая… какофония вкусов. Жую, пытаясь понять, нравится мне или нет. Вкус
настолько шокирует, что проходит немало времени, пока я к нему привыкаю.
– Те были лучше, – говорит Джетт и берет еще немного.
– Обломщик.
Снова набиваю полный рот начос и решаю, что они мне нравятся. Я хочу сказать, это не
самая моя любимая еда на земле, но они определенно хороши.
– И как ты себе представляешь десертные начос?
– Если придумать, как запекать чипсы с корочкой, как на пирогах, то можно заливать их
шоколадом, взбитыми сливками и так далее. А еще можно сделать фруктовые начос.
– Было бы просто супер, учитывая проблему ожирения в этой стране, – заявляю я, ломая
Джетту весь начос-кайф.
– Скучная ты, – вздыхает он и запихивает в рот одновременно пять кусочков.
Должна признать, это впечатляет. Сама я беру только одну штучку, потому что сомневаюсь,
что буду выглядеть очень сексуально с битком набитым чипсами и всем остальным ртом.
– Замри, – командует Джетт, и я застываю на месте.
Он обхватывает мой подбородок одной рукой, не давая мне двигаться, а сам наклоняется
вперед. Я бы спросила, что он делает, но вроде как теряю дар речи. И забываю, как дышать. У
меня вообще сердце еще бьется?
Очень медленно, миллиметр за миллиметром, лицо Джетта приближается ко мне. Он
высовывает язык и слизывает что-то с моей щеки.
И я умираю. Джетт убирает язык и улыбается мне.
– У тебя сыр размазался, – поясняет он шепотом, который пробуждает что-то неясное
глубоко внутри меня и посылает мурашки по всему телу.
У меня пересыхает во рту. Пытаюсь сглотнуть, но такое ощущение, что я парализована.
Сомневаюсь, что смогла бы пошевелиться, даже если бы в квартиру ворвался бандит с
пистолетом.
Джетт наконец-то отпускает мой подбородок, и моя кожа пылает от воспоминания о его
прикосновении. Он отодвигается и берет с тарелки еще парочку чипсов.
Я все еще пытаюсь пошевелиться. Наконец делаю слабый вдох, и легкие наполняются
воздухом.
– Я сейчас, – говорю я и бросаюсь в ванную. Мне просто… нужно немного воздуха.
Запираю дверь и делаю глубокий вдох. Джетт, похоже, недавно убирался – воздух наполнен
лимонной свежестью. Нахожу возле душевой кабины в стене крошечное окошко и открываю
его настежь. По крайней мере, пытаюсь. Окно открывается буквально на дюйм и застревает.
Ой, ну и ладно. Наклоняюсь, опираюсь головой о подоконник и вдыхаю морозный воздух. Хотя
по календарю уже весна, ветерок по ночам все еще по-зимнему кусает за щеки – как раз то, что
мне нужно, чтобы прочистить мозги. Сделав несколько глубоких вдохов, чувствую, что,
кажется, успокаиваюсь.
Джетт лизнул мое лицо. В жизни бы не подумала, что почувствую что-либо, кроме
отвращения, если кто-то лизнет мне лицо, но Джетт сделал этот жест сексуальным. Словно он
волшебник и может превращать что угодно в нечто сексуальное. Волшебник секса. Со своей
волшебной… палочкой.
Мысли о волшебной палочке Джетта заставляют меня захихикать, и мне приходится открыть
воду в раковине, чтобы он меня не услышал.
По-моему, у меня едет крыша.
Пытаюсь взять себя в руки. Прежде чем покинуть ванную, дважды проверяю, не осталось ли
еще где-нибудь на лице сыра. Все в порядке, но видок у меня, словно я под кайфом. В широко
раскрытых глазах застыло сумасшедшее выражение, лицо горит. Да и прическа – это что-то с
53
чем-то. Расчесываю пряди пальцами, снимаю с запястья резинку, которую всегда ношу с собой,
и стягиваю волосы в хвост. С безумным взглядом и пылающими щеками я ничего не могу
поделать. Будем надеяться, Джетт посчитает это милым.
Вернувшись на кухню, обнаруживаю, что начос уже почти не осталось. Похоже, Джетт все
сожрал. И куда у него все девается? Должно быть, у него метаболизм супермодели. Черт бы его
побрал.
– Я тебе немного оставил, – говорит он, протягивая мне тарелку, на которой лежат три
маленьких одиноких кусочка чипсов.
У Джетта такое милая улыбка, что мне приходится очень постараться, чтобы нахмурить
брови и послать ему сердитый взгляд.
– Новое правило – не съедать все начос, пока твоя Липовая Девушка в ванной.
– Теперь ты делаешь аддендумы к правилам?
Я чуть не начинаю хихикать, услышав слово «аддендумы». По какой-то причине оно
вызывает у меня пошлые ассоциации.
– Неписаное правило – Липовая Девушка может добавлять пункты, когда ей вздумается. –
Закидываю в рот последний кусочек.
Джетт фыркает, но я улыбаюсь во весь рот, прожевываю, глотаю и добавляю:
– Другое неписаное правило гласит, что Липовая Девушка всегда права.
Теперь очередь Джетта сердито на меня смотреть, но долго он не выдерживает и в конце
концов просто качает головой.
– Ладно, Липовая Девушка. Я иду в душ и давай ложиться, если ты не против. Я уже
приготовил для тебя кровать, так что, если хочешь, можешь идти и устраиваться поудобнее.
Что? Я заставила его спать на полу и совершенно не против, если он сделает то же самое.
Лягу где угодно, только не на диване.
Пытаюсь протестовать, но Джетт прикладывает палец к моим губам, и я мгновенно
затыкаюсь.
– Неписаное правило номер три гласит, что Липовый Парень никогда не заставит Липовую
Девушку спать на полу, когда она в его доме, и Липовая Девушка не должна с ним спорить. Она
кивнет, согласится и позволит ему отправиться в душ.
Все время, пока он говорит, его палец продолжает касаться моих губ, и я чувствую в месте
касания жжение и покалывание. У него такая приятная кожа. Не слишком мягкая, но и не
мозолистая и противная, как у многих других парней. Клянусь, если парень коснется меня
грязными руками с обгрызенными и обломанными ногтями и торчащими заусеницами, я,
наверное, с криком убегу. А у Джетта руки приятные. В добавление ко всем остальным
достоинствам.
– Хорошо, – мямлю я прямо ему в палец, и Джетт с его помощью заставляет меня качнуть
головой вверх и вниз.
– Сойдет.
Он оставляет меня в кухне, и через минуту до меня доносится звук включенного душа. Какой
парень! Обалдеть!
54
Глава 10
Пятнадцать минут спустя сижу на кровати Джетта и психую. Понимаю, что он хочет как
лучше для Липовых Отношений, и поэтому решил, что ляжет спать на грязном диване, но все
равно чувствую себя дерьмово. Может, он таким образом хочет расплатиться за то, что слопал
все начос? Наверное, в Липовых Отношениях нужны взаимные уступки.
Нервно переплетаю пальцы, ожидая, пока Джетт вернется из душа, и тут открывается
входная дверь. Замираю, не уверенная, что делать: спрятаться под диваном, закричать или
убежать.
В итоге не делаю ничего.
– Снова ты, – говорит Хавьер.
У Хави усталый вид, но выглядит он, как ни странно, трезвым. Не то чтобы я знала его
достаточно, чтобы увидеть разницу, но довольно легко заметить, что он не валится с ног, как в
прошлый раз.
– Снова я, – соглашаюсь я.
Джетт выходит из ванной. Он в майке, вокруг талии повязано полотенце.
– Если хочешь… – начинает он, но, увидев Хавьера, замолкает.
У моего Липового Парня такой вид, будто он только что обнаружил в гостиной труп.
– Что ты здесь делаешь?
Я напугана чуть меньше, чем он, но ситуация и правда не из лучших. Одна надежда, что
Хави просто заскочил домой на минутку и после снова уйдет.
– По всей видимости, я здесь живу. Ну по крайней мере меня уверяли, что это так. Подожди,
это что, какой-то тайный заговор? Ты робот? Или я робот? ЭТО ВООБЩЕ ВСЕ ПО-
НАСТОЯЩЕМУ?
Хавьер широко распахивает глаза и переводит взгляд с меня на Джетта и обратно, словно мы
собираемся на него напасть.
Джетт приходит в себя первым. Он хватает с дивана подушку и швыряет ее в Хавьера. Тот
пригибается, и подушка пролетает мимо.
– Придурок, – бросает Джетт.
– А что? Береженого бог бережет. Лично я поприветствую своих господ роботов и буду
служить им верой и правдой.
Это вот такой Хавьер, когда трезвый? Потому что он слегка смахивает на пьяного.
– Еще раз извини. Его поведение непростительно, – говорит Джетт, откидывая мокрые пряди