В паб на поминки толпа идет пешком. Леон узнает не всех: тут и еще одна группа азиатов постарше, похожая на эту Кэтрин, и хромой парень, который поддерживает девушку с пятнами на лице. Он даже не знает, кем они приходятся Тыковке. Остальные – ребята из офиса, с ними все понятно, но эти…
Как он упустил огромную часть жизни человека, который был настолько дорог? Что сделал не так? Слишком давил? Не задавал верных вопросов? Не дал понять, что готов помочь? В какой именно момент их жизни все пошло наперекосяк? В памяти всплывает произошедшее за прошлый год: усиливающийся кашель и кровь из носа у Тыковки. Его рассеянность на долгих встречах. Идиотский рассказ о том, почему на пальце появилось кольцо. Отмазки: давление, погода, осень, что угодно. И ни разу даже шепотом не прозвучало слово «рак».
Все это складывается в единую и страшную картину: он, Леон Гамильтон, оказался слишком зацикленным на себе уродом, который проигнорировал каждый опасный звоночек, даже когда тот звучал как набат. Это он упустил рак Тыковки и стал вместо поддержки еще одним раздражителем.
Хер знает, как теперь с этим жить.
Когда все – знакомые и не очень – рассаживаются в старом английском пабе, Леон оказывается за одним столом с братьями и их девушками. Гэри гладит Пайпер по плечу и шепчет ей что-то на ухо. Флоренс берет Джека за руку и не спускает с него взгляда.
– Как там Манчестер? – поворачивается к Джеку Гэри. – Твои музеи все еще не месте?
– Все в порядке, – глухо отвечает тот, выпрямляясь. – Помнишь папашу Джорри?
– Конь? – усмехается Гэри. – Так я его и не перепил. Представляешь, Пайпер?
– Этот конь теперь заведует целой программой в Салфордском музее, – замечает Джек. – А ты говорил, в искусстве развития не бывает.
– Как это не перепил? – робко подает голос Пайпер. – Ты?
Тыковка умер. Эта мысль стучит в висках, и, чтобы не сойти с ума, Леон отчаянно цепляется за чужие голоса.
– Сам не верю, – отвечает Гэри. – Когда Джек сказал, что Джорри не берет бухло, я решил: это вызов. А потом тот меня домой тащил.
– До сих пор жалуется, что из-за тебя он сорвал спину, – улыбается Джек.
– Он и правда впечатляет, – мелодично вставляет Флоренс.
Тыковка умер. Завтра он не появится в офисе и не будет изводить Женевьев Хансон попытками отобрать у нее кабинет.
– Мы тоже хотим сгонять в Манчестер в этом году, – говорит Гэри. – Думали после свадьбы, но теперь отложим.
– Поездку? – уточняет Джек.
– Свадьбу, – отвечает Пайпер. – Уже всех предупредили, что пока не будем ничего праздновать.
Тыковка умер. Его кудрявая голова больше никогда не будет мелькать в коридорах.
– Кстати, Фло, – оживляется Гэри, – так ты сказала этому дуриле «да»?
– А что, кольцо такое незаметное? – возмущается Джек. – Флоренс, покажи ему!
– Мама, у них так принято, – доносится с соседнего стола голос Кэтрин. – В их традиции на поминках обсуждают живых, а не мертвых.
Тыковка умер. Никто больше не услышит его заливистый смех.
– Ты серьезно сделал предложение рядом с картиной?
– Гэри, милый, ты сделал предложение рядом с машиной, – напоминает Пайпер.
– Мы с тобой понятно, но эти! – не унимается тот. – Я думал, там будет ресторан или что-то вроде того.
– Рядом с машиной? – вмешивается Джек. – Братишка, что ты за человек такой?
Тыковка умер.
Невозможно поверить, и единственный, кого здесь не хватает, – это он. Живой, смешливый и настоящий.
Первой с места шумно поднимается Майя Фостер. Она опускает распухшее от слез лицо и подходит к Кэтрин.
– Мне пора, – тихо произносит она. – Я не справляюсь.
– Я позвоню тебе завтра, – ровным голосом обещает Кэтрин, обнимая ее. – Сходим на ужин, хорошо?
Тыковка умер.
Что-то внутри навсегда сгорает в огне крематория вместе с его телом. Леон соблюдает правила приличия из любви к брату, но единственное, чего ему сейчас хочется, – прыгнуть в озеро Вальхаллы вслед за ним.
Или купить машину времени.
Глава 2
Принцесса
Желать людям смерти вроде как нехорошо и некрасиво, но в случае с Самантой Дюбуа это всеобщая необходимость. Каждый в департаменте маркетинга ненавидит маркдира, и чувство не только оправданно, но и, кажется, взаимно.
Лучшие дни наступают, когда Дюбуа исчезает из офиса. Зои прекрасно знает, где та пропадает: в спа или пафосном бистро за бокалом просекко. В любом случае она не работает: обязанности маркдира ровным слоем размазаны по команде, и все, что остается Дюбуа, – собрать отчеты и с гордостью представить собственнику компании.
Первая причина всеобщей ненависти кроется именно здесь. Сегодня один из чудесных дней: уже близится время ланча, а они все еще предоставлены сами себе. Зои успела отправить десяток писем, обсудить договоренности с несколькими блогерами и почти подойти к задаче, которую оставила на конец дня.
Если повезет, день станет самым продуктивным за этот месяц. И все благодаря единственному фактору: Дюбуа нет в офисе. Зои заглядывает в планер и добавляет туда мысль «проверить новых инфлюэнсеров». Она давно крутится в голове, но если закидывать в список дел то, что заведомо не успеешь, уснуть не получится.
– Харпер, – окликает ее с соседнего места Санджит Пател, – хватит прикидываться трудоголиком.
– Отстань, я сегодня не в настроении тебя унижать.
Санджит даже не пытается работать: он переключается между разными страницами их сайта, имитируя бурную деятельность. Ему проще: только и делает, что настраивает интернет-рекламу, а эту работу можно уложить в час. Если бы Дюбуа разбиралась в том, что делает, Санджита давно нагрузили бы еще двумя должностями.
– У меня есть крысиная новость.
– Ладно. – Зои поворачивается к нему. – У тебя пять минут.
– Знаешь, какую вакансию сегодня вывесили на сайте компании?
– Твою? Дюбуа наконец заметила, что ты целыми днями плюешь в потолок?
– Тише, – делает страшные глаза Санджит. – Меня полностью устраивает моя нагрузка. У нас начали искать пиар-директора.
– Врешь.
Зои тут же открывает сайт и через пару секунд находит ту самую вакансию. Санджит прав: она появилась всего час назад. Быстро пробежав глазами по условиям, она видит часть своих текущих обязанностей и совершенно новые, к которым только планировала подобраться.
Они с Дюбуа обсуждали развитие отдела, но точно не это – все выглядит так, словно ее должность хотят не просто расширить, но и вывести на другой уровень. Подчинение генеральному директору… Это действительно новость. Почему ей не сообщили? Наем такого человека полностью меняет ее условия работы, не говоря уже о руководителе.
– Отправь резюме эйчарам, – раздается над ухом голос Санджита. – Прояви проактивную позицию.
– Если я сделаю это в обход Дюбуа, она уничтожит меня.
– Не сможет. Ты в любом случае перейдешь в другой департамент.
– Успеет, – поджимает губы Зои.
Боже, еще один впустую потраченный год. В очередной раз перечитывая обязанности и ожидания компании, Зои понимает: вакансия словно написана под нее. Когда она пришла в «Арчер» год назад, здесь считали, что пиар – просто покупка эфирных минут на телевидении. Потрясающее невежество: за это время ей удалось перестроить коммуникативную стратегию для инфлюэнсеров, научить бренд работать с блогерами и даже спасти их шефа Дэвида Арчера, когда ему захотелось провести две недели на Оаху вместе с наркобароном из Техаса. Потрясающая неосмотрительность для владельца крупного бренда.
Ее достижений в резюме вполне достаточно для повышения. В конце концов, никто даже не сможет сослаться на возраст – Зои уже двадцать пять лет. Диплом Корнелла, связи в каждом штате, огромный опыт, чтобы возглавить отделение. Что еще нужно?
– Вспышка справа, – предупреждает Санджит и тут же отъезжает к своему месту.
Зои поднимает голову и встречает взглядом Дюбуа, которая неторопливо вплывает в офис. Естественно, безупречная в своем двубортном пальто из последней коллекции «Бальман» и тяжеловесных ботфортах. Неизменная стрижка «пикси» только подчеркивает образ французского воробушка, который ей идеально подходит, с этими огромными глазами, вздернутым носом и маленьким ртом.
– Эвери, нужно переделать креативы для серии «Фантастически прямые», – бросает она, звонко цокая по полу каблуками. – Ты не уловил дух продукта. Прочти его пресс-релиз. Три раза.
Крошечная чайка проходится между столами, внося хаос в работу и мешая выполнять задачи. Зои прикрывает глаза, чтобы не было заметно, как она их закатывает. Более бесполезного человека, чем Саманта Дюбуа, она еще не видела.
– Пател, – останавливается та рядом. – Мне не нравятся показатели по рекламным кампаниям новых продуктов. Нужно погружаться в твои ошибки или сам справишься?
Судя по молчанию рядом, Санджит не споря открывает свои рекламные кабинеты. Зои переводит взгляд от экрана.
– Мне нужно, чтобы тебя такое тоже не устраивало, – добавляет Дюбуа, сузив глаза. – Ты же знаешь, я не люблю микроменеджмент.
Зои отвлекает ее внимание на себя вежливым кашлем.
– Мисс Дюбуа, – натягивает улыбку она. – Мне кажется, нам стоит поговорить.
– Думаешь? – поднимает бровь та. – Ладно. Жду тебя через десять минут.
Как только она скрывается за дверью своего кабинета, Санджит поворачивает голову к Зои.
– Зачем тебе лезть в пасть этой твари?
– Хочу заявить о своих претензиях на должность, – отвечает Зои. – Если я пойду мимо нее, она устроит истерику. А так попробую связать ей руки.
– Тогда я подожду тебя, – обещает Санджит. – Если принесешь интересные сплетни, с меня ланч.
В последний раз перечитав вакансию, Зои закрывает сайт и готовит аргументы. Для этого приходится вспомнить все свои достижения за год, а их немало. Она, по сути, создала и взрастила почву для этого чертова пиар-департамента. И теперь какой-то другой директор придет на все готовое? Ну уж нет.
В кабинет к Дюбуа она заходит без стука: ее ждут. Здорово, наверное, иметь собственное пространство. В отличие от их белого и невзрачного опенспейса – спасибо, что не поставили на стандартные столы эти гробы-перегородки, – здесь хотя бы чувствуется стиль. Зои еще когда пришла заметила, что рабочее место оборудовано другой мебелью: серый деревянный стол и такой же шкаф, кресло подобрано в тон. А на стенах Дюбуа развесила свои бесконечные сертификаты: кажется, здесь каждый курс, который она проходила. Возможно, даже курс кройки и шитья или горлового пения.