И как только у него времени хватает?
Наконец вдали появляется просвет между деревьями, а в нем виднеется маленькая стоянка для лодок.
– Поворот влево, – командует Леон. – Лево. Лево.
Как только дно байдарки цепляет песок, звучит задача поднять весло. Выпрыгнув из лодки, Леон сам дотаскивает ее до берега и протягивает руку, помогая Зои выбраться наружу.
– Очень хорошо, – замечает он, осматривая ее. – Не устала?
– Немного, – врет Зои.
Перед генеральным директором крупной компании, который поддерживает отличную форму, стыдно признаваться, что твой главный спорт в жизни – это забег по барам в пятницу.
– Сможешь отдохнуть, пока я сохну.
Опустив глаза на его голые ноги – Леон возвращается к байдарке, чтобы достать их рюкзаки и свои кроссовки, – Зои впервые замечает, что у него очень длинные ступни.
– Какой у тебя размер обуви? – с интересом спрашивает она.
– Тринадцатый, – на автомате отвечает он, но потом поднимает голову и исправляется: – Прости, четырнадцатый.
– Ты сам не знаешь?
– Всегда называю сначала британский размер, а уже потом вспоминаю, что живу в Америке, – пожимает плечами он.
Теперь и кроссовки кажутся огромными. Странно, что раньше Зои не обращала на это внимания. Боже, хоть бы у него не оказалось тайного фетиша на унижения – не хотелось бы вдруг почувствовать эту лапу йети на своем лице.
– Сейчас тебе стоит надеть штаны, – советует Леон. – Мы примерно в пяти милях [7] от комплекса.
– И мы преодолеем их пешком? – с ужасом уточняет Зои.
– Да, – подтверждает он. – Не переживай, у меня в рюкзаке есть вода и все необходимое.
– Квадроцикл?
– Смешно.
Представив себе пять миль перехода по лесу, Зои невольно поеживается. Это уже не беседы о БДСМ-отношениях, это или сумасшествие, или издевательство. Правда, когда Леон доводит ее до лавочки неподалеку и усаживается рядом, принимаясь отряхивать ноги от песка, он снова становится реальным.
Зои подавляет в себе желание коснуться его – это неуместно и не нужно. Просто… Его непропорционально огромные ступни – недостаток, который только добавляет Леону шарма. Даже покрытые песком.
– Ты не любишь походы? – спрашивает он.
– Я… Я нет… – от неожиданности начинает блеять Зои. – Просто редко в них выбираюсь.
– Значит, зайдем еще кое-куда, – приходит к странному выводу Леон. – Покажу тебе самое красивое место в этом районе.
– А ты часто здесь бываешь?
– Два-три раза в год. Люблю отключаться от рутины.
Он тоже одевается, а потом поворачивается к Зои и протягивает руку, заправляя ей за уши волосы попеременно с каждой из сторон.
– Наши страдания во время похода вознаграждаются двумя вещами, которых нет в Нью-Йорке: чудесный чистый воздух и настоящая природа, – говорит он. – Так что пойдем, чем больше мы сидим – тем дальше момент, когда мы вернемся.
Зои ничего не остается, как подчиниться.
Глава 22
Леон
Леон предпочитает не думать об их путешествии как о проверке, но даже если так, Зои проходит ее с блеском.
Он наконец начинает замечать ее эмоции. Она испугалась, увидев байдарку, и совершенно точно напряглась, когда услышала, что ей придется пройти пять миль пешком. И все же она справилась без единого слова жалобы или даже протеста. Поразительное свойство для девушки, которая еще вчера казалась ему избалованным ребенком.
Одно напрягает – собственная неспособность считать Зои правильно с первого раза. Неужели большой перерыв в отношениях, который он специально сделал после расставания с Моникой, чтобы разобраться в собственных предпочтениях, пошел во вред? Словно навыки понимать женщин покрылись ржавчиной, особенно если учесть провал, который он допустил в начале общения с Кэтрин.
Нет, Зои не доминатрикс, не свитч и никогда ими не будет. Даже те ее действия, которые он принял за попытки доминировать из нижней позиции, – всего лишь проявления изначально независимого нрава. Она словно кошка, и Леон готов поспорить, что они с ее Булкой похожи характерами, как близнецы: обе не любят, когда их ограничивают, и обе прыгают тебе на голову с самой высокой точки в доме.
Кажется, Зои не будет требовать внимания. Она не нуждается в нем, только в чувстве комфорта, которое может дать тот, кому будет позволено заботиться о ней. И если этот человек допустит ошибку в ухаживаниях – хоть ей и кажется, что ее не нужно соблазнять, – она просто заблокирует его и забудет через пару дней.
Удивительный тип нижней: альфа-саб. Слишком хороша для большинства доминантов в сообществе. Слишком строптива, успешна и уж точно слишком эгоистична. Чтобы получить такую девушку в свои руки, нужно сначала самому вырасти до достаточного уровня и научиться ценить ее. Потому что когда перед тобой на колени встает именно она, собственное эго готово короновать тебя как повелителя мира.
К середине пути Леон начинает замечать, что Зои устала. До водопада им примерно полмили, а ее ноги уже поднимаются все ниже. Скорее всего, у нее сложные отношения со спортом, и от этого еще интереснее происхождение такой соблазнительной и точеной фигуры. Неужели просто генетика?
– Принцесса, – зовет он.
Идущая неподалеку Зои поворачивается с вопросительным взглядом.
– Как ты себя чувствуешь?
– Дышу полной грудью, – уклончиво отвечает она. – Как ты и говорил.
– Нам осталось совсем немного до самого красивого места.
Ее нужно отвлечь, а то ноющие ноги станут центром внимания.
– Знаешь, за что я люблю эти места? – спрашивает Леон.
– А ты их любишь? – с интересом откликается Зои. – Это же просто лес. В штате Нью-Йорк они все такие.
– Во-первых, это не просто лес, а природный заповедник. А во-вторых, оглянись: здесь многое старше, чем Нью-Йорк.
– Почему это важно?
– Бизнес-мир большого города, особенно в Штатах, заставляет нас думать, что работа – центр вселенной. Если ты не сдашь отчет, руководитель не сможет принять важные решения, недополучит прибыль и все посыпется карточным домиком.
– Разве это не так?
– Не всегда. Посмотри на вот тот вяз, – указывает Леон на широкое, далеко раскинувшее свои ветки дерево. – Он намного толще, чем обычный, а значит, ему может быть и двести, и даже триста лет. А теперь вспомни, сколько тебе. И потом представь, сколько ты работаешь в компании и что это время значит для вяза.
– Абсолютно ничего, – усмехается Зои. – Но это ведь не ему нужно сдать отчет.
– Не притворяйся, что ты меня не понимаешь.
– Скорее удивляет, что такие вещи говорит человек твоего положения.
– Я тоже иногда теряю ощущение настоящей ценности вещей.
Например, когда требовал с брата изобретения, не замечая, как тот переходит из третьей стадии рака в четвертую. Леон каждый день об этом думает, и теперь, когда уже ничего не исправишь, хочется хотя бы не повторять ошибку. Так что камни, лежащие здесь тысячи лет, и столетние деревья, и вода, которая течет вне зависимости от его прибылей и убытков, здорово прочищают голову.
– Говоришь как философ.
– А что ты сама думаешь?
– Нью-Йорк тоже старый город, необязательно смотреть на деревья, чтобы почувствовать возраст этого мира.
Леон не удерживается от смешка.
– Я сказала что-то не так?
– У американцев удивительное чувство времени. Называть Нью-Йорк старым – это как окрестить Ньюарк городом.
– А что это, по-твоему?
– Субурбия. Место, куда люди из Нью-Йорка приезжают спать и косить газон.
– Вы, англичане, все такие?
– Почти. И у нас есть на это причины.
– Дай угадаю: ты рос в по-настоящему старом городе? Который был основан святым Патриком при Генрихе Восьмом, чтобы там жила очередная из его сосланных жен?
Большей мешанины и придумать-то было сложно.
– Для начала, у него была только одна сосланная жена. Еще три умерли, одна провела свою жизнь счастливо у себя дома, а последняя вообще его пережила, – объясняет Леон. – И нет, я жил в Манчестере.
– И сколько лет Манчестеру?
– Он стоит на месте римского поселения Манкуниум, которое основали в восемьдесят шестом году нашей эры. А до того там была кельтская деревня. Когда ты ходишь по улицам Манчестера, можно почувствовать, что где-то здесь век за веком жили разные люди, преследовавшие разные цели…
– И все они умерли.
– Верно. Однажды умрем и мы. Кельты оставили после себя деревню. Римляне – Манкуниум. Петер Дрингвотер привез в Манчестер паровой двигатель, на века превратив в центр промышленности. А что будет после нас?
– Большинство жизней ценны только сами для себя и своих близких, – пожимает плечами Зои. – А тебе нужно быть великим человеком?
Ее слова попадают в сердце, и невозможно не усмехнуться в ответ: если Леон не станет кем-то, кто оставит след в истории, нужно будет завести хотя бы пару детей и дать им шанс сделать это. Иначе титул «виконт Колчестер» канет в Лету, впрочем, как и другие семьи. Аристократия Великобритании находится в настолько глубокой заднице, что вытащить ее оттуда сможет разве что чудо.
– Разве тебе нет? – спрашивает Леон.
– Великим человеком? Ни в коем случае. Все, что мне нужно, – это личный успех. Остальное звучит или грустно, или напыщенно.
Они наконец добираются до места: разговор позволил ускорить шаг, и Зои, кажется, уже не так обращает внимание на свою усталость.
Небольшой подъем, буки раздвигаются, и им открывается вид на водопад. Не слишком высокий, но широкий, а сейчас, когда вода поднимается, он льется непрерывной плотной стеной.
– Вот что ты хотел мне показать, – произносит Зои.
Она устало опирается на ствол дерева рядом, но им еще рано отдыхать: самая красивая точка водопада не здесь.
– Иди за мной, – командует Леон.
Взять по тропинке влево, перейти на влажную, непротоптанную землю и обойти огромные валуны, стоящие тут как ворота. И теперь есть лишь узкий ручей, который может перепрыгнуть любой взрослый. Леон идет первым, и едва успевает развернуться, как Зои прыгает прямо ему в руки.