Они замирают на краю, и сейчас от нее чувствуется новый запах. Тонкий, едва уловимый аромат, похожий то ли на корицу, то ли на бергамот… То ли на них обоих. Леон встречается с фирменным непроницаемым взглядом, и эта загадка заставляет что-то внутри скручиваться в узел. Он все время думал, просто любопытство – редко встретишь девушку, которую невозможно прочесть, – но сейчас становится понятно: в его интересе есть и что-то другое, чему пока нет названия.
– Пойдем, – произносит он и делает шаг внутрь небольшой пещеры, образовавшейся за водопадом.
Леон безошибочно находит камень, на который можно сесть, и достает из рюкзака полотенце – слишком сыро. Теперь Зои наконец увидит настоящую магию природы.
– Мы как первобытные люди, – слегка поднимает уголки губ она. – Они здесь тоже сидели?
– Первобытные? Вряд ли, – качает головой Леон. – Но я не знаю, когда именно коренные народы переселились на восточный берег Америки. Хочешь, можем считать, будто здесь они были.
– Неужели в мире есть что-то, чего ты не знаешь?
– Чем больше я учусь новому, тем больше оказывается зона неизвестного, – серьезно отвечает он. – К тому же мир развивается стремительно, и мы не успеваем его познавать.
– Леон, – зовет его по имени Зои, и от этого становится до странного приятно. – Ты организовал эту поездку, чтобы мы лучше узнали друг друга?
– Да. Путешествия и стресс – мой любимый способ сделать это. Особенно если хочется понять другого человека в сжатые сроки.
– У меня есть свой метод. Могу я попробовать?
– Конечно, – поворачивает голову он.
Зои смотрит на его губы, а потом медленно и даже будто робко придвигается и касается их своими. Леон не сразу понимает, что она говорила о поцелуе, но отвечает, и вдруг глаза закрываются сами собой, а ладони обхватывают ее лицо.
Медленно и аккуратно они пробуют друг друга на вкус, но тело реагирует так остро, что сдерживаться с каждой секундой становится сложнее. Леон цепляется за губы Зои зубами, пальцы проскальзывают к ее затылку, а когда он, пробуя углубить поцелуй, натыкается на ее язык, стремящийся к тому же, бросает в жар.
Ощущение, будто Зои ждала этого всю жизнь, уничтожает весь здравый смысл в его голове: Леон еще помнит, что обещал не трогать ее без подписания контракта, но уже не беспокоится об этом. Плевать, когда такая девушка вспыхивает от малейшей ласки, и компромиссы с собственными принципами перемешиваются с отговорками, заваривая в голове сумасшедшую кашу.
Боже, она настолько отзывчивая на его прикосновения, что невозможно остановиться. Собрав остатки воли в кулак, Леон отстраняется и открывает глаза, встречая такой ответный взгляд… Ни насмешки, ни гордости, которые обычно слышны в ее голосе. Лишь чистое и ничем не замутненное желание – и только для него.
Зои вполне может свести с ума, уничтожив такими глазами все его принципы.
– Узнала? – хрипло спрашивает Леон.
– Да, – улыбается она. – И мне все очень нравится.
После того как разберется с Арчером и Бакстоном, он оставит Зои себе. Это вопрос решенный.
Глава 23
Принцесса
Когда впереди появляется их комплекс, Зои готова упасть и целовать землю. Но еще слишком рано: до него тоже нужно дойти. Колени ноют, как будто ей восемьдесят, а мышцы ног и плеч вот-вот откажутся двигаться. Этот сумасшедший философ по имени Леон Гамильтон тем временем шагает рядом неизменно бодро.
Если бы Зои не чувствовала, как колотится чужое сердце, когда она поцеловала его, решила бы, что он просто киборг. Но теперь не может этого сказать – эти губы не врут, как бедра у Шакиры. Это было одновременно невероятно и ожидаемо: под слоем из британского высокомерия бурлит такой водоворот, что не утонуть бы.
Здание, где ее ждут душ и прекрасная, восхитительная, потрясающая кровать, становится все ближе. Зои едва не стонет, когда они сворачивают на вымощенную камнями тропинку, ведущую ко входу, и Леон, кажется, замечает перемену ее настроения.
– Еще пару шагов, – подбадривает он, – почти на месте.
Несмотря на прохладную погоду, Зои вспотела, как животное: спина и ладони намокли, а гидрокостюм кажется на пару фунтов тяжелее, чем был.
– Я не знаю, чего хочу больше, в душ или лечь, – признается она.
– Понимаю, – кивает Леон. – Ты не голодна?
– Как зверь, – вдруг осознает Зои. – Но у меня все равно нет сил есть.
– Я закажу обед в номер. Сейчас тебе в первую очередь нужен контрастный душ. Пока ты будешь там, успеют приготовить.
– Ты не понял, Леон. У меня нет сил не сидеть в ресторане, а именно есть.
– По моим расчетам, у тебя должны болеть плечи и ноги.
– И задница тоже.
– Логично. Но ешь ты вроде бы не ею, а мы не настолько много разговаривали.
– Ты отвратителен со своей логикой, – вздыхает Зои.
– Осторожнее, юная леди, – смешливым тоном отвечает Леон. – Сейчас во всем этом комплексе я единственный, кто готов кормить тебя с ложечки.
Когда они заходят внутрь, Зои останавливается и с тоской смотрит на лестницу, ведущую к их номерам. Нет, она не сможет этого сделать. Пусть он бросит ее здесь, в холле, она свернется в кресле, как Булка, и уснет. И не проснется до самого понедельника.
– А ты, случайно, не готов отнести меня на руках?
– Серьезно? – поворачивается он. – Ты проплыла две мили, прошла пять и теперь сдаешься из-за десятка ступенек?
Зои прикидывает, что страшнее – потерять возможность поесть или наступить на горло собственному упрямству. Еда побеждает со значительным перевесом, демонстрируя ей очередной образец пирамиды Маслоу, и заставляет молча занести ногу на ступеньку.
В ту же секунду ее талию обхватывает рука Леона, а от его шепота над ухом сердце бьется чаще в предвкушении.
– Ты огромная умница, принцесса, справилась с таким сложным путешествием. Я помогу с последними шагами.
Он так и не берет ее на руки, но эти слова действуют лучше любого афродизиака. Зои, подстегиваемая самой ласковой похвалой в своей жизни, даже будто бы становится менее усталой. Леон придерживает ее, позволяет опереться на себя и преодолеть ступеньки, которые казались катастрофой еще секунду назад.
Господи, это все так просто, но… Сейчас она готова подписать любой контракт. Перед глазами пролетает сегодняшнее утро: он сам спустил байдарку на воду. Он взял для них обоих питье. Леон заботился о ней, отвлекал разговорами, помогал взобраться на пригорок или перепрыгнуть через ручей.
И ни разу за день он не подвел. Ни в едином, даже самом маленьком моменте. Боже, этот мужчина был создан доминантом. Тем, кто умеет не только раздавать указания, но и заботиться.
– Контрастный душ, – повторяет Леон, помогая открыть дверь ее номера. – Я приду через полчаса, за это время постарайся не уснуть.
– Для меня рановато, – пытается пошутить Зои. – Сколько там, шесть?
– Прости? Мы же проходили мимо часов в холле. Сейчас два часа дня.
– Да иди ты.
– Пойду, – обещает он.
Когда Зои закрывает дверь, она готова поспорить, что слышит смех Леона.
Контрастный душ получается… микроконтрастным. Она ненавидит холодную воду, и все, на что способна, – чуть убавить горячую, ровно настолько, чтобы перестал идти пар. Бойкие капли из тропического душа устраивают плечам мини-массаж, но теперь начинает понемногу клонить в сон.
После она переодевается в мягкий вафельный халат, оборачивает волосы полотенцем и со стоном падает на огромную кровать: вот она, мечта последних часов. Зои хватает вторую подушку, обнимает ее и сворачивается в любимую позу эмбриона.
Самое ужасное – ей понравилось. Это было как минимум забавно и необычно: ни профессор Бакли, ни Маршалл Чеслин не устраивали ей таких сложных проверок. Сейчас вообще кажется, что до Леона ни один из людей из темы не посвящал столько времени и усилий тому, чтобы понять, подходят ли они друг другу вообще. Большинство были сконцентрированы исключительно на постели.
Леон ведет себя иначе: он искренне интересуется ее жизнью и взглядами, задает необычные вопросы и при этом не отказывается отвечать на ее. И кажется, не врет ей. Чаще недоговаривает, но кто из людей его положения не коллекционирует скелеты в шкафу?
Этот хотя бы выглядит как человек, у которого они рассортированы по дате, размеру и цвету. За сегодняшнее утро Зои минимум два раза услышала в его голосе горечь, и, кажется, оба из них речь шла о Томе Гибсоне. Леон переживает потерю труднее, чем пытается показать, и это только добавляет ему баллов, делая настоящим живым человеком.
Сложно представить, как он себя чувствует. Может, даже поэтому так тянет с контрактом – вдруг он сам просто не готов ни к чему новому?
К черту. Зои запрещает себе придумывать за мужчину его истинные мотивы. Большинство из них действуют намного проще, чем девушки представляют. Если Леон выстраивает схемы, которые позволяют понять, сможет ли он привязать Зои к Андреевскому кресту, значит, ему нужны именно они. Без подтекста.
Она уже понемногу проваливается в сон, когда раздается стук в дверь. Очень вовремя.
– Открыто, – громко сообщает она, чуть приподняв голову, – заходи.
На пороге появляется Леон в свежей одежде – и снова черной. Короткие с проседью волосы кажутся влажными и едва просушенными полотенцем. Леон закрывает за собой дверь и подходит к кровати, опускаясь на корточки. Почему он совсем не выглядит уставшим?
– Как ты себя чувствуешь?
– А на что похоже? – поднимает брови Зои.
– Я попросил принести нам суп, он будет через двадцать минут. Так что ложись на живот, я разомну тебе мышцы.
Он поднимает руку на уровень ее глаз и показывает бутылочку массажного масла.
– Есть что-то в этом мире, что ты не продумываешь на десять шагов вперед? – уточняет Зои.
– Можем считать нашу встречу в приложении именно таким событием.
Аккуратно вытащив подушку из ее рук – Зои еще думает, побороться или нет, – Леон помогает ей лечь на живот и неторопливо спускает с плеч халат.