– Я не идиот и знаю, что буду первым подозреваемым.
Кажется, в голове наконец вырисовывается план, который нравится Леону больше предыдущего. Если Хаттон серьезен, то можно обойтись и без Дейви Арчера. Пусть живет спокойно, пока Леон уничтожает барона через новый, свежерожденный план Б.
В конце концов, они оба – и Леон, и Дейви – всего лишь жертвы ситуации.
– Почему ты пришел ко мне?
– У меня есть предложение, которое никто не сможет перебить, даже мой отец. Раз уж деньги тебе не нужны, меняю услугу на твою свободу.
– Почему я не могу сдать тебя барону и получить ту же награду?
– Потому что он никогда тебя не отпустит, – ухмыляется Хаттон. – Ты что-то вроде его любимой игрушки.
В этом он прав: после того как отец, предыдущий виконт Колчестер, умер и Леон получил треклятый титул, надежда однажды уйти из синдиката превратилась в пыль.
– Если ты собрался это делать, значит, можешь найти довольно много желающих тебе помочь, – ровным голосом произносит он. – А я и так выйду, ты в курсе. Я не буду под тобой работать, Хаттон, и я тебе не по зубам.
– Не хотел использовать этот аргумент, но… Леон, цвет твоей папки – синий. И она довольно толстая.
Значит, видел. А вот это действительно интересно: если выродка допустили до главного актива барона – сборника компромата на каждого ключевого участника синдиката, – его готовят в преемники. Скорее всего, долбоеб не понял, но означать это может только одно: барон Бакстон не планирует долго жить.
Так не пойдет. Леон должен убить его первым.
– Не совсем понимаю, о чем ты.
– У меня есть ключ, и я могу достать твою папку в любой момент. Гарантирую, что не буду делать копий и вести грязную игру. Слово аристократа.
Апломб, с которым Хаттон это произносит, едва не заставляет Леона поморщиться. Вряд ли выродок вообще понимает, о чем говорит, и то, как он изо всех сил пытается держаться на равных, выглядит смешно.
Одно ясно: это не ловушка. Хаттон не умеет настолько искусно врать, чтобы ни разу себя не выдать. А вот его истинные мотивы все еще под вопросом.
– Что, если я откажусь?
– Я не могу тебе приказать сделать это в рамках работы с синдикатом… Пока. Но уверяю, в этом случае ты будешь с нами до своей смерти, – самодовольно произносит Хаттон. – И не так вяло, как сейчас. Отец совсем тебя разбаловал, говорю же: сдает.
Леон поправляет очки, в задумчивости наклоняя голову, и понимает: список покойников все же пополнился. Он никому не позволит так с собой говорить, тем более что есть в этой беседе как минимум одна ложь: Хаттон его не отпустит. Он подцепил от своего отца ту самую любовь к власти над теми, кто выше него. Это объясняет и то, почему два самых ярких представителя «старых денег» Нью-Йорка варятся с Леоном в одном криминальном котле.
Таким, как Бакстоны, мало собрать вокруг себя табор отбросов, заставить носить им в зубах пачки денег и топтаться по бандитам сапогами. Им нужны и другие активы: аристократы уровнем повыше, золотые мальчики из самых богатых семей, яркие таланты. Вот так обычная преступная группа становится ебаным синдикатом.
– Я с тобой свяжусь, – поднимается Леон. – Сообщу детали.
– Буду очень ждать, – обещает Хаттон.
Свежий воздух, бьющий в нос, вызывает головокружение: господи, худший клуб в Нью-Йорке. Быстро петляя по хорошо знакомым переулкам, Леон проверяет, нет ли за спиной хвоста, и ныряет под мост на Джером-авеню: там у детской площадки припаркована «Тесла».
План необходимо менять. Теперь история с Дейви Арчером выглядит ненужной и, пожалуй, слишком долгой: Хаттон выдал ему больше, чем планировал. Если барон Бакстон начал посвящать его в дела, значит, может умереть в любой момент.
Осталось только придумать, как убить их обоих.
Сорвавшись с места, «Тесла» послушно несется в сторону дома. Леон проверяет время – уже десять. Сессию они сегодня не проведут, и это обидно… Ничего. Он сможет договориться с Зои на завтра, тем более что она ждет не меньше, чем он.
Если убрать в ящик стола план с Арчером, между ними остается только то, что действительно нужно в отношениях доминанта и нижней: взаимное желание, подходящие темпераменты и искренний интерес друг к другу. Так что все к лучшему. Зои не из тех, кто будет трепаться о своих отношениях в офисе: для нее вопрос профессионализма стоит слишком остро. Она даже вскидывается каждый раз, когда ей кажется, что Леон недостаточно уважительно выразился в адрес ее работы.
Этим она ему особенно нравится: у него еще не было таких отъявленных карьеристок. Со временем Зои научится принимать советы, а не хмуриться на них, и может быть полезна для него самого: их новый пиарщик не способна составить конкуренцию.
Мысли все равно возвращаются к Хаттону. Как можно использовать это предложение? Нет, уничтожить барона по приказу его сына – отличная идея, но все еще нужно провернуть дело так, чтобы умерли оба.
Леон крутит варианты всю дорогу, и к моменту, когда «Тесла» останавливается на своем парковочном месте рядом с синим «Фордом Мустанг», явно принадлежащим Зои, в голове складывается стройная схема действий. Придется, конечно, втянуть больше людей, чем он рассчитывал, но все равно надежнее, чем прежний план.
На секунду он даже сомневается, подниматься ли сейчас или позвонить Грегу Эвингу… Нет, здесь стоит поступить хитрее. Леон достает из кармана телефон и открывает безопасный чат.
«Привет, нужно поговорить по делу. Назначь время и место».
Грег обожает чувствовать себя боссом ситуации, пусть придумает что-нибудь вычурное на свой вкус. Даже если это будет ночной пирс, до отвала забитый его людьми, Леон все равно выиграет. От такого предложения невозможно отказаться, особенно если учесть, что Грег ненавидит барона так же, как и все они.
Именно поэтому Леон всегда выбирает братьев и их совместное дело. Синдикат – колосс на глиняных ногах, он держится только на ненависти, страхе и шантаже. Ни высшей цели, ни миссии, ни банального взаимоуважения.
Когда лифт останавливается на верхнем этаже и открывает двери, телефон вибрирует ответным сообщением.
«Завтра в восемь утра в моем офисе. Ты знаешь, где вход».
А вот это уже интересно. Леон готов был ставить на то, что назначенным местом окажется «Пристанище». Отлично, офис подойдет еще лучше.
– Я дома, – сообщает он пустой комнате, открывая дверь. – Зои?
Ничего не изменилось. Ключи так и лежат на столешнице, грязной посуды в раковине тоже нет. Леон начинает подозревать, что Зои просто сбежала, но тут слышит тихий смех из кабинета.
Конечно, она здесь: скинула обувь, забралась с ногами в кресло и мило хихикает, поглощенная книгой. На корешке Леон замечает название «Дживс и Вустер». Значит, из всей его библиотеки она выбрала на этот вечер легкую комедию. На полу рядом с ней стоит открытая бутылка пива.
С нее наконец слетает все внешнее напыление: социальный статус, образ яркой интеллектуалки, вечная ирония, прикрывающая внутреннюю неуверенность. Есть в их общении те моменты, когда даже по инопланетному взгляду становится заметно, что Зои совсем не такая, какой хочет казаться. И вот у Леона в кресле сидит молодая красивая девушка, которая смеется над приключениями карикатурной британской парочки. Искренне смеется.
Почему-то внутри екает: к такой картине Леон возвращался бы домой охотнее.
– Привет, – прислоняется к дверному косяку он. – Рад, что тебе здесь не скучно.
Глава 27
Принцесса
– Мы о многом еще не договорились, – произносит Леон, помогая ей раздеться.
От того, как внимательно он относится к блузке, пока развешивает ее на плечиках, Зои с еще большей тоской вспоминает о том, что сегодня у них должна была произойти первая сессия. Эти прикосновения предназначались ей, а не блузке!
– У нас еще куча времени перед сном, – плохо скрывая разочарование, отвечает она.
– Не так уж много. Через полчаса мы должны спать.
– А мы не успеем?..
– Конечно нет.
– Ладно. – Зои отказывается его уговаривать.
После того как вчера утром она видела степень его возбуждения, все сложнее объяснять себе, почему Леон именно такой. Зои начинает замечать, когда он закипает внутри, но внешне это почти не проявляется: даже на лице как было полторы эмоции, так и остается. Но где-то глубоко в нем сидит живой человек, который будто спит большую часть времени.
Как Леону удается подавлять свои желания? Прямо сейчас, когда их прервали посреди самого интересного, вытащив его не пойми куда, он не пытается продолжить, а укладывает ее спать. Словно ей одной нужен секс, а это совершенно не так.
– Не думай, что я не хочу тебя, – вдруг сообщает он, выдергивая ее из мыслей. – Просто упустил время.
– Надеюсь, твоя поездка стоила того.
– К слову, да, – после паузы отвечает Леон. – Она заставила меня серьезно изменить дальнейшие планы в одном деле, и это влияет… не на одну сферу жизни.
– Рада, что так. Иначе было бы обидно.
Она достает из принесенной сумки свою единственную сексуальную пижаму. Черный шелк подчеркивает белизну ее кожи, которую Зои всерьез считает своим уникальным торговым предложением среди всех мастей загара.
Леон не заморачивается с одеждой для сна: он просто раздевается до трусов, давая ей очередной шанс рассмотреть свое тело.
Всегда казалось, что аристократы должны быть тонкими, изнеженными и бледными. Не потому, что Зои считает себя аристократичной, просто у нее в голове существовал сложившийся образ, который Леон теперь опровергает одними только широкими мускулистыми плечами. Забавно, что тело выглядит моложе, чем лицо, хотя волосы на груди тоже начали седеть.
Она без стеснения рассматривает его, замечая и мощные ноги. И в целом Леон выглядит крепко сбитым, так что если говорить о стереотипах, тело у него скорее крестьянское.
– Сядь на кровать, – командует он. – Я заплету тебя.
– Это обязательно?
– Да, – после паузы отвечает Леон. – Ты против?