– Не очень, – покорно забирается на кровать Зои. – Только не слишком тяни волосы.
– Мне казалось, – его пальцы оказываются у нее на затылке, – ты не возражаешь, чтобы я тянул.
У самых корней он сжимает ей волосы, заставляя откинуть голову назад. Каждый раз, когда Леон смотрит на нее сверху, Зои вспоминает ощущение из их поездки: он казался богом. Единственным, кто может наказать ее или наградить.
– Так мне действительно нравится, – с трудом произносит она. – Но тебе сейчас удобно меня заплетать?
Леон приподнимает уголки губ и выпускает ее, а после берется за расческу и начинает с самых кончиков.
– Мы не договорились, как ты будешь называть меня.
– А как ты предпочитаешь?
– Обычно это либо «господин», либо просто «сэр».
– Милорд?
– Ни в коем случае.
– Не понимаю, чего ты стесняешься, – вздыхает Зои. – Это же так круто – родиться в особенной семье.
– Объясню один раз, и больше мы не будем к этому возвращаться, – жестко говорит Леон. – Мой отец разорился, потому что был недостаточно умен. Он проиграл на скачках абсолютно все, что имел, и в том числе родовое поместье. Как ты уже знаешь, виконтство – это земельный титул. И без владения землей он не более чем пустой пшик в воздухе. Мое поместье сейчас находится в чужих руках, именно поэтому я предпочитаю быть просто Леоном Гамильтоном. Без приставок и прочего дерьма.
– Но ник у тебя – Колчестер.
– У меня нет фантазии.
– Ладно, – разводит руками Зои. – Буду называть тебя папочкой.
– Прости?
– Папочкой, – повторяет она. – Ты любишь заботиться о нижних и расчесываешь мне волосы перед сном. Ты не господин, ты самый настоящий папочка.
– Странно, – хмыкает он. – Обычно я против такого… Но когда это произносишь ты, звучит непривычно приятно. Тебе действительно хочется обращаться ко мне так?
– Из оставшихся двух опций подходит только «сэр». Но это не слишком круто звучит.
– Договорились. Теперь расскажи мне, какую заботу ты предпочитаешь после сессий.
– А это тоже я должна сказать?
– Не помню, чтобы заявлял себя как телепат, – иронизирует Леон. – Как мне узнать, если ты не скажешь?
– Я… не знаю.
– Что это значит?
– Мои предыдущие партнеры не перебирали много вариантов, чтобы это выяснить, – недовольно произносит Зои. – Если честно, даже не знаю, что я предпочитаю. В какой-то момент они просто давали мне воды и оставляли одну.
– Помогало?
– Со временем я приходила в себя, – пожимает плечами она. – Это считается?
– Дай мне потом их имена, – просит Леон. – Я должен знать.
– Что ты собираешься с ними делать?
– Это мое дело.
Зои не удерживается и закатывает глаза: что он теперь, убьет их? В памяти всплывает тот вечер, когда она изучала парней из Манчестера, связывая как раз Леона и синдикат, на который работает Арчер. По спине пробегает холодок.
Они с Леоном встречаются взглядами в отражении от панорамного окна.
– Так-так, – строго произносит он. – Это ты сейчас что, закатила глаза?
От стального тона все внутри сжимается, заставляя невольно сглотнуть. Зои молчит, но Леон слегка тянет волосы на себя, напоминая, кто в комнате доминант.
– Отвечай.
– Не удержалась, прости. – В горле пересыхает. – Ты звучал как настоящий мафиози.
– Ты помнишь пункт в контракте о том, что не имеешь права разглашать информацию, полученную от меня в процессе общения?
– Да.
– Так вот, – наклоняется к ее уху Леон, не разрывая их странного зрительного контакта, – я не мафиози, если вопрос стоит так. Но поверь, людям, которые не знают, как вести себя с нижней, не место в сообществе. У нас и без них полно больных ублюдков.
– То есть ты понимаешь, что эти – не худшие?
– О нет. Мне никогда не нравились садисты, но о них хотя бы сразу все известно. Любая нижняя, соглашаясь на отношения с ними, понимает, что это повлечет за собой. Но вот такая псевдонормальность вредит куда больше. Нельзя бросать нижнюю, если она не пришла в себя настолько, чтобы четко и ясно об этом попросить. У нас есть ответственность за вас – и это часть сделки.
– А ложь – тоже часть сделки? – не удерживается Зои.
– О чем ты?
– О твоем утверждении по поводу мафиози.
Она задирает голову и, собрав всю храбрость, выдерживает пристальный взгляд сверху вниз.
– Ты ведь с Дэвидом Арчером в одном преступном синдикате.
Леон должен понять: она действительно хорошо знает свою работу. Именно поэтому нет смысла ее обманывать, так ведь? Зои не составляет труда выяснить о нем и больше, просто хотелось бы услышать все из первых уст.
– С чего ты взяла, милая?
Его акцент меняется, и даже проходит несколько секунд, прежде чем Зои понимает сказанное. Взгляд Леона мгновенно становится чужим.
Тупое решение, тупое решение! Зои осознает, что брать слова назад поздно: она только что самоуверенной походкой зашла в клетку со львом и нагло ткнула ему в морду палкой.
Он же ее не убьет? У них же конфиденциальные разговоры, да?
– Я…
Слова застревают в горле.
Черт, что с ней? Почему воздух как будто начинает давить ей на грудь? Дышать становится невозможно, и мир быстро сужается до двух злых глаз, не отпускающих Зои ни на миг.
– Мне нужен ответ на вопрос, Зои.
Пальцы в ее волосах сжимаются до боли.
– Я узнала случайно, – пытается объяснить она. – Искала Арчера, а наткнулась на…
Он же не убьет ее? Черт, с виду такой благородный бизнесмен… А он же действительно может ее убрать.
Жизненный урок номер сто двадцать пять: Зои нужно научиться держать язык за зубами. На досуге. Если сейчас не умрет.
– Продолжай, – командует Леон.
– Английские бандиты в одном из тредов в даркнете устроили вечер воспоминаний, посвященный вам. Из-за смерти Тома Гибсона.
– Что ты знаешь?
– Вы угоняли машины в Манчестере и ни разу не попались. Потом прекратили, но у вас с Арчером одна… крыша? Не уверена, как это называется. Тебя назвали американской частью синдиката.
– Меня? Там была моя фамилия?
– Только имя. Остальных называли по прозвищам.
Леон выпускает ее волосы, и Зои тут же наклоняется вперед: атмосфера в комнате будто пригибает ее к земле.
– Я бы предпочел, чтобы ты сообщала об этом в более вежливом тоне. – На ее затылок ложится ладонь. – Зои, если ты так уверена, что говорили о нас, тебе стоило два раза подумать, прежде чем швырять это мне в лицо. Ты умнее большинства людей и смогла выяснить сама… Откуда взялась эта бездумная беспечность?
Хлесткий тон не оставляет ей надежды на выживание.
– Я уже поняла, – хрипит Зои.
– Представь себя на месте мафиози, принцесса. Что бы ты сделала с человеком, который швырнул тебе в лицо такие обвинения?
– Прости.
– Я не слышу ответ.
– У… Убрала бы? – полувопросительно произносит Зои.
В тишине спальни раздается тихий радостный смех.
– И понимая это, ты все же решилась?
Загнанная в угол, она пытается экстренно понять, где он, выход из этого проклятого тупика. Черт, зачем вообще начала?
Зои делает пару глубоких вдохов и снова собирает в себе храбрость. У них есть контракт. Их разговоры должны оставаться между ними. Леон тоже это знает, и все, что ей нужно, – выйти с открытым забралом.
Она рывком высвобождается из его захвата, отползает назад и поднимает прямой взгляд.
– Потому что я за честность, – произносит Зои. – У нас отношения не по любви, а по контракту, для моральных терзаний тут не место. Нет смысла скрывать друг от друга факты из биографии, ведь я работаю на Арчера и все равно выяснила бы.
– И что ты собираешься делать с этой информацией? – с интересом наклоняет голову Леон.
О господи, какой же он на самом деле страшный – настоящий хищник. Зои стоило заметить это до того, как запереться в клетке со львом.
– Для начала быть осведомленной о том, с кем собираюсь спать, и желательно от того, с кем собираюсь спать. Тогда… Если ты заботишься обо мне, возможно, однажды и я смогу сделать то же самое для тебя.
– Каким образом?
– Я же… – Голос до сих пор дрожит. – Я пиарщик, моя работа – знать всех журналистов города. И если будет угроза, что о синдикате напишут в прессе, я смогу тебя защитить.
Леон удивленно приподнимает бровь, но тут же берет себя в руки.
– А когда была угроза от Сверчка?..
– Как минимум я знала его имя, в отличие от тебя, – вспоминает Зои. – Так что мы оба были предупреждены об опасности до того, как она стала катастрофой. Этого мало?
Впервые за время разговора Леон немного расслабляет плечи. Он жестом показывает ей подползти поближе, и Зои не задумываясь слушается. Когда он садится на краешек кровати рядом с ней, его тон перестает быть таким угрожающим.
– Для начала давай договоримся: тебя ждет наказание за то, что закатила глаза. Я буду расценивать это как неуважение каждый раз, когда ты так делаешь, и вести себя соответствующим образом.
– Хорошо… папочка, – пробует улыбнуться Зои.
На секунду он прикрывает глаза, но потом отвечает тем же.
– Теперь по поводу моего возможного участия в синдикате: ты действительно уверена, что хочешь знать? На мой взгляд, это токсичная информация. Я проверял твою биографию, и там нет ничего связанного с преступными группировками. Не уверен, что тебе удастся не только спокойно воспринять всю правду, но еще и сохранить ее в секрете от остальных. А я буду требовать именно этого.
Зои ликует внутри: ей удалось перевести разговор в нормальное русло! А это значительно повышает ее шансы на выживание как минимум сегодня.
Не то чтобы она планировала еще когда-либо вступать в отношения с мафиози, но полезно знать, что их раздражают упоминания об их роде деятельности. Записано, выучено.
– Меня мало волнует общественная мораль, – отвечает она. – Так что если ты опасаешься реакции, помни: сегодня я сама пришла к тебе домой и осталась на ночь. Зная, что ты в синдикате, и подозревая, что Сверчок не просто так исчез после нашего разговора, я все же здесь.