– Совсем не понимаю, что делать. – Она поднимает глаза, полные слез. – Мистер Гамильтон, можно мне уволиться?
– Можно, – пожимает плечами он. – Вот только не стоит. Не стоит увольняться, когда находишься на собственном дне, потому что следующую работу начнешь в глубоком эмоциональном минусе. Я бы советовал тебе выкарабкаться вместе с нами и только потом принимать решение.
– Просто уже не знаю, кто я.
– Давай разбираться вместе, – ободряюще улыбается Леон. – А пока поступим так: сертифицируйте то, что уже сделали по органайзеру. Пусть будет… дороже, чем мы планировали. Может, получится сторговаться на материалах.
Они заканчивают очередную бесполезную встречу, и когда Майя уходит, прочие дела на сегодня хочется отменить. Но даже в самом дальнем углу офиса его не оставляют в покое.
– Ой, занят он, другим эти сказки рассказывай, – звучит сердитый голос Кэтрин. – Я иду.
Без стука, без предупреждения – Леон уже выучил типичные привычки миссис Гибсон. Ей все можно, особенно когда стал заметен округлившийся живот. Он больше не пытается установить хоть какие-то правила. Тем более ее наглость в основном распространяется только на него: с остальными Кэтрин ведет себя куда спокойнее и вежливее, а Джанин так и вовсе молится на нее.
Почему так, интересно? Потому что за последнее время их отношения слишком сильно стали близки к понятию «дружба»?
– У меня вопрос, – вламывается в кабинет Кэтрин. – Что ты опять наговорил Майе?
– Добрый день, миссис Гибсон.
– Не начинай. – Она грациозно опускается в кресло напротив. – Во-первых, ты обещал сегодня держать меня за руку на УЗИ…
Точно! Он не просто забыл о самом обещании, он даже не внес это в свой календарь. Леон незаметно передвигает встречу с Джеком на вечер, пока Кэтрин как ни в чем не бывало продолжает:
– Во-вторых, у меня есть к тебе дело.
– Выкладывай, – поворачивается он.
– Это очень неловко и даже больно, – признается Кэтрин. – Тридцатого июня годовщина нашей с Томом свадьбы, и у меня на этот день два билета на Гран-при Австрии.
Леон сдвигает брови, но она останавливает его эмоции жестом.
– Знаю, для тебя это тяжелая тема. Но я подарила билеты Тому на день рождения и не хочу, чтобы они пропали. Сердцем чувствую, что «Феррари» обязаны взять этот Гран-при, и потом… Что еще я могу сделать в день нашей годовщины? Рыдать в кровати?
– Угомонись, – просит Леон.
– Опять много говорю?
– Рвано. Давай по порядку: ты имеешь в виду Гран-при «Формулы-1»?
– Какой еще?
– Я года четыре не смотрел ни одной гонки, – признается он. – Ты уверена, что хочешь поехать со мной?
– Гэри и Джек вообще ни одной толком не видели, – разводит руками Кэтрин. – С ними, что ли, ехать?
– Тридцатое июня… – Леон проверяет календарь. – Хорошо, я поеду с тобой.
– Отлично! Я куплю тебе форму, и помни: мы болеем за «Феррари».
От того, насколько Кэтрин иногда похожа на Тыковку, у Леона сжимается сердце. Он понимает, что ей сейчас тяжело говорить и эта многословность – признак боли, а не веселья. Хотелось бы ему, чтобы его защитные механизмы работали так же.
– Теперь дай поработать.
– Не спеши. – Кэтрин машинально кладет руку на живот. В последнее время она часто так делает. – Леон, давай будем честными: ты выдавил Майю, как тюбик от зубной пасты.
– Это обвинение?
– Факт. Тебе нужен изобретатель. Я навела кое-какие справки… Один из парней концерна в Ингольштадте готов покинуть родное предприятие и попытать удачи в Нью-Йорке.
– Ты меня опять пугаешь.
– А сейчас чем? Мы можем схантить изобретателя из концерна! Он знаком с Томом и будет гордиться должностью в нашей компании.
«Нашей». А она молодец: в последнее время забирает на себя все больше обязанностей, быстро вливается в нюансы работы и даже заставила Леона объяснить ей каждую строчку ОПУ. Гэри и Джек, да почти каждый в их офисе, отмечают, насколько Кэтрин цепкая и внимательная.
– Я обсудила с Джанин, – добавляет она. – У нас есть возможность сделать одну рабочую визу, особенно с учетом его образования и опыта. Если поедем в Австрию, можем сначала прилететь в Мюнхен. Нам организуют встречу.
– Ничего себе. Ты уже приняла кадровые решения и теперь зашла сообщить?
– Всего лишь подготовила почву.
Кэтрин смотрит на него как на идиота, даже брови вопросительно поднимает. А может, она правда бесчестная голддигерша? Умудряется ломать Леона через колено каждый раз, когда ей что-то нужно.
Вспоминается ее лицо там, в Сеуле. Зареванная девчонка в футболке с Бэтменом. Нет, это не захват власти, а помощь. Кто-то в мире все еще способен на нее.
– Ладно, – сдается Леон. – Скажи Эмилии, чтобы подобрала нам билеты.
Они замолкают, глядя друг на друга, и когда в глубине темных глаз Кэтрин снова становится видна боль, Леон поднимается.
– Ты не будешь одна в этот день, – обещает он, пока собственное сердце обретает очередную трещину. – Я буду рядом.
Он опускается на корточки сбоку от ее кресла и накрывает ее руку своей. Кэтрин сразу же словно обмякает. Еще одна девочка, которая вынуждена быть сильной. Судя по всему, у Леона теперь таких целая пачка, но он хотя бы знает, что с этим делать.
– Какая помощь тебе на самом деле нужна? – сжимает он ее ладонь. – Ты все еще боишься принять ее от меня?
– Твои камеры пишут звук? – неожиданно уточняет Кэтрин.
– В кабинетах топ-менеджмента – нет.
– Тогда скажи мне одну вещь, – все равно склоняется к его уху она. – Тот, кто пробил селезенку Тому… он жив?
– Нет, – шепотом отвечает он.
Ей он не сможет соврать. Их странная грубоватая дружба выросла за последний месяц именно на том, что обоим до смерти не хватает Тыковки. Леон уже раз десять извинился перед Кэтрин за дерьмо, которое наговорил, и она столько же раз его простила.
Он понимает, почему это важно. Она все это время хранила их тайну и продолжит это делать. Теперь как минимум ради будущего своего ребенка, которое сейчас обеспечивает «Феллоу Хэнд».
– Хорошо, – улыбается Кэтрин. – Я столько ночей провела, пытаясь понять, что можно было сделать по-другому. Если бы я знала, если бы вовремя нашла его тайник с медикаментами… И вот додумалась до того ножевого.
– Хочешь знать, как это было?
– Очень.
Пока Леон говорит, у нее в глазах нет страха. Только принятие, спокойствие и такая же, как у него, уверенность в том, что все правильно.
– Теперь мне лучше, – заключает она, – это, наверное, плохо – так думать. Но мне легче от осознания, что этот человек не ходит где-то спокойно, а гниет в земле.
– В этом нет ничего дурного, – успокаивает ее Леон. – Знаешь, почему вы с Тыковкой сразу влюбились друг в друга?
– Почему?
– Ты такая же, как мы. Никто из нас не сомневался в том, должен ли чувак сдохнуть, но это не делает нас плохими людьми. А раз мы нормальные, значит, и ты тоже.
– Спасибо тебе. – Кэтрин кладет вторую руку на его пальцы. – Правда, Леон. Спасибо.
– Ты всегда можешь мне позвонить, если переживаешь. Помнишь?
– Да. Но ты слишком рано ложишься.
– Настроил телефон так, что на звонки от тебя, Гэри и Джека он реагирует звуком, даже когда стоит на вибрации. А теперь подбираем сопли и идем вниз. Ты опоздаешь к врачу.
* * *
– Тебе не кажется, что в две тысячи девятнадцатом мы уже можем обходиться без этого? – замечает Леон.
Он засовывает руки в карманы и подходит к Грегу Эвингу в этой странной подворотне. Слева мусорный бак, справа – следы рвоты недожеванным бургером. Ладно, они хотя бы на севере Бруклина – сейчас можно заехать за Зои и увезти ее куда-нибудь подальше от города. От Нью-Йорка в последнее время тошнит, и, судя по этой подворотне, не одного Леона.
– Я не доверяю нашим закрытым каналам, – нервно отвечает Грег. – Они все принадлежат синдикату.
– Малыш, если задача вызывает у тебя паранойю, лишь скажи, я поищу кого-нибудь еще, кому нужна свобода.
Леон готов спорить, что идея убить барона вызывает у Грега слишком много мыслей, а тот к такому не привык. Мозги для удачной криминальной карьеры не требуются, особенно когда за спиной такая мощная поддержка. Даже удивительно, как при этом оба знаменитых долбоеба Нью-Йорка – Эвинг и Арчер – умудряются все равно вляпываться.
– Я нашел нужного человека, – не обращает на его слова внимания Грег. – Готов назначить дату.
– Обрадуй меня.
– Девятнадцатое мая. Мне нужно знать, где будет барон.
– Пришлю тебе место, – говорит Леон. – На этом все?
– Стой. Ты уверен, что это не ловушка?
– Уверен.
Это ловушка, но не от Хаттона или самого барона – Леону просто нужно, чтобы заказчиком был не он, вне зависимости от того, окажется ли покушение удачным. У него здесь свой план, и все, что требуется от Грега, – найти ебаного киллера. Такая мелочь.
– Кто это будет? – между делом интересуется Леон.
– Надежный человек, – пытается успокоить его Грег. – Давно в деле.
Значит, кто-то из известных – останется только проверить. Слава богу, хоть додумался взять киллера, которого можно вычислить.
– Принято. И Грег, постарайся меньше тереться возле Дейви, если хочешь сохранить свои поставки.
– Думаешь, Арчер следующий?
– Включи голову. В Штатах начался передел наркорынка, не пройдет и года, какой-нибудь пиздюк из Миссисипи развернет здесь свой синдикат, с блэкджеком и шлюхами. Твой выбор – вступать в войну на стороне Бакстона или оказаться самостоятельным к моменту, когда пиздюк зайдет спросить, нет ли у тебя пары РПГ.
– Ты слишком уверенно об этом говоришь, – хмурится Грег. – Уже знаешь, кто пиздюк?
– Мне не нужно. Я видел все это дерьмо в Манчестере. Четырнадцать лет назад.
Глава 32
Принцесса
Безумие Леона Гамильтона заражает и саму Зои. Когда она просыпается в шесть в собственной квартире, даже Булка приоткрывает один глаз, чтобы наградить хозяйку удивле