Иногда мне кажется, что я прожил не одну, а целых три жизни, и каждая из них принесла мне глубокое удовлетворение…
Георгий Михайлович Попов.
02(15).09.1906 — 14.01.1968.
На вершине московской власти с 07.12.1944 по 18.01.1950
Трудно сказать, когда Георгий Михайлович Попов начал писать свои воспоминания. Никаких точных временных дат на рукописи нет, автор лишь обозначил периоды — «комсомольские годы», «московский период», «на партийной работе в предвоенные годы», «военные годы», в таком духе даны названия всех разделов. Да и вообще, это не воспоминания в том классическом виде, в котором они существуют в мемуарной литературе, а, скорее своего рода мозаика, составленная из фактов и эпизодов, особенно запомнившихся автору, из впечатлений от многочисленных встреч с людьми, как известными всей стране, занимавшими высокие должности в партии и государстве, так и самыми обыкновенными, рядовыми, из его личных оценок и суждений, иногда очень кратких, в две-три строки, иногда пространных и подробных. Но, может быть, именно в этом и есть главная ценность воспоминаний Г.М. Попова, что они написаны им не на «заказ», а в силу душевной потребности подвести какой-то итог прожитым годам, для самого себя оценить то, как они прошли, и всегда ли он поступал, сообразуясь с простыми нормами человеческих отношений или порой все-таки действовал, исходя из так называемых требований политической целесообразности, которой так просто прикрыть любые отступления от моральных норм?
Скорее всего (это можно предположить с большой долей вероятности) Георгий Михайлович взялся за воспоминания в тот тяжелый для него 1949 год, когда по грязной анонимке на него пало подозрение в причастности к «заговору» и вскоре, освобожденный от всех высоких постов, которые к тому времени занимал, он оказался не у дел. Для состояния любого человека, попавшего в подобную ситуацию, естественно желание «просмотреть» свою жизнь, попытаться понять, неужели допущенные им ошибки перевесили все то доброе и хорошее, что он успел сделать, и как ему жить дальше.
Иногда приходится слышать, что Попову везло, что судьба как бы оберегала его. Но это не больше чем легенда. Всего, чего добился, Георгий Михайлович достиг своим трудом, все прожитые им годы — это непрерывная работа, в которой личные интересы всегда оставались на втором плане. Однажды он сказал близкому ему человеку: «Иногда мне кажется, что я прожил не одну, а целых три жизни, и каждая из них принесла мне глубокое удовлетворение тем, что я все время был занят настоящими делами и не попусту потратил свои дни…»
Когда он в 1906 году появился на свет, семья Поповых жила на Новослободской улице, с которой вскоре переехала на Сущевку, где прожила более полувека. Георгий — четвертый и последний ребенок в семье, у него было две сестры и брат. Детство их было далеко не безоблачным. «Мои родители никогда не имели личной собственности, — рассказывал Попов. — Жили мы в стесненных обстоятельствах, временами доходивших до бедственного положения, особенно тогда, когда отец не имел работы и мать своим трудом портнихи могла заработать очень мало для семьи в шесть человек.
«По происхождению мой отец Михаил Михайлович был мещанином, а по профессии — бухгалтером. Мать, Любовь Михайловна, мещанкой, дочерью бывших крепостных крестьян. О своих дедушках и бабушках я знаю только по рассказам, да некоторым сохранившимся фотографиям. Говорили, например, что бабушка по материнской линии была женщиной с сильным характером.
В отличие от отца, уравновешенного, но в то же время слабовольного по характеру человека, мать обладала сильными волевыми качествами, была рассудительной и объективной. И в то же время очень доброй по отношению к нам, ее детям. И отец, и мать были далеки от политики, но отнеслись с пониманием, когда дети сначала вступили в комсомол, а потом стали и членами партии.
В 1919 году я закончил школу, которая, согласно новым порядкам, носила название Единой трудовой школы 1-й и 2-й ступени. Жить в Москве становилось все труднее: особенно сильно нехватки топлива и полуголодное существование сказывались на многодетных семьях. В июне 1919 года моя мать, забрав всех нас, отправилась в Тамбовскую губернию, в Москве остался лишь отец. Наша семья поселилась в селе Пахотный Угол. Именно к этому времени относится начало моей трудовой деятельности в качестве чернорабочего на торфопредприятии, что находилось в семидесяти километрах от Пахотного Угла…».
«В октябре 1919 года мы организовали в селе Пахотный Угол, — вспоминал Попов, — ячейку Российского Коммунистического Союза молодежи. В нее вошли двадцать человек, в том числе и трое членов нашей семьи — старшая сестра Ольга, брат Дмитрий и я. Одновременно Дмитрий вступил в партию, и через некоторое время стал председателем волостного исполкома Совета рабочих и крестьянских депутатов. Меня избрали секретарем волостного комитета комсомол. Когда встал вопрос о возвращении в Москву, то первыми уехали мать с сестрой Еленой, весной 1922 года отправился и я, в Тамбове осталась еще какое-то время одна Ольга. Хотя с тех пор минуло много десятилетий, как будто это было вчера, настолько памятно возвращение в Москву. Я не был в родном городе три года. В кармане — ни копейки, и весь путь в десять километров от Павелецкого вокзала до Сущевской улицы я проделал пешком…»
Позже Георгий Михайлович Попов не раз говорил, что призыв Ленина на Третьем съезде комсомола — «учиться, учиться и учиться» — он воспринял как слова, обращенные и лично к нему. Тем более, что это совпадало с его собственными стремлениями. Но он последовал лозунгу. «Лицом к деревне» и был направлен в августе 1925 в Татарию.
В Татарии Г. М. Попов проработал около трех лет, и всегда с добрыми чувствами вспоминал эти годы и людей, которые были рядом и помогали осваивать партийную работу. За неполные три года он сменил несколько мест, в том числе поработал и парторгом, и секретарем комитета текстильного комбината, где пришлось вникать во все тонкости производства. Позже эта школа ему очень пригодится.
Однако тогда же, работая на текстильном комбинате, Георгий еще больше осознал, как важно иметь инженерное образование. Диплом об окончании рабфака давал ему право на поступление в институт в течение трех лет. Он обратился в обком партии с просьбой направить его на учебу. Его просьбу удовлетворили, правда, послали учиться не в Москву, а в Ленинград, в электротехнический институт. Очевидно, поступили так не без умысла, рассчитывая на то, что, закончив вуз, Попов снова вернется на работу в Татарию. Но жизнь распорядилась по-другому.
Неожиданное заболевание почек ломает все планы. Долгое лечение и после выписки из больницы масса ограничений: нельзя заниматься спортом, нужно избегать простуд, противопоказаны занятия химией… Но самое главное — категорический запрет на физический труд. Почти безвыходное положение, если бы дирекция института, знавшая о его определенной инженерной подготовке, не подключила его к проектным работам. Так начался довольно продолжительный период деятельности Г.М. Попова в коллективе знаменитого гастевского ЦИТ.
К сожалению, в нашей истории только в последние десятилетия начало отдаваться должное работам этого института и идеям его руководителя — горячего поборника научной организации труда. Тем ценнее воспоминания Георгия Михайловича, бывшего не сторонним наблюдателем, а участником многих работ института. В своих воспоминаниях Попов напоминает, что в эти годы институт, руководимый Алексеем Капитоновичем Гастевым, в прошлом слесарем-инструментальщиком, секретарем союза металлистов, практически создал целую науку интенсификации труда за счет обучения рациональным приемам и методам. При ЦИТе существовала своя учебная база, где на основе гастевской методики готовились рабочие самых важных и необходимых профессий.
Так сложилось, что работа Попова в Центральном институте труда меньше всего получила освещение. О нем больше вспоминают как о партийном работнике и председателе Моссовета. Между тем, если проследить в этом смысле его путь, то станет ясно, какую важную роль в становлении и развитии его личности и способностей сыграл ЦИТ. Далеко не всем известно, что, работая в институте, он принял участие в реализации целого ряда проектов, в том числе занимался повышением производительности труда в угольной отрасли. Почти все, что делал ЦИТ, требовало серьезной аналитической работы, и такая работа стала одной из сильных сторон Георгия Михайловича, которая проявлялась в любом, поручавшемся ему деле.
Сам Попов так написал в своих воспоминаниях: «Что дал мне ЦИТ? Я думаю, что правильно сказать следующее: он дал мне путевку в жизнь. Я получил в ЦИТе в полном смысле политическое образование. Разносторонность работ ЦИТа, а не узкая специализация, которая давала конкретные знания на узком участке и не позволяла охватывать большие проблемы промышленно-экономического характера, вот главное достоинство практики в институте. ЦИТ вооружал нас аналитическим методом проектирования организации труда и подготовки кадров, помог изучить поточные методы производства. В дальнейшем, бывая на многих заводах, я сразу замечал сильные и слабые стороны производства… ЦИТ подготовил меня к работам в более широких масштабах. Подкрепив полученные в Центральном институте труда знания теоретической подготовкой в Промышленной Академии, куда я поступил, работая в институте, я располагал уже серьезной базой для последующей деятельности, которую мыслил в инженерно-технической области».
В жизни поколения, к которому принадлежал Георгий Михайлович Попов, особенно если это касалось комсомольцев и членов партии, редко учитывались их личные планы, первичными были интересы страны и общества. Часто по отношению к ним принимались волевые решения. На одной из страниц воспоминаний у Попова вырвались слова: «Какое счастье, когда молодым людям удается после окончания школы поступить в институт и вовремя его окончить. У меня так не получилось». И добавил: «В июне 1938 года я закончил теоретический курс Академии, диплом же защищал через несколько лет в Московском авиационно-технологическом институте и получил звание инженера-механика по специальности авиационных двигателей».