– Отличная идея. Но не сегодня, а завтра, хорошо?
– Почему не сегодня? – сразу расстроилась Ева.
– Потому что Никита ещё не вернулся из командировки.
А когда он вернётся сегодня вечером, я не захочу делить его с Евой!
– Юль, но завтра-то встретимся?
– Думаю, да. А твой Андрей? Наверное, изнемогает от желания тебя увидеть.
– И потрогать, – мрачно добавила Ева.
– О-о, – протянула я, – тебя приятно трогать. Ты очень соблазнительная.
– Послать бы его…
Ева беззастенчиво ввернула крепкое словечко, – она это умеет.
Я показала ей кулак.
– Завязывай материться, девушка. У тебя ребёнок всё впитывает как губка.
– О да, – восторженно поддержала Ева. – Он в Турции так классно по-английски говорил, все вокруг удивлялись. Юль, это ты его научила?
– А кто же ещё? – самодовольно ухмыльнулась я, профессор романо-германской филологии. – Кстати, когда же я увижусь с моим птенчиком? Изнемогаю! Не терпится обнять!
– Юля, ты же понимаешь! – фыркнула Ева. – Если бабушка предлагает взять к себе внука, я должна всячески поддерживать и культивировать в ней подобное желание.
– Ну да, ну да, понимаю, – грустно кивнула я.
– Значит, договорились, завтра у меня.
Неисповедимы пути господни! Каким образом, занявшись истреблением жировых пятен на кухонной плите, я вдруг очутилась в кофейне на проспекте Металлургов в обществе Олега?
Достав из заначки бутыль волшебного средства, полученного в подарочном пакете на какой-то выставке, я с ужасом обнаружила, что там не осталось и пяти капель. А на это моющее средство я возлагала большие надежды! С его помощью надеялась создать себе имидж рачительной хозяйки, супержены – у неё и кафель сверкает, и рожь колосится.
Теперь не получится.
Бутылка закончилась.
А средство действительно было волшебным. Не то что всякая фигня, производимая американскими концернами и буйно рекламируемая по телевизору. Средство в бутылке было нашим, отечественным – побочный продукт военного производства. Так это и случается у талантливых изобретателей – соорудили шикарную баллистическую установку, а попутно что-то в ведёрко накапало. Как выяснилось, отличное средство для удаления жирового нагара.
Я позвонила устроительнице той самой выставки, и она сказала, что с радостью снабдит меня ядохимикатами, надо только приехать за ними на проспект Металлургов. Выплывая из офиса с двумя полуторалитровыми бутылками в руках и счастливой улыбкой на лице (так выносят из роддома двойню), я была перехвачена Олегом – в сумке загорланил мобильник. Мне пришлось вручить груз незнакомому прохожему, милый юноша подержал бутылки, пока я выуживала из сумки телефон…
Олег поинтересовался, не найдётся ли у меня минутки, чтобы выпить с ним кофе. Для чашки кофе я всегда найду время, да и Олег мне ещё не надоел. Поэтому вскоре он, получив милостливое согласие, подъехал в кофейню «Шоколад», где я уже заняла столик.
Жестокая головная боль вновь дала о себе знать, и вдогонку за двумя таблетками анальгина я отправила красную капсулу нурофена.
Сейчас мне станет хорошо!
Увидев Олега – сегодня он надел костюм и выглядел умопомрачительно! – я сразу уточнила:
– Ни слова о делах?
– Если вам так хочется, – улыбнулся Олег и галантно приложился к моей ручке.
Я смутилась. Не потому, что не привыкла к подобным жестам, а потому, что с утра успела надраить раковину, ванну и унитаз, и опасалась, не пахнут ли мои пальцы хлоркой.
Наверное, пахнут.
– Юля, а мы тут с вами уже бывали, – заметил Олег.
– Как вам это местечко?
– Тут славно.
– Мне тоже нравится.
– А персонал, похоже, давно вас знает. Вы здесь частый гость?
– Да. Вернее, была. Раньше. Как ваши дела? Как поживает молодой тигр Альберт Васильев?
– Поговорим о нём? – улыбнулся Олег. – Вы вроде бы не хотели.
– Да, наверное, не нужно.
Несколько минут я молча смотрела в окно на пробегающих мимо прохожих. Моросил дождь, мокрые листья клёна лежали на асфальте алыми звёздами, вперемешку с круглыми тополиными листочками – лимонного цвета – и дубовыми – тёмно-коричневыми.
– Юля, о чём вы думаете?
Я думала о тысяче разных вещей одновременно: о том, что Ева, наверное, решила спрятать от меня Мишутку, иначе почему бы не привезти ребёнка домой и не дать мне с ним пообщаться после долгой разлуки, зачем сразу отправлять его к бабушке; о том, смогу ли я оттереть пятна с плиты с помощью химии из бутылок, – а вдруг новое средство менее эффективно; о том, что делать с подгоревшими котлетами; о том, в каком платье встречать Никиту; о том, во сколько, с учётом пробок, надо выехать в аэропорт…
– А? Это… Размышляю о Франциске Ассизском, – быстро ответила я. – Я всё время о нём думаю.
Олег поперхнулся круассаном и закашлялся.
– Вам постучать по спине? – участливо предложила я. – Эта кофейня славится своей выпечкой. Если всё же задохнётесь, можно будет отметить в некрологе, что вы подавились не абы каким круассаном, а выпеченным по особому французскому рецепту.
Олег закашлялся ещё больше, он покраснел, на глазах выступили слёзы.
– Юля, – просипел он наконец, – с вами не соскучишься.
– О, да, – согласилась я. – Это верно.
– А почему Франциск Ассизский завладел вашими мыслями?
– Смотрите сами: богатый молодой человек, душа компании, любитель весёлых дружеских вечеринок в двадцать пять лет отрекается от всего и становится нищенствующим монахом. Что случилось? Какой переворот произошёл в душе человека? Безумно интересно это узнать.
– И вы серьёзно над этим размышляете?
– Конечно.
– У Честертона есть очерк о святом Франциске. Почитайте, – посоветовал Олег.
Он отвалился на спинку кресла и внимательно посмотрел на меня. А я тем делом вытащила из сумки конфету в фиолетово-серебряном фантике и отправила её в рот. Вспомнила, что утром, придавленная головной болью, не соблюла ритуал, забыла…
– Принесу нам что-нибудь выпить, – сказал Олег и отправился к стойке бара.
Мы с ним постоянно что-то пьём.
Через минуту он возник с двумя бокалами вина, и я принялась судорожно выстраивать химическую формулу: чем обернётся такое сочетание – две таблетки анальгина плюс одна капсула нурофена плюс витаминизированная конфета плюс несколько глотков вина (больше нельзя, ведь я за рулём!). Почему-то мне подумалось, что данное сочетание обернётся нирваной, поэтому я смело приложилась к бокалу…
Нет, не обманули: жидкость в бутылках оказалась не менее едкой, чем слюна инопланетной твари из фильма «Чужой». Я быстро надраила до жемчужного блеска и плиту, и микроволновку… Правда, плавала всё время в странном абрикосовом тумане – из оранжевой пелены, звеня латами и размахивая мечом, выплывал на коне Франциск Ассизский, причём у коня вместо головы была тыква с прорезями, какие делают для Хэллоуина. За плечами всадника развевался солнечно-жёлтый плащ. Меч святого плавился и стекал на землю блестящими золотыми каплями, и из земли тут же вырастали гигантские цветки календулы – их оранжевые лепестки гладили меня по лицу, убаюкивали… В какой-то миг абрикосовый туман рассеялся, и я поняла, что лежу на полу кухни, свернувшись калачиком.
Вот что значит не спать по ночам!
А я ведь ещё хотела приготовить праздничный ужин… Для него были выбраны блюда простые, но эффектные: ростбиф со специальным соусом – изысканным и пикантным, и лёгкий салат…
Я достала из холодильника приготовленный кусок мяса, он вырвался из рук и упал на разделочную доску с сочным чавканьем. И тут же куда-то пополз!
– Стоять! – возмущённо закричала я и зажмурилась, так как потолок от моего крика обрушился вниз, разлетевшись миллионом оранжевых лепестков.
Потенциальный ростбиф упорно, как партизан через линию фронта, полз в сторону раковины, оставляя за собой на столе кровавый след. Откуда-то вылетали красивые пятнистые бабочки с длинными золотыми усиками и порхали вокруг моей головы. Осознав, что мясо от меня смылось, я в отчаянье метнула нож в стену, он с хрустом вонзился в кафель, а его рукоятка тут же вспыхнула и начала фонтанировать бенгальским огнём. Белые искры извергались с треском и шипением, пятнистые бабочки щекотали мне руки золотыми усиками. Опустив взгляд, я увидела, что будущий ростбиф сидит на моей ступне, словно маленькая собачка, вздыхает и преданно смотрит прямо мне в глаза…
О боже.
Теперь я не смогу засунуть его в духовку.
У него такой милый и трогательный вид.
…Звонок телефона вырвал меня из жаркого забытья. Я подскочила на диване, не понимая, что происходит.
Телефон!
Это звонит телефон!
– Юля, привет. Я прилетел. Ты решила не ехать в аэропорт?
Кто это?
Кто куда прилетел?
– Юль, ты меня слышишь?
Это же Никита!
– Прилетел? А сколько времени? Господи, – заторможенно пробормотала я, оглядываясь. Обнаружила себя на диване, в совершенно мокрой от пота футболке, рядом лежала влажная, измусоленная подушка. Голова раскалывалась так, словно по ней наотмашь колотил кувалдой злобный циклоп. Во рту пересохло, руки ходили ходуном…
– Юля, ну и правильно, что ты не поехала, зачем тебе мотаться туда-сюда. Я сейчас возьму такси.
– Никита, – простонала я.
– Жди, малыш, сейчас примчусь.
Пошатываясь, я добрела до кухни и замерла в дверях.
Что здесь произошло?
Похоже, я тут кого-то зарезала…
На такси Никита доедет из аэропорта за сорок минут. То есть у меня масса времени, чтобы зажевать упаковку таблеток от головной боли, уничтожить на кухне следы убийства, принять душ, сделать причёску, надеть платье. И ещё заказать по Интернету суши и что-то горячее, например свинину в соусе терияки. Никита любит японскую кухню, пусть и местного производства…
Япония очень далеко.
Внезапно я ощутила невыносимую грусть – да, Япония безумно далеко. И то, что мы едим под видом суши и нигири, даже отдалённо не напоминает настоящий японский продукт.