И, хотя я была бы не против создания водяного дракона, чтобы прокатиться у него на спине, мой интерес вспыхивает по-настоящему только при виде ревущего костра. Чтобы использовать магию души, мне всегда нужен был огонь. Если бы я могла создавать его самостоятельно, я была бы непобедима.
Мы все протягиваем руки к огненной яме и послушно следуем советам наставника, стараясь успокоить наши умы и потянуться за теплом, которое должно каким-то образом отозваться в наших сердцах, но только в ладонях Феррика загорается яркое пламя. Я вздрагиваю, услышав его удивленный вздох, и меня охватывает зависть.
– Успокойся, – говорит один из валуканцев и берет Феррика за плечи. – Дыши глубже. Для того чтобы управлять огнем, нужен острый ум. Сконцентрируйся на ощущениях в своих ладонях. Вдохни и выдохни.
Я делаю глубокий вдох, умоляя богов, чтобы магия огня откликнулась на мой зов. Меня ужасно раздражает, что кто-то другой преуспел больше меня, и в то же время мне становится стыдно за свою зависть. Особенно когда в глазах Феррика загораются угольки неподдельного восторга и он сознает, что перед ним открылся мир новых возможностей.
Из его носа течет тонкая струйка крови, но он просто утирает ее рукавом: никакие трудности, связанные с изучением новой магии, не могут поколебать его решимости.
Мое разочарование и чувство вины только усиливаются, когда мы доходим до последней стихии – воздуха. Азами смотрит на меня с нетерпеливым любопытством, но на этот раз удача выпадает Бастиану и Шанти. Они пропускают воздушные потоки сквозь пальцы, разбрасывают листья резкими порывами ветра и со смехом треплют друг другу волосы.
Улыбка Бастиана светится от эмоций, бьющих через край, и я прекрасно понимаю это радостное возбуждение, которое исходит от его души. Овладев магией ветра, он сможет управлять парусами «Смертной казни». Возможно, ему вообще не понадобится целая команда. Это просто замечательно, но почему-то мне кажется, что я больше ему не нужна.
Я никому из них не нужна.
И, по-моему, это справедливо. Феррик и Бастиан обучились трем видам магии, а у меня нет ни одной. Моя семья практически уничтожила это королевство. Мой собственный народ пытается меня убить.
Я бы отказалась от самой себя, если бы могла.
– Неужели ты не почувствовала связи ни с одной стихией? – спрашивает Азами. – Может быть, мы что-то упустили. Если тебе нужно больше времени, наши учителя будут не против задержаться и помочь тебе.
Я знаю, что у нее добрые намерения. Как и все прочие, Азами полагает, что я хочу найти себе жениха, и к тому же она достаточно добра, чтобы сделать мое знакомство с местными холостяками как можно более естественным и расслабленным. До сих пор она делала все возможное, чтобы мне было комфортно. И все же я чувствую, как в моей груди нарастает давление, которое разрывает меня изнутри, оставляя после себя удушающую тяжесть.
В глазах валуканцев застыло разочарование. Желание завоевать мое расположение испорчено горечью неоправданных ожиданий. Верховный Анимант Визидии должен быть самым сильным магом королевства, но сегодня целый остров стал свидетелем моего провала.
Их взгляды возвращают меня в прошлое, на праздник в честь моего дня рождения, когда я позволила своей магии взять вверх. Воспоминания якорем утягивают меня за собой, все ниже и ниже, пока неприступная стена, которую я воздвигла вокруг себя, не начинает рушиться. Я хватаюсь за живот и за горло, пытаясь сделать хотя бы один вдох, пока в ушах звенят голоса прошлого.
Она все уничтожит!
Это ее надо казнить! Она убьет нас всех!
Бастиан резко вскидывает голову, молниеносно перехватывая мой взгляд, когда у меня начинает темнеть в глазах. Мне не нужно просить его о помощи: он уже стоит рядом, крепко сжимая мои плечи.
Зачем я это делаю?
Пусть они считают меня слабой, раз я не могу научиться их магии. Ну и что с того?
Зачем я все это делаю?
Какая разница, что обо мне думает вся Визидия, когда ключ к ее судьбе почти у меня в руках? Я могла бы подарить им магию души. Я могла бы вернуть королевству его первозданный вид и рассказать людям правду. Я могла бы привести их в будущее, которого они заслуживают.
Или я могла бы поступить так, как хочется мне. Я могла бы вернуть отца и разделить с ним все тяготы правления. Я бы снова увидела мамину улыбку. Я бы услышал папин смех и показала бы ему Рукан. Мы с ним могли бы восстановить Визидию, и я бы перестала чувствовать себя такой одинокой.
Неважно, что думают другие. Судьба Визидии в моих руках, и я сделаю то, что должна. Королеве не обязательно улыбаться. Ей не нужно играть в игры.
Королева должна править.
– Я больше не хочу этим заниматься, – поначалу мне кажется, что эти слова принадлежат кому-то другому. Они срываются с моих губ ядовитым шепотом, и Азами приходится наклониться ближе.
– Амора?
У меня подгибаются ноги.
– Вечеринка окончена, – раздается далекий голос Бастиана. – Все могут расходиться по домам. Королева увидится с вами завтра…
– Нет, – как только я произношу это слово, мне становится легче. Оно приносит необычайное ощущение свободы, от которого хочется рассмеяться. – Нет, я не думаю, что мы еще увидимся. Я… С меня хватит.
Лицо Азами становится пепельно-серым. Валуканцы ошарашенно смотрят на меня из-за ее спины.
– Что-то не так, Ваше Величество? Я уверена, что смогу исправить…
– Дело не в этом, – с каждым словом давление на мою грудь ослабевает. С каждым вдохом я все больше чувствую себя собой. – Я ценю все, что ты мне показала, и все, что ты делаешь для Валуки. Я уверена, что все эти мужчины – чудесные люди, но я слишком долго и усердно работала, чтобы надеть корону на свою голову. Я пожертвовала слишком многим ради своих людей. Ни один человек, каким бы добрым и замечательным он ни был, никогда этого не поймет и не будет готов к такой ответственности. И я устала притворяться, что смогу доверить свое королевство кому-то еще. Скажи лорду Баргасу, чтобы он передал всей Визидии: с меня хватит. Я больше не участвую в этом фарсе.
На всех островах, где мы успели побывать, я потратила слишком много времени, притворяясь кем-то еще. Дважды я чуть не умерла из-за того, что пыталась понравиться другим людям.
Я – Амора Монтара, и я больше не буду пешкой. Я буду королевой.
– Самое время прекратить это нелепое представление, – говорит Ватея, когда мы возвращаемся в нашу комнату. – Я удивлена, что ты продержалась так долго.
Накрыв голову подушкой, я вдыхаю свежий запах лаванды. Как бы мне хотелось раствориться в этом аромате. Я рада, что мне больше не придется обмениваться любезностями с потенциальными женихами, но что будет завтра, когда в газетах разразится настоящая буря?
Это не имеет значения. Я не могу допустить, чтобы общественное мнение имело надо мной такую огромную власть. Так или иначе завтра я найду пробужденного и навсегда изменю судьбу Визидии.
Только когда моя кровать скрипит под дополнительным весом, я отрываюсь от подушки и смотрю на Ватею, которая прожигает меня своими золотыми глазами.
– Ты что, жалеешь себя? – она говорит с такой прямотой, что на мгновение я снова вспоминаю о том, насколько ей чужды человеческие обычаи. – Или ты снова скучаешь по своему отцу?
– Я всегда по нему скучаю. – Я сажусь в кровати, и ее взгляд следует за моими движениями.
– Я тоже много по кому скучаю, – голос Ватеи звучит почти безразлично, но ее плечи опускаются, словно на них давит огромный вес. В ее глазах загорается и тут же меркнет тусклый огонек. На протяжении веков люди ловили русалок из-за чешуи и по другим, еще более отвратительным причинам. Я уверена, что за долгие годы своей жизни Ватея перенесла немало потерь.
– Я знаю, что его правление было построено на лжи. Я знаю, что он делал все возможное, лишь бы сохранить все в тайне, – наконец говорю я, изо всех сил напрягая связки, чтобы меня было слышно. – Я это знаю. Но…я бы все отдала, чтобы увидеть его снова. Хотя бы на мгновение, – что-то внутри меня раскалывается под ее пылающим взглядом. Меня захлестывают эмоции, и, как вода в прорванной плотине, мои чувства разом выливаются наружу. – Несмотря ни на что, он все еще мой отец. И мне кажется, что он смог бы направить меня на верный путь, если бы только я могла вернуть его назад.
– Ты не можешь исправить последствия вековой лжи всего за несколько месяцев. – Ватея крепко берет меня за плечо. – Ты делаешь все, что можешь, Амора. Этого достаточно. Я потеряла очень многих, но я не могу позволить себе потеряться в прошлом вместе с ними. Они бы не хотели, чтобы наши жизни остановились из-за того, что их время вышло. Ты можешь скорбеть, но не надо посвящать себя вечному трауру.
Легче сказать, чем сделать. Скольких бы ни потеряла Ватея, она не несет ответственности за страдания и смерти сотен людей. В отличие от меня.
– Как боги могут быть такими жестокими? Почему они забрали его у меня? – мои слова кажутся жалкими, но я вкладываю в них всю свою душу. Я надеюсь, что эти слова станут пощечиной для самих богов. Надеюсь, что они прочувствуют каждую каплю моей ярости. – Я просто хочу, чтобы они вернули его назад. – Вместе с отцом мы могли бы восстановить магию. Победить Кавена. Спасти столько жизней.
Если бы я не знала Ватею, мне бы показалось, что в ее глазах блеснула жалость.
– Даже я знаю, что не стоит проклинать своих богов, Амора. – Ватея соскальзывает с моей кровати и гасит свечу. – Вдруг они тебя услышат?
Глава 30
Кто-то наблюдает за мной.
Задыхаясь, я резко подскакиваю в постели.
Единственный источник света в темной комнате – это лунный свет, пробивающийся сквозь щель между портьерами. Прищурившись, я вглядываюсь в серебристую дымку, но вижу лишь Ватею, которая крепко спит в соседней кровати.
Я осторожно ложусь обратно в постель, уверенная, что мои взбудораженные нервы просто играют со мной злые шутки. Но как только мимо моего окна проскальзывает чья-то тень, я вскакиваю на ноги, сжимая Рукан. Я уже хочу разбудить Ватею, как вдруг тень начинает смеяться. Это гулкий, самодовольный смех, который сотрясает мои легкие и сбивает с ног. Я бы ни с чем не перепутала этот звук. Но… этого не может быть.