– Сколько стоило кольцо? – спросил Тайлер.
– Даже не думай. Нельзя просто так отдать его Аннализе – пускай продает и деньги себе оставляет. Кольцо оценено кем надо и где надо и вдобавок застраховано. Уж будь уверен: Эверетт его пропажу на тормозах не спустит.
– Эверетт, – пробурчал Тайлер.
– На самом деле, – заговорила я, – это ты, Тайлер, навел Аннализу на мысль, что у меня водятся деньги.
– Бред какой-то. Это на нее совсем не похоже, – произнес Тайлер.
– Не похоже? А что на нее похоже? Что, Тайлер?
У каждого из нас – два лица. Это мне еще от Коринны известно.
– Позвони ей, – велел Дэниел.
– Что?
От страха мое «Что?» получилось больше похожим на писк.
– Пусть Тайлер ей позвонит, – повторил Дэниел. – Пусть вызовет ее сюда. Хватит с нас этого дерьма.
– А, ну да. «Привет, крошка. А правда, что ты Фареллов шантажируешь? Давай-ка об этом потолкуем», – съязвила я.
Тайлер, впрочем, уже держал возле уха сотовый. Взгляд его был устремлен на меня.
– Привет, – сказал Тайлер. – Я тебя не разбудил?
Он отвел глаза и вышел из кухни.
– Знаю, знаю, что ночь на дворе. Извини. Я хотел попросить тебя об одном одолжении.
Тайлер помедлил. Во время паузы слышалось, как он меряет шагами прихожую.
– Понимаешь, я пригнал пикап к дому Фареллов. К старому дому, в смысле. Просто утром Дэну надо кое-что отвезти на свалку. Ключи я ему оставил. А теперь вот бумажник никак не найду. Хорошо, если в кабине его позабыл.
Судя по звукам, Тайлер прошел в гостиную, прижался лбом к оконному стеклу.
– Ну и вот, я тебя хотел попросить. Можешь сбегать к Фареллам, забрать мой бумажник? Что? Подумать надо? Хорошо. Я на линии подожду. Ну, сбегаешь? Отлично. Спасибо.
Тайлер нажал «отбой». Чтó вот-вот произойдет, я не знала. Но процесс уже начался – необратимый, безучастный к нашей готовности или неготовности. Мы, все трое, собрались в кухне; объединились. Стали сообщниками.
– Нужно выключить свет, – сказал Дэниел.
Тайлер повиновался, в темноте встал за моей спиной. Шепнул:
– Прости.
– Идем, – скомандовал Дэниел.
Я увидела ее из своего укрытия, из-за угла: трикотажные штанишки, на плече сумочка болтается, волосы собраны в хвост – словно только что с постели поднялась. Аннализа освещала себе путь фонариком. Вот она пересекла наш двор, стала обходить дом, направляясь к подъездной дорожке. Я зафиксировала тот миг, когда она все поняла: когда увидела, кроме пикапа, еще и внедорожник Дэниела. Аннализа замедлила шаг; вовсе остановилась. Я прямо чувствовала, как она ведет с собой внутренний спор. Он был недолог – Аннализа попятилась.
– Стой, – сказала я, шагнув ей наперерез.
В ту же секунду Тайлер вышел из-за пикапа. Открыл дверь, включил в кабине свет, чтобы мы оказались в световом прямоугольнике. Впрочем, я видела только Аннализин силуэт – но не лицо. Не могла сказать, удивлена она или испугана, сердита или обижена. Дэниел все еще прятался. Аннализа переводила взгляд с меня на Тайлера и обратно.
– Какого черта?.. – начала она.
Впрочем, она уже все поняла.
– Ты плохо поступила, забрав кольцо, – сказал Тайлер. – Верни его.
Аннализа поправила сумочку на плече, сложила руки на груди.
– А про снимки она тебе рассказала? Рассказала или нет, Тайлер?
– Ты плохо поступила, – повторил Тайлер.
– Неужели?
Аннализа покосилась назад.
– А где Дэн? Впрочем, удивляться нечему. Эй, Дэн! Ты тоже караулишь, да? – Она повысила голос. – Вы, трое! Сказать вам, чтó я поняла? Что вы тогда лгали. Вы все. И я хочу, чтобы вы об этом знали. Я догадалась, что вы кого-то выгораживали.
Тайлер по-змеиному дернул головой, напрягся, как для выпада.
– Эти твои снимки – фуфло. Ими ничего не докажешь. Зато шантаж преследуется по закону, – сказала я.
– Для этого и существуют анонимки, – возразила Аннализа. – Неподписанный конверт с фотографиями мертвой девушки, которая лежит на фарелловском заднем крыльце, можно кому хочешь подбросить.
– Верни кольцо, отдай флешку – и я не стану припоминать тебе, что ты из моего отца жизнь по капле высасывала.
– Да что ты, Ник? Неужели так все спустишь? Интересно, почему.
– Аннализа, твою мать, заткнись! – рявкнул Тайлер. – Верни чертово кольцо и не лезь больше в нашу жизнь.
«В нашу жизнь».
Она рассмеялась коротким, злобным смешком.
– Разуй глаза, Тайлер. Кто-то из Фареллов – убийца.
– Чушь, – заговорил Тайлер. – Ты своими мутными фотками ничего никому не докажешь. Может, это вообще фотошоп. Вдобавок на них дата не проставлена. Ты только одного добьешься. Сказать, чего именно? Сама сознаешься в шантаже. В том, что несколько лет вымогала деньги у пожилого человека, страдающего помутнением рассудка. Подумай, Аннализа, что тебе за это будет.
– Это вы ничего не докажете – именно потому, что мистер Фарелл с головой не дружит. А я – докажу. Доказательство – не снимки. Доказательство – труп. Вот и подумайте, ребятки, на досуге.
Я похолодела. «Она была на заднем крыльце, но всего секунду…» Куда она делась? Куда он ее утащил?
– Ты украла мое кольцо, и это-то я элементарно докажу.
За спиной Аннализы послышался шорох. Из леса вышел Дэниел.
– Мы с этим разберемся. Другим способом.
Рассудительный, ответственный Дэниел.
– Ой, какие мы самоуверенные!.. Лицемер несчастный, вот ты кто!
– Верни кольцо моей сестре, тогда и будем разговаривать, – отрезал Дэниел.
Аннализа застыла. Мы зашли в тупик. Два преступления – а в полицию ни об одном не заявишь, иначе второе всплывет.
– Кольца при мне нет, – сказала Аннализа, крепче впиваясь в ремешок дизайнерской сумочки.
Дэниел качнул головой.
– Ну так пойдем, заберем его.
– Ладно, – сказала она и стала медленно пятиться.
Несколько шагов она сделала чуть впереди Дэниела. Мы с Тайлером шли следом, Тайлерова ладонь лежала у меня на талии – как обещание: «Все хорошо, мы все разрулим, все под контролем». Не знаю, что стало причиной. Может, Аннализа запаниковала, потому что мы трое в темноте шли за ней; или же сообразила, что выбора у нее нет, что она влипла. Мы пересекли двор, перед нами была лесная чаща, кроны нависли черным пологом, хрустнул под ногой сучок – и Аннализа бросилась бежать.
Тайлер выругался и рванул за ней.
– Ник, жди здесь, – распорядился Дэниел.
Несколько прыжков – и мой брат тоже исчез в лесу. Я поняла его план: зайти с другого боку, взять в кольцо.
С холма отлично просматривались оба дома – наш и картеровский. Два силуэта: один совсем темный, другой – с подсветкой из кабины пикапа. Я встала так, чтобы лучше видеть картеровскую входную дверь. Смотрела на дверь, а слушала – лес. Потому что в нем водятся чудовища и призраки и потому что он – с глазами. Я стояла, готовая ко всему – к звукам борьбы, к шепоту, к воплю.
Но я услышала шаги. Обычные человеческие; медленные. Они приближались. Я присела на корточки, напружинилась, как перед броском.
– Ник?
Голос Тайлера. Можно выдохнуть.
– Я здесь. Ты ее нашел?
– Нет. А ты – ты видела ее?
Я покачала головой. Тайлер присел со мной рядом, тоже уставился на картеровский дом. Еще минут через двадцать с другой стороны подошел Дэниел.
– Упустил, черт возьми, – сказал он и для наглядности вытянул вперед руку, словно ловя призрак. – До самой реки вел, а на берегу – упустил.
– Она вернется, – сказал Тайлер.
– Дэниел, езжай домой. Лора волнуется, – сказала я.
Дэниел взглянул на часы, помрачнел.
– Позвоните, когда она объявится.
Сунул руки в карманы и зашагал к дому.
– И ты тоже, – сказала я Тайлеру. – Езжай домой. Я покараулю.
– Вот уж нет.
Тайлер уселся на землю.
– Никуда я отсюда не поеду.
Мы просидели на холме до рассвета. Аннализа так и не появилась.
Потом, уже дома, я взялась варить кофе. Я отслеживала кофейник, а Тайлер мерил шагами кухню и матерился.
Я стала глядеть в окно, грызя ноготь. Густой воздух казался наэлектризованным. От предчувствий стучало в висках: вот-вот что-то случится. Завоет сиреной, подруливая к дому, полицейский фургон; или тишину вскроет звонок Аннализы. Неважно, чтó это будет. Важно, что этого события мы как раз и дожидаемся. Я зажгла огонь в камине, швырнула туда снимки, досмотрела до конца, как они, запузырившись, скукожились; мысленно заклинала их: быстрее сгорайте, быстрее. Ничего не происходило. Когда Дэниел заехал по дороге на работу, я подумала: может, обойдется.
– Есть новости? – спросил Дэниел.
– Она не вернулась. Что ты Лоре сказал?
– Ничего. Возможности не было. Я задержался, и Лора уехала. Не иначе, к сестре. Господи. Мне бойкот объявлен.
– Скажи ей, что здесь был.
– Вот интересно, что такое ужасное с тобой случилось, Ник, что мне пришлось тебя караулить?
Я вздохнула.
– Наверняка ты сумеешь сочинить правдоподобную историю.
– Как меня все это достало, – пробормотал Дэниел, ероша волосы.
Последовало несколько нецензурных выражений, выданных вполголоса; затем Дэниел до боли вцепился в столешницу, часто и глубоко задышал; наконец взял себя в руки.
– Нужно поговорить с папой, Ник.
– Я поговорю.
– Будь осторожна, – сказал Дэниел, и я его поняла.
Нельзя заострять на этом папино внимание; нельзя, чтобы папа запутался; нельзя, чтобы стал себя накручивать. От меня требуется упоминание вскользь, как бы невзначай, что называется, «к слову»; от меня требуется выудить правду по фрагментам.
– Уезжайте, оба, – велела я. – На работу опоздаете. Все нормально. Будут новости – звоните.
За пустой Аннализиной квартирой я наблюдала до полудня. Видела, как долго стучалась к дочери миссис Картер. Не добившись толку, она достала из кармана запасной ключ и вошла. Я не сводила глаз с двери. Дождалась, пока миссис Картер вновь появилась на крыльце, с телефоном в руке, с потухшим взглядом. Зафиксировала момент, в который до миссис Картер дошло: ее дочь пропала.