"Ленин устроил совещание с товарищами Дзержинским, Лацисом, Петерсом. Решено было перевести царскую семью в Екатеринбург".
Вот оно! Вот кто правит бал всей операции! Спецслужба! Этим объясняется все: и сверхсекретность, и необычайно широкие полномочия Я.Цвикке, и подчинение ему партийных "фюреров" Перми, Екатеринбурга и Тобольска, и явная подсадная утка миссии В.Яковлева (который метался на транссибирской магистрали, рисковал жизнью, играл ва-банк - и не знал, что он - шестерка, а наверху все схвачено и игру ведет совсем другой кукловод).
В пользу этой версии говорит как раз тот факт, что никогда, ни в одной публикации не фигурировало имя Феликса Эдмундовича по отношению к екатеринбургской (и пермской) трагедии. Удавалось засветить даже Ленина, не говоря уже о Свердлове, он вообще в этой истории мальчик для битья, но Дзержинский всегда оставался в тени. Так и должно быть в уважающей себя спецслужбе: что за тайная полиция, если ее действия перестают быть тайной? Да еще в деле ликвидации императорской семьи - страшно даже выговрить:
Цвикке сообщает и еще одну любопытную деталь! "Книжка Лермонтова "Демон" служила между мной и Лениным для обмена шифрованными посланиями и соответственными донесениями Ильичу". Лихо: Э.Радзинский пишет о шифровке, которую Ф.Голощекин получил от Берзина перед акцией 16 -17 июля. Шифровке, где было "добро" на ликвидацию. А Цвикке, выходит, имел параллельную связь с гораздо более высокой инстанцией. Что это? Если не вранье, значит, еще одно запутывание следов. Снова тень спецслужбы.
И наконец - самое сногсшибательное. С.Ильичева рассказывает, что Цвикке показал ей бумагу на имя Родионова (то есть его самого) на предмет выдачи отряду особого назначения крупной суммы денег. В бумаге было написано следующее: "Петр выдать.
Член Ревоенсовета" и подпись. Две грамматические ошибки великого человека, комментирует Цвикке (попущена запятая после "Петр" и одна буква в слове "Реввоенсовет"). Дело в том, что подпись на документе - И.Сталин. Вот кто неграмотный:
Не знаю, как вам кажется, но, на мой взгляд, это - сенсация. И не только потому, что это собственноручно, самим Сталиным письменно засвидетельствованное, пускай косвенное, участие будущего супердиктатора в истории самого таинственного преступления XX века. Тут открытие похлеще. Ведь все историки всегда сходились на том, что Сталин резко пошел "в гору", к вершинам власти в конце 1919 года, после того как отошел в лучший мир Я.Свердлов и Ленину потребовалась новая "тень", новый беспрекословный исполнитель (он и решил, что нашел его в лице Кобы - надо же было Ильичу так опростоволоситься!). Но сталинская расписка с двумя ошибками неопровержимо свидетельствует: уже весной 1918 года (заседание Ленина с Дзержинским и его присными было 28 апреля) Иосиф Виссарионович имел доступ к стратегическим тайнам ВКП(б) и ЧК - то есть к высшим сферам власти. Причем эта посвященность в святая святых явно непропорциональна его скромной должности члена Реввоенсовета.
И еще: Цвикке пишет: "2 июля в Уфе председатель высшей военной инспекции Подвойский (тот самый, что был военным руководителем октябрьского переворота. - Д.С.), вручил мне удостоверение следующего содержания: Цвикке Я.М.
уполномочивается собрать точные данные по продовольственному вопросу и организации Красной Армии. Всем Совдепам оказывать ему всяческое содействие.
Приказом командующего Урало-Сибирским фронтом (то есть Р.Берзина. Д.С.) мне был разрешен пропуск в любое время в Екатеринбург и его окрестности".
Вот теперь, кажется, все ясно. Схема вырисовалась: Ленин - Дзержинский и ЧК - Подвойский (и военная инспекция) - Цвикке (и его спецназ) екатеринбургская ЧК.
А все остальные - Свердлов, Берзин, члены Уралсовета, Яковлев - это все прикрытие. Причем не факт, что все члены этой группы прикрытия были осведомлены о своей истинной роли. В отношении Яковлева у меня лично возникают весьма серьезные сомнения.
И вот сейчас стоит возвратиться к началу статьи и вспомнить о сетованиях Яна Мартиновича насчет неблагодарности Советской власти по отношению к нему. И насчет того, выжил он из ума или нет.
По-моему, если выжил, то только тогда, когда заговорил на данную тему. Дело в том, что он, а также Ермаков и руководитель уральской ЧК Лукьянов единственные из всех участников операции "Ипатьевский дом", которые умерли в своей постели.
Вспомним: Хохряков и Толмачев погибли на гражданской войне. П.Войков (Пинхус Вайнер) был убит белогвардейцем Б.Ковердой в Варшаве (как сказал Коверда, "это месть за Екатеринбург"). Этим, как ни парадоксально, повезло - их всегда считали героями. А Белобородов, Голощекин, Сафаров, Дидковский, Яковлев, Берзин - все "загнулись" в 1937 году или чуть позже. Все - у стенки или в ГУЛАГе. Юровского оставили умирать самого (у него была жуткая, мучительная язва желудка), но смею предположить - учитывая судьбу его дочери Риммы, отсидевшей двадцать лет, - что, если бы не это медицинское обстоятельство, его бы тоже забрали. Белобородова, впрочем, замели, несмотря на запущенный рак горла - он практически не мог есть; так не дали помереть самому: пытали и расстреляли.
Чем объяснить такое совпадение судеб? Ведь после 1918 года их биографии были весьма различными. Белобородов, к примеру, стал троцкистом (со всеми вытекающими отсюда последствиями). Голощекин в коллективизацию был большой шишкой - руководил раскулачиванием в Казахстане. Такого рода масштаб был только еще у Кагановича на Кубани и Постышева на Украине (он там устроил "голодомор"). А потом - Каганович стал третьим человеком в СССР (после Сталина и Молотова), а Постышев тоже стал: к стенке. Как и Голощекин:
В общем, как ни верти, а всех их повязал одной веревочкой Ипатьевский дом. И всех за собой в могилу утянул.
Тогда почему из руководителей расстрела уцелели эти трое - Ермаков, Лукоянов и Цвикке? Ермаков, на мой взгляд, - фигура слишком местечковая: в "кремлевские бояре" (выражение Э.Радзинского) не рвался, удовлетворялся славой в родном краю.
Да еще пустил слушок, что скоро помрет - у него-де рак горла: явно на Белобородова нагляделся. А вот Лукоянов и Цвикке: Эти персонажи покруче чекистские волки. Лукоянов в ипатьевском деле - фигура тоже сверхсекретная, появляется и исчезает, не оставляя следов. Не случайно в книге Э.Радзинского он фигурирует как "шпион"! Да и почерк у него какой-то нетипичный, нечекистский - вроде добренький. То не дал матросам надругаться над великими княжнами на пароходе "Русь". То вдруг вернул в Тюмень группу приближенных царя: в их числе - П.Жильяр, С.Гиббс, С.Бкусгевден, Е.Эрсберг, М.Тутельберг, А.Теглева.
Этот список всех исследователей ставит в тупик. То, что все упомянутые лица - иностранцы (как Жильяр или Гиббс), либо имеют германское (из Прибалтики)
происхождение - ясно. Из этого делается вывод, что их пощадили из-за Брестского мира (тогда такая тенденция действительно была - понежнее с немцами!). Напомню, что из тех, кто остался в Ектеринбурге, уцелели только двое - лакей Чемодуров, который заболел и был положен в тюрьму, и камердинер Волков, который сбежал из-под расстрела (уже в Перми).
Но, во-вторых, германская фамилия не спасла от смерти гоф-лектрису Е.Шнайдер. А во-вторых, почему пощадили А.Теглову? Э.Радзинский пишет: "Она была в нежных отношениях с Жильяром. Лукоянов это знал и: не стал разбивать любящую пару".
Серьезно? Ах, какой добрый, сентиментальный чекист, который только что провернул потрясающую провокацию - "переписку" Николая с "заговорщиками" (сам же из ЧК с царем и переписывался); провокацию, на основании которой прогремят выстрелы в подвале Ипатьевского дома. Не верю! И оттого ставлю в этом деле знак вопроса и многоточие:
Насчет живучести Цвикке и Лукоянова могу сказать следующее: именно потому, что они после завершения операции "легли на дно" (в плане карьеры и болтливости), не хватали звезд с неба, не напоминали о себе особо, не требовали моральных диведендов, как, скажем, Юровский, и не рвались в столицу, - оттого и выжили.
Иначе нашлось бы им местечко, как сказал А.С.Пушкин, "среди нечуждых им гробов":
Кстати, то, что Цвикке так и не дождался публикации своей книги, а рукопись ее после его смерти угодила в архив одного из музеев Риги (то есть практически в спецхран - кто там ею заинтересуется?), тоже, по-моему, весьма симптоматично.
Повторяю: все сказанное представляет интерес при одном условии: если книга Я.Цвикке - не дезинформация. Учитывая детективную запутанность истории с убийством Романовых, я не исключаю и такого:
"Философия убийства": исповедь пермского палача История - весьма капризная дама. К одним она благосклонна, а к другим - увы: В истории гражданской войны на Урале есть эпизод не менее значимый, чем трагедия в Ипатьевском доме. Это - убийство великого князя Михаила в Перми.
Сей трагический факт знаменателен и сам по себе, и тем, что он предшествовал екатеринбургской и алапаевской бойням. Михаил Александрович Романов был последним Романовым, хотя бы формально и хотя бы короткий срок выполнявшим функции монарха. Да и сам по себе персонаж он не менее интересный и драматический, нежели Николай Второй. Но еще интереснее здесь фигура палача, так как главный режиссер и постановщик пермской трагедии --личность просто несоизмеримая с нашими старыми знакомыми: Юровским, Голощекиным и К. Те, даже если судьба заносила их в верхние эшелоны власти, все-таки были персонажами явно второго плана - либо исполнителями, либо фигурами местного значения. Во всяком случае, их местечковость бросается в глаза при первом же знакомстве. И дело не в должностях, ими занимаемых, а в масштабе личности. Ни один из них не мог, да и не пытался преодолеть провинциальную планку, стать руководящим деятелем не регионального, а российского масштаба. Не случайно Белобородова не без иронии называли "уральским Наполеоном", с ударением на слове "уральский".
Совершенно иная картина возникает, когда знакомишься с героем нашего рассказа.