– И при чем тут я?
– Почему ты так поступаешь, Бене? Почему не сделать все по закону?
Роу часто задавал себе такой же вопрос. Возможно, ему мешали беспокойные отцовские гены. К несчастью, легкие деньги и власть, которую они давали, всякий раз оказывались настолько привлекательными, что устоять он не мог, хотя иногда ему очень этого хотелось.
– Стоит ли продолжать этот разговор? – пожал он плечами.
– Но здесь только мы с тобой, Бене. И я твой друг.
Может быть, это было и так, но Роу не был глупцом.
– То, что я делаю, никому не причиняет вреда. Ни единому человеку. Я выращиваю кофе и стараюсь оставаться самим собой, – заявил он решительно.
– Тот человек, Фелипе. Он бы мог с тобой не согласиться.
Бене все еще чувствовал взгляд, которым наградила его жена Фелипе, когда он бросил деньги на кровать в их доме. Он уничтожил ее жизнь. Почему? Из-за гордости? Гнева? Нет. Просто он не мог поступить иначе. Ямайка – суровое место, и здесь много сильных банд. Да, формально Роу не являлся частью системы – ему хотелось думать, что он сумел подняться над ними – но для того, чтобы сохранять свой статус, он должен был вести себя так, чтобы его боялись. Убийство дона наркомафии являлось частью этой стратегии. А убийство Фелипе? Пожалуй, нет, ведь никто никогда не узнает, что произошло на самом деле, за исключением людей, которые на него работают. Если мелкий клерк способен ему солгать без всяких последствий для себя, то что сделают они?
Теперь они знают, какова цена ошибки.
– Сожалею, что тот человек пропал, – сказал наконец Роу.
– Я читал о твоем отце, – проговорил Трей. – Он был поразительным человеком. В одиночку создал индустрию кофе «Голубые горы».
Бене был совсем молодым, когда умер его отец, но кое-что он помнил, а еще ему много рассказывала мать. Казалось, в ее воспоминаниях осталось только хорошее. Его отец видел необходимость в регулировании производства и продажи основного вида экспорта Ямайки. Конечно, семья Роу от этого только выиграла. Но что в том дурного?
– Мой отец также мечтал найти рудник, – сказал Бене Халлибертону. – Именно он поведал мне его историю.
Ему хотелось сменить тему разговора. Это путешествие имело отношение к руднику, а его семья и бизнес были тут совершенно ни при чем. Однако ему нравился профессор, и он на него не сердился.
– И как ты поступишь, если рудник существует? – спросил Трей.
Самолет начало слегка болтать: он проходил зону турбулентности. Они находились на высоте в двадцать тысяч футов над Карибским морем и направлялись на северо-восток, в сторону Сантьяго-де-Куба, густонаселенного города на юго-восточном побережье. Полет был коротким, и скоро им предстояла посадка.
– Существует ли он? – вздохнул Бене.
– Два дня назад я бы ответил отрицательно. Теперь я не уверен.
«Он там есть, – сказал Роу Захария Саймон. – Моя семья искала рудник много лет».
«Но почему он так важен для тебя?»
«Он важен для моей религии».
Это удивило Бене.
Как такое может быть?
«Христофор Клумб был евреем, – рассказал Захария. – Ему пришлось перейти в христианство – у него не оставалось выбора. Но в сердце своем он остался евреем».
Роу никогда об этом не слышал.
«На самом деле его звали Кристобаль Арнольдо де Яссаси, – добавил его собеседник.
Бене даже не пытался скрыть свое изумление.
«Это правда, – продолжал австриец. – После крещения его семья взяла себе фамилию Колумб».
«И какое это имеет значение?» – спросил Роу.
Он искренне хотел знать ответ.
«Для моей семьи – огромное. И еще больше для евреев. Тебе известно, как Колумб умер?»
– Как умер Колумб? – спросил Бене теперь у Халлибертона.
– Почему ты о нем заговорил? – удивился тот.
– Не знаю, просто вдруг подумал о том, как это произошло.
– Он умер в Испании, в мае тысяча пятьсот шестого года, после долгой болезни. Никто не знает, что его убило. Но интересна не его смерть, а то, что произошло после нее.
Роу слушал рассказ профессора о том, как Колумба сначала похоронили в монастыре Вальядолида, а потом, в 1513 году, жена его сына потребовала, чтобы останки великого мореплавателя перевезли в Севилью. В 1537 году семье разрешили вернуть тело в Новый Свет, и прах Христофора погребли в новой церкви, построенной в Санто-Доминго.
1537 год.
Бене знал, что означает эта дата.
Именно тогда та самая вдова одного из сыновей Колумба получила контроль над Ямайкой.
Тело первооткрывателя оставалось на Гаити до 1795 года, а когда Испания уступила французам контроль над островом, останки перевезли в Гавану. В начале двадцатого века, в конце Испано-американской войны, когда Куба получила независимость, прах Христофора вернули в Севилью, где он и остается до сих пор.
– Однако тут есть проблема, – продолжал Трей. – Возможно, это не прах Колумба. Ближе к концу девятнадцатого столетия какие-то рабочие во время ремонта в церкви в Санто-Доминго нашли свинцовую коробку с костями и надписью: «Знаменитый человек, дон Христофор Колумб». Тогда многие решили, что в семьсот девяносто пятом году испанцы могли совершить ошибку и отправить в Европу не те останки.
– Я был в той церкви, в Санто-Доминго, – сказал Бене. – Там имеется памятник Колумбу и гробница.
– В гробнице церкви Санто-Доминго лежат кости из того свинцового ящика. Правительство приняло такое решение в тысяча девятьсот девяносто втором году в честь пятисотлетнего юбилея первого путешествия Колумба. Они провели несколько тестов ДНК, но однозначных результатов получить не удалось. Кости столько раз перевозили, что они могут находиться во всех этих местах или ни в одном из них.
«Моя семья искала могилу Христофора Колумба, – говорил Саймон Роу. – Мы считаем, что кости тайно перевезены на Ямайку и спрятаны в затерянном руднике. Его семья считала это место, которое обнаружил сам Адмирал, священным».
Но Бене тогда не поверил Захарии, как не верил ему и сейчас. Речь шла не о могиле. Это исключалось. Саймона интересовало что-то другое, настолько важное, что оно привлекло внимание агентов американской разведки. Едва ли кого-то могли так сильно занимать кости Христофора Колумба, который являлся захватчиком и разрушителем. Его появление привело к гибели десятков тысяч таино, а со временем и к рабству, вызвавшему еще больше бед и страданий. А мароны подняли восстание и стали первыми африканцами, отстоявшими свою свободу в Новом Свете. И если затерянный рудник существует, то он принадлежит именно маронам.
– Что это, Бене? – спросил вдруг Трей.
Двигатель сбросил обороты, и они начали снижаться. В иллюминатор стала видна Куба и зеленый бастион гор, окружавший побережье. Горы Сьерра-Маэстра. Роу знал, что рабы прятались в них, когда убегали с плантаций сахарного тростника. Они не заслужили собственного имени, как мароны, но также сражались за свою свободу.
Халлибертон тоже смотрел в иллюминатор.
– Именно здесь началась кубинская революция. Кастро и его люди прятались в этих горах, – рассказал ему его спутник.
Бене знал, что тут выращивают кофе. Это были хорошие сорта, но они не могли оказать серьезной конкуренции его лучшим сортам.
– Я хочу найти рудник, – тихо сказал он. – Если там ничего нет – что ж, так тому и быть. Но я хочу его найти. И мне нужна твоя помощь. – Он посмотрел на Трея. – Ты со мной?
– Конечно, Бене. Я тебе помогу.
Роу видел, что его друг понимает, насколько он серьезен. Но он видел и еще кое-что – дурные предчувствия. Никогда прежде он не замечал такой тревоги в глазах Халлибертона. Ему совсем не понравилось, что ученый его боится, но Бене ничего не сделал, чтобы его успокоить.
Он больше не потерпит лжи и ошибок.
Ни от врага, ни от друга.
Глава 39
Том посмотрел на направленный на него пистолет.
– Чего вы хотите? – спросил он ровным голосом.
Мужчина, которого его дочь называла Брайаном, быстро подошел к ним.
– Я знала, что от тебя следует ждать неприятностей, – сказала Элли.
– Твоя дочь рассказала о том, какая она замечательная актриса? – поинтересовался вооруженный человек.
Саган не сводил взгляда с его пистолета. Странно. Вчера он не боялся смерти. Но сегодня все изменилось. Нет, он не хотел жить – просто решил, что умирать ему сейчас еще рано. Два послания Абирама и предательство Элли вызвали слишком много вопросов.
А он уже очень давно не испытывал любопытства.
– Какое ты имеешь отношение к тому, что происходит? – спросил Том.
– Он работает на человека, который пытается остановить Захарию, – сказала Беккет.
Брайан же повернулся к Тому Сагану:
– Нам нужно поговорить.
Захария вел Рочу за собой. Сообщники крались по туннелям мимо старых гробниц кардиналов и священников, и когда они дошли до угла, за которым скрылся Брайан, Саймон заметил вырубленный в скале коридор длиной метров в десять, уходящий куда-то направо. Лампочка на потолке освещала еще один поворот впереди, но находилась ближе к ним. Захария услышал голоса, доносившиеся из-за дальнего угла, и знаком показал своему спутнику, что им следует соблюдать тишину. Они осторожно подбирались к следующему перекрестку: австриец рассчитывал, что сумеет застать врасплох Сагана, Элли и Брайана.
– Нам нужно поговорить, – донесся до него мужской голос.
Голос Джеймисона.
До этого он слышал Сагана и его дочь. Когда Элли говорила о нем, Захарии показалось, что она его защищает. Может быть, ему удалось ввести ее в заблуждение настолько, что его откровения о Джеймисоне дадут ему второй шанс? Саймон рискнул и осторожно выглянул из-за угла. Брайан стоял к нему спиной, примерно в пятнадцати метрах. Он держал в руке пистолет и смотрел туда, где остановились Том и Элли.
Захария со своим помощником отступил назад, а потом указа