Интересно, зачем им в Хэмптон-Корт? Что они там забыли, с кем предстоит встреча? И что в ней для нее лично? За последние двенадцать часов она потеряла две работы. В этой кутерьме ей ловить больше нечего. Может, лучше просто подвести незавидные итоги и уйти? Но остановит ли это Томаса Мэтьюза? Едва ли. Ей все еще предстоит как-то наводить с ним мосты. Он что, всерьез намеревался ее убить? Сказать пока сложно, но то, что тот «бобби» вполне мог всадить в нее пулю, не прекрати она сопротивляться, было вполне вероятно.
Заканчивая завтрак, Кэтлин в ожидании Малоуна вполуха слушала монотонное жужжание голосов. Подошел официант, убрал тарелки, вежливо долил ей в чашку кофе. Она не курила, не злоупотребляла спиртным, не увлекалась азартными играми и уж тем более наркотиками. Кофе был, пожалуй, ее единственным пороком. Он ей нравился и горячим, и холодным, и с сахаром, и со сливками, и без – главное, чтобы кофеин был в норме, а еще лучше с превышением.
– Это вам, – неожиданно послышалось рядом.
Она подняла глаза.
Неожиданно возвратившийся официант протягивал конверт. Кэтлин взяла.
– Это со стойки регистрации, – видя ее недоумение, пояснил официант. – От какой-то женщины.
У Кэтлин пересохло в горле. Чувства обострились. Кто и каким образом проведал, что она здесь? Кэтлин вскрыла конверт и вынула единственный листок бумаги с паучьими чернильными строчками.
Поздравляю, мисс Ричардс. Вы сейчас в уникальном положении. Никто не находится от Коттона Малоуна так близко. Воспользуйтесь этим, выжмите максимум. Завладейте флэшкой и в точности установите, что ему известно. Даю вам свое слово рыцаря короны, что в случае достижения этого результата вы будете вознаграждены должностью в штате моей организации. Наша страна находится в опасности, и долг наш ее защитить. Да, я понимаю, вы меня подозреваете. Но судите сами. Ваше точное местонахождение было известно мне всю ночь, однако я не предпринял никаких действий. Знайте и вот еще что. «Общество Дедала» не дремлет; оно действует и способно на очень многое. Это ваш последний шанс на искупление. Сослужите нам службу. Если вы со мной солидарны, кивните. Как только флэшка будет у вас, позвоните мне на уже известный вам номер.
Прочитанное просто не укладывалось в голове.
Томас Мэтьюз сейчас смотрит на нее.
Мысленно она велела себе успокоиться.
Поступить по указке Мэтьюза – значит предать Коттона Малоуна. Но он незнакомец. И они ничем друг другу не обязаны. Ну да, провели ночь в одном номере, и он произвел впечатление приличного человека. Но ведь речь идет о государственных интересах. На волоске вся ее карьера. И уже не как агента АБОП, а возможно, сотрудника секретной разведывательной службы. А туда по заявлению не устраиваются. Это удел избранных, с целым рядом тщательных проверок.
Как сейчас.
Разумеется, при условии, что слово сэра Томаса Мэтьюза как рыцаря короны что-нибудь да значит.
Кэтлин протяжно, шумно вздохнула. Изо всех сил внутренне напряглась.
И кивнула.
8.30
В Вестминстерском аббатстве Антрим, заплатив за вход, прошел в большую, мрачного вида церковь. Здесь он миновал вначале черную мраморную плиту могилы Неизвестного солдата, затем хоры с их знаменитыми деревянными скамьями. Дальше – ограждение алтаря, где в святилище проходили коронации британских королей и королев. Неподалеку настенная табличка извещала о местонахождении усыпальницы Анны Клевской, четвертой жены Генриха VIII – единственной, которой хватило прозорливости уйти от своего венценосного супруга. За истекший год Антрим много прочел о Генрихе, его женах и отпрысках. Особенно о третьей по счету, дочери Елизавете. Когда-то он считал свою семью дефективной. Но оказалось, что Тюдоры в этом смысле были куда хлеще. Как говорится, нет предела совершенству.
От туристов было не протолкнуться, что в общем-то неудивительно: день выходной, а это одна из самых, можно сказать, обязательных для посещения достопримечательностей Лондона – с ее «Уголком поэтов»[155], прихотливыми часовнями и пылью со стоп великого множества монархов. Америка здесь и рядом не стояла. За свою тысячелетнюю историю этот храм стал свидетелем фактически всех прожитых Англией эпох, начиная от нормандского завоевания.
По амбулаторию вокруг алтарной части Антрим прошел к мраморным ступеням лестницы, ведущей наверх в часовню Генриха VII. Возведенная основателем дома Тюдоров в качестве родовой усыпальницы, она в свое время удостоилась названия orbis miraculum – чудо света, – и, разумеется, не без причин. Створки ее массивных дубовых ворот были окованы бронзой, покрытой орнаментом из роз и лилий, а также геральдическими эмблемами Тюдоров. Внутри взгляду открывался тройной неф с четырьмя эркерами и пятью капеллами. По обе стороны тянулись деревянные сиденья с подлокотниками, а над ними висели знамя, меч, шлем и шарф рыцаря ордена Бани.
Еще одна из тайных древних группировок.
Созданная Георгом I, возрожденная Георгом V, а ныне часть почтеннейшей иерархии английского рыцарства, самых ее верхов.
В отличие от «Общества Дедала», которое, похоже, обреталось исключительно в тени.
Богато украшенные ниши со статуями шли по часовне кругом, а сверху ее опоясывали хрупкие на вид окна верхнего ряда. Но взгляд завораживало скорее не это, а потолок. Его веерные ажурные своды с орнаментальными отделками в виде подвесок, держащихся там словно силой волшебства; тончайшая, невесомой паутине подобная резьба (даже представить сложно, что из камня).
На дальнем конце капеллы возвышалось надгробие Генриха VII. Средоточие и противоречивость. Скорее римская античность, чем готика. Можно понять, учитывая, что ее создавал итальянец. Сейчас часовню восторженно озирали человек семьдесят-восемьдесят. Ночью, после ухода от компьютерщика, Антрим сделал звонок, и ему сказали подойти сюда к открытию, захватив жесткие диски (они сейчас были при нем, в магазинном пластиковом пакете). Это людное место внушало некоторое успокоение в плане безопасности, но расслабляться все равно было нельзя. Люди, с которыми Антрим имел дело, были тесно связаны между собой, решительно настроены и к тому же не робкого десятка.
Поэтому надо быть начеку. Глаз да глаз.
– Мистер Антрим?
Он обернулся и увидел женщину – лет шестидесяти, миниатюрную, с пучком седых волос. В брючном костюмчике цвета морской волны.
– Меня послали встретиться с вами, – сказала она.
– Как вас зовут?
– Зовите меня просто Ева.
Гэри был рад, очень рад видеть Иэна. Его ночью привезли вместе с какой-то пожилой женщиной, которая представилась как мисс Мэри. И она Гэри сразу понравилась. Очень похожа на папину маму из глубинки Джорджии, в нескольких часах к югу от Атланты. Он летом всегда с неделю у нее гостил (мать поддерживала со свекровью хорошие отношения). А бабушку Джин просто нельзя не любить: с ней легко, всегда такая ласковая, слова дурного от нее не услышишь.
Ночь они провели в доме, где их с папой вчера задержали. Иэн рассказал о происшествии в книжном магазине и что было потом, после того как они спасли ту женщину-агентку. Гэри тревожился, но и гордился, как папа лихо со всем управляется, решает одну проблему за другой. Антрим с ними на ночь не остался, но позвонил и сообщил, что с папой всё о’кей.
– Ему с утра надо еще кое-что доделать, – сказал он. – Я ему передал, что с тобой здесь всё в порядке.
– А насчет того вы ему упоминали? Ну, в смысле, о нас с вами.
– Это мы сделаем вместе, когда соберемся. У него сейчас хлопот полон рот. А это мы можем и завтра сделать.
И то верно.
Сейчас они снова сидели в том складском офисе – одни; агенты дежурили снаружи. Антрим куда-то скрылся.
– Вы не знаете, куда отправился мой папа? – спросил Гэри у Иэна и мисс Мэри.
– Он не сказал, – качнул головой Иэн.
Вчера Гэри очень хотелось продолжить разговор с Антримом, но возможности никак не представилось. И о своей внезапной находке он решил рассказать новым друзьям.
– Ты уверен, что это правда? – дождавшись, когда мальчик закончит рассказ, спросила мисс Мэри.
Гэри кивнул:
– Мы сделали тест на ДНК, для полного подтверждения.
– Какой это, должно быть, для тебя шок, – сказала она. – Найти своего биологического отца… Да еще здесь…
– Но ты его, по крайней мере, нашел, – ободрил Иэн. – Лучше б мать тебе раньше обо всем рассказала.
– Может, у нее была веская причина держать это имя в тайне, – мудро заметила мисс Мэри.
Однако Гэри остался тверд:
– А вот я рад, что теперь знаю.
– И что ты думаешь с этим своим знанием делать? – спросила мисс Мэри.
– Пока не знаю.
– А где сейчас мистер Антрим?
– Он здесь будет. Он агент ЦРУ. Разведчик на задании. А мой папа ему помогает.
Однако тревога не покидала.
Вспоминался развод родителей. Мать потом объясняла, как годы беспокойства в итоге берут свое. В эти ее рассуждения он тогда не вникал, а теперь вот понял. Растерянность от неведения, какие беды могут твориться с тем, кого ты любишь, тревожит душу, попросту изводит. Он сам испытывал это на протяжении всего нескольких часов. А вот мать тяготилась этим годами. Узнав об их разводе, Гэри разозлился, не понимая, отчего им порознь лучше, чем вместе (как они ему тогда пояснили). А потом, впоследствии, он воочию увидел всю ту горечь, что была между ними. Мир между родителями наступил лишь с месяц назад, после того, что прошло в Австрии и на Синае, хотя особых перемен в матери он не заметил и тогда. Все такая же взвинченная, взволнованная. Легко ранимая.
Лишь потом, когда она раскрыла ему правду, Гэри понял почему.
Но от этого легче не стало. Ни ей, ни ему.
Он потребовал, чтобы она сказала, кто его отец. Назвала имя. Она отказалась. Он пригрозил, что уедет жить в Данию.