– И что бы произошло потом? Твое место заняла бы другая?
– Если надо, то да, – жеманно пожала плечами Дениз. – Мы решили воздействовать на тебя иными средствами.
– Такими, как убийство в соборе Святого Павла моего агента?
– И тогда, и сейчас Лорды хотели показать тебе, на что они способны. Важно, чтобы ты в полной мере оценивал масштаб их решимости.
Жестом она предложила сойти с эскалатора. Антрим с коротким вздохом последовал ее примеру.
– Вот они, символы былого могущества, – заметив направление его взгляда, сказала Дениз. – Напоминание о временах, когда короли и королевы были действительно власть предержащими, а не нынешними декоративными фигурками на троне.
– Так все между нами было просто притворством?
– Ну а чем еще, по-твоему? – со смешком переспросила она.
Этот смешок больно ранил слух.
– Я всегда считала, – указала Дениз на драгоценности, – что английская монархия оказала себе очень скверную услугу, отдав в обмен на свое выживание реальную власть. За сохранение права зваться королями и королевами она передала бразды правления парламенту. И закат этот начался в тысяча шестьсот третьем году с Якова I.
Антриму припомнились уроки покойного Фэрроу Керри. Яков, первый из дома Стюартов воссевший на трон, был бездарью и слабаком, ставивший помпезность, роскошь и удовольствия превыше власти. Первые девять лет его правления, благодаря твердой руке Роберта Сесила, были еще куда ни шло. Но со смертью в 1612 году всесильного министра остальные тринадцать лет пребывания Якова у власти отличались нарочитой бесхребетностью, которая ослабила монархию и спустя двадцать три года довела его сына Карла I до плахи.
– Елизавета I была последней из монархов, кто действительно повелевал, – подытожила Дениз Жерар. – Королева во всех смыслах.
– Всех, кроме одного.
Дениз ткнула в него своим изящным тонким пальцем, как всегда, с безупречным маникюром.
– Я вижу, ты все так же крепок задним умом, откуда тебя иной раз прорывает. Но на что-либо большее ты не способен. Жаль, что во всем остальном тебя и человеком-то сложно назвать. Так, серединка наполовинку. Посредственность с дрянцой.
Она над ним издевалась. Хладнокровно и сознательно.
А Блейк ничего не мог ей противопоставить.
– Что нужно от меня «Обществу Дедала»? – попробовал он перейти к делу.
– К сожалению, обстоятельства постоянно меняются. Твоему Коттону Малоуну удалось бежать из Хэмптон-Корта. Так что он все еще жив. В отличие от двух твоих агентов, которым повезло меньше.
Теперь понятно.
Он остался один.
– Я работаю на ЦРУ. У нас агентов по миру пруд пруди.
Выслушивать его браваду Дениз, похоже, была сейчас не в настроении.
– Но, к сожалению – прежде всего для тебя, – здесь сейчас ты один. Нам нужен Иэн Данн.
– Да берите, не жалко. Он сейчас на складе, о котором вам, по всей видимости, известно: ваш главный упырь лично перечислил мне все, что там хранится.
– Да, нам известно. Только я вот о чем, Блейк. Мне досконально известна эта твоя подлая черта: врать, кидать и изворачиваться. Я с ней не раз сталкивалась. И Лордам я сказала, что ты глубоко нечистоплотный человек. Так что у тебя есть еще один шанс, одна возможность сказать правду. Что там есть из того, чего не знаем мы?
Внезапно Антрим понял, что у него все же есть хотя бы один козырь. Если так, то это спасение.
Копии тех жестких дисков.
Про них никто не заговаривал.
– Вы знаете все, что мне известно.
Дениз ступила обратно на эскалатор. А перед этим она мимолетно коснулась губами его щеки. С нежной непринужденностью, больше для маскировки от тех, кто находился вокруг.
– Дорогой мой Блейк, – прошептала она. – Те копии жестких дисков, что ты оставил у своего человека, уже у нас. Лордам я так и сказала: ты солжешь.
Дениз уже отъезжала.
Улыбаясь, она посылала ему воздушный поцелуйчик: «Береги себя, малыш».
Малоун приблизился к Томасу Мэтьюзу. Они стояли в центре просторного прямоугольника корта, залитого струящимися из окон потоками солнечного света.
– Не виделись, считай, с моей предыдущей поездки в Лондон, – сказал Малоун. – Это сколько, семь лет уже прошло?
– Да, памятное было время.
– Мне тоже помнится.
Помнилось действительно живо: за Мэтьюза он тогда едва не поплатился жизнью.
– Скажите мне, Коттон, вы вернулись сюда единственно из-за Кэтлин Ричардс?
– А вы отслеживали?
– Конечно.
– Вы говорите с таким видом, будто это было ошибкой.
Старый волк пожал плечами.
– Все зависит от того, какую позицию вы займете.
Было видно, что Мэтьюз прощупывает осторожно – во всяком случае, пока, наверняка толком не зная, каким образом и с какой стати отставной американский агент вдруг очутился прямо в эпицентре операции ЦРУ, находящейся в активной фазе.
– А ведь вы возле того книжного магазина напали на моих людей, – укоризненно заметил он.
– Ваших людей? Что ж они мне в этом сами не признались? А мисс Ричардс, судя по всему, действительно нуждалась в помощи. – Он сделал паузу. – Я в тот момент сделал вывод, что ей грозит опасность.
– Вопрос в том, что именно побудило вас прийти к ней на помощь.
На эту подначку Малоун, впрочем, ловиться не спешил.
– Сам Генрих VIII играл здесь в мяч, – не дождавшись ответа, сменил тему Мэтьюз. – Говорят, известие о казни Анны Болейн пришло к нему как раз во время состязания. Та игра во многом отличалась от сегодняшнего тенниса, но тоже вызывала бурю эмоций.
Сейчас интерьер вокруг, несмотря на то что был вправлен в архаичную оболочку, больше перекликался с современностью. Сам корт был переделан, и на нем по-прежнему устраивались соревнования. Ту игру называли «королевским теннисом»; по тогдашним правилам для того, чтобы перекинуть мяч через сетку, можно было, помимо пола, использовать также стены и потолок.
– Впечатляет, насколько такая старина может и сегодня сохранять актуальность, – произнес Мэтьюз, забрасывая очередную наживку, за которую Малоун решил на этот раз зацепиться.
– Из того раздела, что Елизавета I на самом деле могла быть мужчиной?
Пожилой разведчик испепелил его взглядом. Томас Мэтьюз – ветеран разведки, шпионский авторитет мирового уровня. Даже Стефани Нелл отзывалась о нем с чуть боязливым благоговением. Малоун прекрасно помнил их встречу семилетней давности. Мэтьюз тогда проявил себя как настоящий злодей. И вот теперь Коттон вновь стоял под пронизывающим взглядом этого пожилого англичанина.
– Меня ваш уход в отставку опечалил, – сказал Мэтьюз. – Вы были отличным оперативником. Стефани, должно быть, скучает по вашим талантам.
– У нее есть много других агентов.
– И по сдержанности. Вы всегда были скромны. Это я о вас тоже помню.
– Давайте ближе к делу, – предложил Малоун.
– Извольте. Вам может показаться: то, что Елизавета I могла быть самозванкой, спустя четыре века уже утратило актуальность. Так вот, позвольте вас заверить, Коттон: ничуть. Ничуть не утратило.
– И этого для вас было достаточно, чтобы расправиться с Фэрроу Керри?
– Это вам тот шалопай сказал?
– Вот-вот, – кивнул Малоун. – Потому-то он вам, видимо, и нужен. Он, а не флэшка. Вы хотите заполучить именно Иэна. Он свидетель. И вы хотите его заткнуть.
– К сожалению, данные обстоятельства требуют экстраординарных действий. Таких, которые я, как правило, не санкционирую. Особенно здесь, на британской земле.
– Вы не тронете ни единого волоса на голове этого мальчишки. Это я вам гарантирую.
– От кого-нибудь другого я счел бы это за самонадеянную браваду. Но вам я верю. А как там, кстати, ваш сын? Его жизнь вы оцениваете так же?
– Глупый вопрос.
– Вы думаете? А вот я так не считаю. Особенно учитывая, в чьих руках он сейчас, как раз во время этого нашего разговора, находится.
Малоун подступил к Мэтьюзу.
– Хватит водить меня за нос. Что здесь вообще, черт возьми, происходит?
Кэтлин с суровым видом сидела на стуле в комнатушке, в то время как Ева Пазан расположилась у двери.
– Тот спектакль в колледже Иисуса был для вашего же блага, – увещевала она. – Чтобы продемонстрировать вам всю серьезность положения.
– Напрасный труд. А кто там придавливал мое лицо к полу башмаком?
– Я знала, вам это придется не по вкусу, – усмехнулась Пазан. – Это был мой коллега, один из тех, что сейчас за дверью. Мы решили, что демонстрация насилия вкупе с покушением на меня сделает вас, как бы это выразиться, более бдительной. Но, к сожалению, мы ошиблись в расчетах.
– Вы тоже из «Общества Дедала»?
– Его не существует.
Стоит ли удивляться…
– Под его видом действовал Томас Мэтьюз. Так?
– Если вы это поняли, – кольнула голосом Ева Пазан, – зачем было устраивать те гонки во дворце?
– Поди вас всех разбери… К тому же, насколько я поняла, Мэтьюз желал моей смерти.
Ее пленительница улыбнулась с тонкой язвительностью.
– В разведке все устроено не так, как у вас, блюстителей закона. Вы охотитесь за фактами и уликами, на основании которых виновного можно осудить. У нас же судов нет, и тюрем тоже. Есть только жизнь или смерть, а мерилом успеха является достижение цели.
– Я так понимаю, Мэтьюз создал «Общество Дедала» для Антрима? Хотел им манипулировать, но не мог раскрыть, что здесь задействована СРС?
– В уме вам не откажешь. За Антримом и его операцией мы следим с самого начала. Нам нужно было подойти ближе, но не оставлять при этом следов. Лучшим для этого оказался вариант с неким мифическим обществом – понятно, фиктивным, – и, к счастью для нас, Антрим на это клюнул. А вот вы – нет.
– Это комплимент?
– Вряд ли. Вы задали нам немало хлопот. Мы рассчитывали, что вы можете оказаться полезной с Антримом, но неожиданно все изменилось.
Еще бы. Причина была налицо.
– Из-за Коттона Малоуна.