Это заставило меня задуматься, а с чего все так разудивлялись, поэтому я прокрутил запись инцидента. Ох ты, чёрт. Всё время, пока мы карабкались по склону кратера, я разговаривал с Волеску. Я был слишком занят траекторией прыгуна, и тем, чтобы Бхарадвадж не истекла кровью, и тем, как выйти из кратера со второй попытки, и потому, в общем-то, не слышал сам себя. Я даже спросил, есть ли у него дети. Глупость. Похоже, я пересмотрел медиа. (Есть у него дети. Он в четырёхстороннем браке, детей семеро, все дома, с его супругами).
Для периода покоя все уровни у меня зашкаливало, и я решил извлечь из него хоть какую-то пользу и просмотреть остальные записи. Там я наткнулся на кое-то странное. Это была команда «прервать» в истории команд ХабСистемы, которая управляла, или думала, что управляет, моим ограничительным модулем. Глюк, должно быть. Всё равно бы не сработало, ведь у МедСистемы приоритет в…
ЭКСПЛУАТАЦИОННАЯ НАДЁЖНОСТЬ 39%
ИНИЦИИРОВАНО СОСТОЯНИЕ ПОКОЯ ДЛЯ ЗАПУСКА СРОЧНОГО РЕМОНТА
Глава 2.
КОГДА Я ПРОСНУЛСЯ, то снова был почти целый, эффективность поднялась до 80 процентов и продолжала расти. Я немедленно проверил все каналы на случай, если люди собрались выходить наружу, но Менса продлила запрет покидать станцию ещё на четыре часа. Большое облегчение, ведь это могло бы дать мне время восстановиться до девяносто восьми процентов. Но также обнаружилось сообщение от неё, чтобы я перед ней отчитался. Раньше такого никогда не случалось. Но, может, она хотела перепроверить пакет с информацией о потенциальных источниках опасности и выяснить, почему нас не предупредили о «противнике» под землёй. Я сам немного задавался этим вопросом.
Их концерн, называвшийся «Сохранение», выкупил опцион на ресурсы этой планеты, и целью этой исследовательской поездки было выяснить, стоит ли планета того, чтобы предлагать за неё полную цену. Знать, что на планете обитают твари, которые могут сожрать их, пока они занимаются тем, чем им положено заниматься, представлялось, в общем-то, важным.
Меня мало волнует, кто мои клиенты и чего они хотят добиться. Я знал, что их концерн с планеты «на правах собственности», но не озаботился посмотреть детали. «На правах собственности» подразумевало, что планета была терраформирована и колонизирована, но никак не связана ни с какими корпоративными конфедерациями. По существу, «на правах собственности» обычно означало полный балаган, так что многого я от них не ждал. Но работать с ними было на удивление легко.
Смыв все остатки жидкости с моей новой кожи, я выбрался из бокса. Тогда-то я и понял, что не надел броню, её куски валялись по всему полу, перемазанные моими жидкостями и кровью Бхарадвадж. Неудивительно, что, когда Менса заглянула в бокс, она решила, что я там помер. Я сложил её всю обратно в её слот в регенераторе для ремонта.
У меня имелся запасной комплект, но он был всё ещё запакован и хранился на складе, и могло потребовать время на то, чтобы достать его, провести диагностику и подогнать по фигуре. Я заколебался было по поводу униформы, но канал безопасности наверняка уже уведомил Менсу, что я проснулся, так что нужно было идти к ней.
Это была стандартная для исследовательской группы униформа, которую удобно носить внутри станции: серые вязаные штаны, футболка с длинными рукавами, лёгкая куртка по типу спортивной одежды, которую носили люди и дополненные люди, а также мягкие ботинки. Я надел всё, одёрнул вниз рукава, чтоб не было видно орудийные порты на предплечьях, и вышел в станцию.
Миновав две внутренние защитные двери, я прошёл в зону экипажа и нашёл их в главном хабе, где они сбились в кучу вокруг консоли и пялились в один из висящих дисплеев. Тут были все, кроме Бхарадвадж, которая всё ещё лежала в лазарете, и Волеску, что сидел с ней. На некоторых консолях стояли кружки и валялись пустые пакеты из-под еды. Я не стану это убирать, пока не получу прямой приказ.
Менса была занята, так что я стоял и ждал.
Рэтси бегло глянул на меня и тут же испуганно вытаращился. Я понятия не имел, как реагировать. Вот почему я предпочитаю носить броню, даже внутри станции, где она не нужна и попросту мешает. Клиенты-люди обычно предпочитают считать меня роботом, а в броне это гораздо проще. Я сделал расфокусированный взгляд и притворился, будто провожу диагностику чего-то.
Явно растерявшись, Рэтси спросил:
— Кто это?
Все обернулись, чтобы посмотреть на меня. Все, кроме Менсы, которая сидела за консолью и прижимала ко лбу интерфейс. Было очевидно, что, даже увидев моё лицо на записи с камеры Волеску, без шлема они меня не узнали. Поэтому я посмотрел на них и сказал:
— Я ваш БезоБлок.
Все выглядели испуганными и смущёнными. Почти такими же смущёнными, как и я. Я пожалел, что не подождал и не вытащил запасную броню.
Отчасти потому, что они не хотели моего присутствия здесь. Не здесь, в хабе, а вообще на планете. Одной из причин, по которой страховые компании требуют этого, помимо желания выбить из клиента жирную надбавку, было то, что я вёл записи всех их разговоров, постоянно, хотя я и не мониторил ничего, кроме того, что вынужден был, пусть и спустя рукава. Но Компания могла получить доступ ко всем записям и данным, и выжать из них всё, что после можно будет продать. Нет, людям они об этом не говорят. Да, об этом все знают. Нет, ты ничего не можешь с этим поделать.
Спустя полчаса субъективного времени и 3.4 объективные секунды, доктор Менса обернулась, увидела меня и приспустила интерфейс. Она сказала:
— Мы проверяли отчёт об опасностях для этого региона, чтобы попытаться узнать, почему эта тварь не было перечислена в списке опасной фауны. Пинь-Ли считает, что эти данные были изменены. Ты можешь проверить для нас этот отчёт?
— Да, доктор Менса. — Я мог бы сделать это в своём кубикле, и мы могли бы сэкономить смущение. Во всяком случае, я переключился на канал, который она просматривала в ХабСистеме, и начал проверять отчёт.
В основном это был длинный список дельных сведений и предупреждений по поводу планеты и, в частности, о той области, где находилась наша станция, с акцентом на погоду, ландшафт, флору, фауну, качество воздуха, месторождения полезных ископаемых, возможные опасности, связанные со всем этим, со ссылками на подотчёты с более подробной информацией. Доктор Гурасин, наименее разговорчивый из них, был дополненным человеком и имел свой собственный имплантированный интерфейс. Я чувствовал, как он ковыряется в данных, а другие, использующие сенсорные интерфейсы, были просто далёкими призраками. Всё-таки, у меня была намного большая вычислительная мощность чем у него.
Я решил, что все они параноики, даже с интерфейсом на самом деле приходится читать написанное, желательно всё что там есть. Иногда люди без дополнений так не делают. Иногда так не делают и люди с дополнениями.
Но проверив раздел общих предупреждений, я заметил странности в форматировании. Беглое сравнение с другими частями отчёта показало мне, что да, кое-что было удалено, ссылка на вложенный отчёт удалена.
— Вы правы, — сказал я, отвлёкшись, чтобы пошарить в базе данных в поисках недостающей части. Найти её я не сумел, кто-то не только удалил ссылку, кто-то попросту стёр вложенный отчёт. Предполагалось, что с планетарными экспедиционными пакетами подобного типа такое невозможно, но, похоже, оно не так уж невозможно, как кажется. — Что-то было удалено из предупреждений и раздела про фауну.
Реакция на это в целом была довольно раздражённой. Последовали громкие стенания от Пинь-Ли с Оверс и драматические заламывания рук от Рэтси. Но, как я уже говорил, все они были друзьями и вели себя друг с другом совсем не так сдержанно, как другие подрядчики из череды моих контрактных обязательств. Вот поэтому, признался я самому себе, я действительно наслаждался этим контрактом, пока что-то не попыталось съесть меня и Бхарадвадж.
Система Безопасности записывает всё, даже внутри спальных кают, и я вижу всё. Вот почему всем проще считать меня роботом. Оверс и Эреда были парой, но действовали всегда так, словно были единым целым, и водили тесную дружбу с Рэтси. Рэтси имел неразделённые чувства к Пинь-Ли, но глупостей себе по этому поводу не позволял. Пинь-Ли часто злилась и швырялась вещами, пока никто не видел, но вовсе не из-за Рэтси. Думаю, недремлющее око Компании на неё оказывало бо́льшее давление, чем на прочих. Волеску восхищался Менсой до такой степени, что это была уже практически любовь. Пинь-Ли тоже ею восхищалась, но иногда флиртовала с Бхарадвадж на старый добрый манер, который заставлял предположить, что это тянется у них уже давно. Гурасин был единственный убеждённый холостяк, но ему, похоже, нравилось в компании остальных. У него была тихая, скромная улыбка, и все они, казалось, любили его.
Это была группа с низким уровнем стресса, они не конфликтовали между собой, не настраивали одного против другого забавы ради и сосуществовали вполне мирно до тех пор, пока не пытались заговаривать или так или иначе взаимодействовать со мной.
Посреди выражения крайнего огорчения, Рэтси спросил:
— Значит, у нас нет никакого способа узнать, было ли то существо аномалией или же они обитают на дне каждого кратера?
Эреда, которая была одним из специалистов по биологии, сказала:
— Знаете, спорить могу, они здесь живут. Если те большие пернатые, которых мы видели на сканах, часто прилетают на эти барьерные острова, то эти существа могут охотиться на них.
— Это объясняет, что там делают кратеры, — задумчиво сказал Менса. — По крайней мере, это могла бы быть одна необычная аномалия.
— Но кто удалил этот подотчёт? — спросила Пинь-Ли, что, как я согласился, было сейчас более важным вопросом. Она повернулась ко мне с одним из тех резких движений, на которые я приучил себя не реагировать. — Можно ли взломать ХабСистему?
Извне? Без понятия. А взломать изнутри проще простого, да хоть через встроенный в моё тело интерфейс. Я сам хакнул её сразу, как только её запустили, ещё когда мы устанавливали станцию. Мне пришлось — если бы она проверила мой ограничительный модуль и мой канал, как и должна была, возникло бы много ненужных вопросов, и меня разобрали бы на запчасти.