Человек, когда захочет узнать вещь, посмотрит её, послушает, как она шумит, иногда понюхает и отведает; но человеку, для того чтобы узнать вещь, нужнее всего её пощупать.
А для зверей почти для всех нужнее всего понюхать вещь. Лошадь, волк, собака, корова, медведь до тех пор не знают вещи, пока её не понюхают.
Когда лошадь чего-нибудь боится, она фыркает – прочищает себе нос, чтобы лучше чуять, и до тех пор не перестанет бояться, пока не обнюхает.
Собака часто бежит за хозяином по следу, а увидит хозяина – испугается, не узнает и начнёт лаять до тех пор, пока не обнюхает его и не узнает, что то, что ей на глаз страшно, есть самый её хозяин.
Быки видят, как бьют быков, слышат, как ревут быки на бойне, и всё не понимают, что такое делается. Но стоит корове или быку найти на место, где бычачья кровь, да понюхать, и он поймёт, начнёт реветь, бить ногами, и его не отгонишь от того места.
У одного старика заболела жена; он пошёл сам доить корову. Корова фыркнула, узнала, что не хозяйка, и не давала молока. Хозяйка велела мужу надеть свою шубейку и платок на голову, – корова дала молока; но старик распахнулся, корова понюхала и опять остановила молоко.
Гончие собаки, когда гонят зверя по следу, то никогда не бегут по самому следу, а стороной, шагов на двадцать. Когда незнающий охотник хочет навесть собаку на след зверя и ткнёт собаку носом в самый след, то собака всегда отскочит в сторону. Для неё след так сильно пахнет, что она ничего не разберёт на самом следе и не знает, вперёд или назад побежал зверь. Она отбежит в сторону и тогда только чует, в какую сторону сильнее пахнет, и бежит за зверем. Она делает то же, что мы делаем, если нам говорят громко над самым ухом: мы отойдём и тогда издали только разберём, что говорят; или когда слишком близко от нас то, что мы рассматриваем, – мы отстранимся и тогда рассмотрим.
Собаки узнают друг друга и дают друг другу знаки по запаху.
Ещё тоньше чутьё у насекомых. Пчела прямо летит на тот цветок, какой ей нужен. Червяк ползёт к своему листу. Клоп, блоха, комар чуют человека на сотни тысяч клопиных шагов.
Если малы частицы те, которые отделяются от вещества и попадают в наш нос, то как же малы должны быть частицы те, которые попадают в чутьё насекомых!
Откуда взялся огонь, когда люди не знали огня?
В одном месте ударила молонья в дерево и зажгла – стал огонь.
В другом месте люди сложили стог сена сырого, сено загорелось – стал огонь.
В третьем месте, в лесу на ветру, деревья тёрлись друг об друга – и загорелись. В четвёртом месте железо ударилось о камень – брызнул огонь.
Когда люди узнали огонь, они стали блюсти его, чтоб он не тух. А когда он тух, то они делали то же, что делали деревья в лесу. Они брали два сухих дерева, тёрли друг об друга, и загорался огонь; потом научились собирать трут и из камня высекали огонь. Научились сушить дерево, чтоб оно горело, научились жечь масло и сало в свечах, чтоб светило. Научились потом доставать серу и делать сернички. Потом научились доставать фосфор и делать спички. Научились доставать каменный уголь из земли, чтоб жечь вместо дров, научились делать стёкла и через стекло зажигать солнцем, научились собирать электричество и им зажигать, и греть, и светить. Везде стало много того, что жечь, и у каждого есть, чем зажечь; либо трутом из кремня, либо спичкой, либо стеклом.
Заспорили люди с солнцем и говорят:
– Мы теперь и без солнца обойдёмся: огонь и свет у нас везде есть, и мы знаем, что и как жечь. Нам солнце не нужно.
Солнце сказало:
– А откуда вы достали первый огонь?
– Не от тебя, а из молнии.
– А молния откуда?
– Из грозовой тучи.
– А туча откуда? – сказало солнце. – Туча была водой на земле, я разогрело воду, подняло её паром и собрало в тучи.
Люди сказали:
– Да нам и не нужно молнии, мы огонь из дерева достали, тёрли деревяшки друг об друга – и стал огонь.
– А кто вырастил деревья? – сказало солнце. – Те деревья, что вы жжёте, были семечки и лежали на мёрзлой земле, я распарило, распустило землю и потянуло к себе деревья. Без меня у вас бы не было дерева.
Люди сказали:
– Ну так мы из кремня взяли бы огонь.
– Кремень высушило я же, – сказало солнце, – да вы мне не поверите. Но и из кремня вы бы не взяли огня, если бы не было трута и дерева, а я их вырастило.
– Ну так мы из травы взяли огонь. Сложили сырой стог, он загорелся, мы взяли огонь.
– А кто вырастил траву? Да и кто согрел её в стоге?
– Так мы негашёную извёстку польём водой, и станет огонь.
– А кто сделал воду? Всё я же распустило её из льда.
– Так мы пустим электрическую искру и сделаем огонь.
– Из чего будет у вас электричество – из стекла? Так стекло в огне делается, а без меня огня бы не было. Если электричество вы сделаете из железа с медью, то тоже вам надо полить его водой, а без меня воды бы не было. Да, пожалуй, – сказало солнце, – я вам оставлю огонь, – чем вы без меня будете топить и светить?
– Мы будем дровами.
– Дрова все от меня, – сказало солнце. – Если б я не растило новых лесов, вы давно бы всё пожгли и вам бы нечего жечь было.
– Тогда мы будем жечь уголь.
– Уголь весь от меня. Уголь земляной – это те леса, что я растило. Такие же леса, как теперешние, только их завалило землёю. Ну да, пожалуй, возьмите уголь, – чем вы будете светить? И светить вам без меня тоже нечем. Лучины у вас не будет, если я не буду растить берёзы; масла у вас не будет, если я не буду растить конопли, льну, горчицы, подсолнухов.
– Мы будем жечь сало.
– А сало откуда? Из скотины. А скотина чем кормится? Травой, хлебом. Всё я ращу.
– Есть масло, нефть под землёй, мы его будем выкапывать, будем делать керосин и им будем жечь и светить.
– Хорошо, – сказало солнце, – вы будете жечь уголь и светить нефтью, откуда вы возьмёте силу? Вы думаете, что у вас есть сила. У вас паровики вертят машины, бегают по рельсам, у вас мельницы на воде и на ветру работают, у вас лошади, быки возят, вы сами копаете, рубите, таскаете. Откуда все эти силы? Всё от меня. Помимо меня, нет на свете силы. Что я согрею, то и сила.
У вас работает паровик, двигает клапаны, вертит колёса и бежит по рельсам. Кто вертит его? Тепло. Не будь тёплой воды, не будет силы.
Сырость
Отчего паук иногда делает частую паутину и сидит в самой середине гнезда, а иногда выходит из гнезда и выводит новую паутину?
Паук делает паутину по погоде, какая есть и какая будет. Глядя на паутину, можно узнать, какая будет погода; если паук сидит, забившись в середине паутины, и не выходит, – это к дождю. Если он выходит из гнезда и делает новые паутины, то это к погоде.
Как может паук знать вперёд, какая будет погода?
Чувства у паука так тонки, что, когда в воздухе начинает только собираться сырость, и мы этой сырости не слышим, и для нас погода ещё ясная, – для паука уже идёт дождь.
Точно так же, как и человек раздетый сейчас почувствует сырость, а одетый не заметит её, так и для паука идёт дождь, когда для нас он только собирается.
Отчего осенью и зимою двери разбухают и не затворяются, а летом ссыхаются и притворяются?
Оттого, что осенью и зимою дерево насытится водой, как губка, и его разопрёт, а летом вода выйдет паром, и оно съёжится.
Отчего слабое дерево – осина – больше разбухает, а дуб меньше?
Оттого, что в крепком дереве – дубе – пустого места меньше, и воде некуда набраться, а в слабом дереве – осине – пустого места больше, и воде есть куда набраться. В гнилом дереве ещё больше пустого места, и оттого гнилое дерево больше всего разбухает и больше садится.
Колоды для пчёл делают из самого слабого и гнилого дерева: самые лучшие улья бывают из гнилой лозины. Отчего это? Оттого, что через гнилую колоду проходит воздух, и для пчёл в такой колоде воздух легче.
Отчего сырые доски коробятся?
Оттого, что неровно сохнут. Если приставить сырую доску одной стороной к печке, вода выйдет, и дерево сожмётся с этой стороны и потянет за собой другую сторону; а сырой стороне сжаться нельзя, потому что в ней вода, – и вся доска погнётся.
Для того чтобы не коробились полы, их режут из сухих досок на куски и куски эти вываривают в кипятке. Когда из них вода вся выкипит, их клеят, и они уже не коробятся (паркет).
Отчего в морозы трещат деревья?
Оттого, что в деревьях есть сырость, и сырость эта замерзает, как вода. Когда вода замёрзнет, она раздаётся; а когда ей нет места раздаться, она разрывает деревья.
Если налить воды в бутылку и поставить на мороз, вода замёрзнет и разорвёт бутылку.
Когда из воды делается лёд, то во льду этом такая сила, что если наполнить чугунную пушку водой и заморозить, то льдом разорвёт её.
Отчего вода не сжимается, как железо, от холода, а раздаётся, когда замёрзнет? Оттого, что, когда вода замёрзнет, её частицы связываются между собою по-другому и промеж них больше пустых мест.
Для чего вода не сжимается, когда замёрзнет? Для того, чтобы вода в реках и озёрах не замёрзла до дна.
Лёд раздаётся от мороза, оттого делается легче воды и плавает на воде, и только снизу подмерзает и делается толще и толще, но никогда не замерзает до дна. А если бы вода сжималась от мороза, как сжимается железо, то верхняя вода замёрзла бы на реке и тонула бы, потому что лёд был бы тяжелее воды. Потом опять бы замёрзла верхняя вода и тонула бы, и так замёрзли бы озёра и реки от дна и доверху.
Куда девается вода из моря?
Из родников, ключей и болот вода течёт в ручьи, из ручьёв в речки, из речек в большие реки, а из больших рек течёт в моря. С других сторон в моря текут другие реки, и все реки текут в моря с тех пор, как мир сотворён. Куда девается вода из моря? Отчего она не течёт через край?