– Здесь не хватает зеленых тонов, – сказала она. – Пойду принесу.
У Марфы в комоде лежали полотняные мешочки с мулине[7] всех оттенков. Элина развязывала, отыскивая нужный. Найдя, отправилась обратно. По дороге ей захотелось обернуться. В затылке образовалась тяжесть, в ушах зазвенело… Она остановилась и повернула голову.
У двери в свою комнату стояла… Алена…
Никита и Валерия приехали к вечеру. Нанятый ими джип едва одолел лесную дорогу. Хорошо, что накануне подморозило.
Перед отъездом Никита созвонился с Сиуром и объяснил положение вещей. Тот согласился, что надо ехать, и подробно рассказал, как добираться до лесного дома.
– Это друзья Сергея, – представила Лида гостей.
Она сама видела их в первый раз. Женщины с любопытством разглядывали друг друга.
– Нам повезло! – радовался Никита, внося в дом чемодан. – Дорога ужасная, но мороз сделал свое дело.
Баба Надя проводила их к светелке на втором этаже. Большая деревянная кровать была застелена шерстяным одеялом, в изголовье возвышалась гора белоснежных подушек. Слабый запах нафталина смешивался с запахом сухого дерева.
– Какая мягкая перина! – восхитилась Валерия, усевшись на кровать.
Поездка далась ей нелегко – мучили кашель и бессонница, – но она была рада оказаться на новом месте.
Через четверть часа баба Надя позвала к столу:
– Кушайте, дорогие гости, а после пожалуйте попариться. Баня натоплена…
Стол ломился от еды. У Валерии разбежались глаза, но ела она мало – устала с дороги. Лида и Элина помалкивали. Выпили по рюмочке знаменитой можжевеловки, тогда только нарушилось напряженное молчание.
Баба Надя, которая в приехавшем «из самой Москвы» молодом человеке увидела надежду и опору, сразу взяла быка за рога.
– Что ж это у нас делается, мил-человек? – спросила она, заглядывая Никите в глаза. – В доме жить невозможно стало! Никогда такого не было. Что за напасть?
– Пока не знаю, – спокойно ответил гость. – Вы расскажите все, думать будем.
Ему не очень хотелось обсуждать «страшные истории» при Валерии, но, если предложить ей уйти в свою комнату, она обидится.
– К нам мертвецы зачастили, – сообщила Элина как о чем-то совершенно обычном, – проходу от них нет.
– К-какие мертвецы? – побледнела Валерия.
Никита успокаивающе положил на ее руку свою.
– Все родня покойная, – продолжала девушка. – Чужих никого пока не видели.
– Внучка Аленка явилась, которую недавно похоронили, – вставила баба Надя, – а до нее… Иван, сын мой… Только вот насчет Ивана непонятно. Мертвым его никто не видел, он просто исчез… Ушел из дому и до сих пор не вернулся.
– Он в озере утонул, – добавила Элина.
Баба Надя была так растеряна, что даже не цыкнула на болтливую девку. Бразды правления ускользали из ее крепких рук, и она ничего не могла исправить. Дошло до того, что она боялась ходить по дому.
– А что эти мертвецы делают? – поинтересовался Никита.
– Ничего… – ответила баба Надя. – То есть… стоят. Да! Стоят, глазищи пустые вылупят, и… все! Аж мороз по коже. Потом пропадают… будто испаряются. Только пыль остается, вроде сажи.
– Мы сначала думали, это и есть сажа или пепел… – вмешалась Лида. – Но он странный какой-то, в виде летучего порошка. Только подойдешь, взлетает вверх, наподобие облачка, и рассеивается бесследно, как и не было ничего.
– Было! – рассердилась баба Надя. – Я своим глазам доверяю! Раз говорю, мертвецы являются, значит, так оно и есть! А на том месте, где они стояли, порошок остается. Нечистая сила в доме… – понизила она голос, наклоняясь к Никите. – Отчего это? Видать, неспроста…
Молодой человек согласно кивнул, чем сильно обрадовал хозяйку. Сразу видно, хороший человек. И умный.
– После чего мертвецы к вам… повадились? – спросил он.
– Так сразу в ту ночь, когда я со «следователем» воевала… Он сбежал, окаянный! Тогда, наутро, я Ивана и увидела: стоит, сердешный, как столб… Глаза стеклянные… Потом Аленка…
– Марфы ни разу не было! – заметила Лида. – Ни разу…
– И правда… – удивилась баба Надя. – Мать моя покойная ни разу не приходила. А ведь дом-то ее. Она бы первая должна…
– Вы их боитесь? – спросила Валерия.
– Так… бойся не бойся, жить-то надо. Не бежать же из собственного дома куда глаза глядят? Не бывать этому, чтобы Надежду из ее дома кто-то выкурил! Ни черт, ни дьявол!
«А ведь она права, – подумал Никита. – Именно этого кто-то и добивается, посеять страх, чтобы в доме невозможно было находиться, чтобы обитатели разбежались кто куда. Значит…»
Он еще раз убедился, что лесной дом – то самое место. Здесь должно произойти нечто такое, о чем пока никто не догадывается. Ни Сиур, ни Горский, ни Лида, ни Валерия… никто. «Игорь Петрович», который к ним приходил якобы по поводу исчезновения Ивана, никакой не следователь. Что он здесь искал, того, видно, не нашел… «Мертвецы», скорее всего, его рук дело. Расчет был на то, что баба Надя с девчонками рехнутся от страха, дом бросят. И никто сюда больше не придет…
Горский вышел из аэровокзала и взял такси. Низкие тучи, полные снега, тяжело плыли на восток.
– Ну и погодка! – весело балагурил таксист, молодой парень с круглым довольным лицом. – Вам повезло, что метель прекратилась, а то вылеты задерживают…
Он включил музыку и отвернулся, внимательно глядя на дорогу. «Стюардесса по имени Жанна, обожаема ты и желанна…» – доносился из динамика голос Преснякова-младшего. Горский посмотрел на часы: почти семь вечера. Он набрал номер Сиура.
– Горский, ты? Привет, старина! А мы с Владом тут волнуемся. Как дела? Ты уже в Москве?
– Только что прилетел, еду из аэропорта в гостиницу, – ответил Сергей. – Есть новости.
– Зачем в гостиницу? Приезжай прямо ко мне. Адрес помнишь?
Сергей согласился. Тащиться в гостиницу не хотелось. Тем более что завтра он собирался выехать в Харьков. Он так скучал по Лиде, что не хотел задерживаться в Москве более суток.
Расплатившись с водителем, он вышел у нужного дома. С темного неба начал падать снег. Сергей звонил, но к двери никто не подошел. Он немного подождал и позвонил Сиуру снова. По телефону тоже никто не отвечал.
– Черт…
Горский устал, замерз и хотел наконец принять горячий душ и поужинать. Сколько ему еще здесь ждать? Он еще раз позвонил в квартиру, без надежды, что ему откроют, и спустился по лестнице к окну. За грязным стеклом снег уже шел сплошной пеленой. Тусклый фонарь освещал деревья, тротуар и часть улицы. Прохожих было мало, редкие машины проезжали мимо…
На площадке было неуютно, пахло сыростью и кошками. Он достал телефон и попытался дозвониться Никите. Связь не сработала.
Горский подождал еще сорок минут и вызвал такси. Его разозлила необязательность московских знакомых. Выйдя на улицу, он попал в снежную круговерть, где ничего не видно на расстоянии вытянутой руки. Водитель на сей раз попался молчаливый и угрюмый: он не проронил ни слова до самого Киевского вокзала.
«Что за безобразие? – думал Сергей, сидя в такси. – Никому нет до меня дела. Каждый живет сам по себе, привычной и налаженной жизнью, и только я мотаюсь из села в Харьков, оттуда в Москву, потом во Францию!.. Хожу по каким-то фальшивым адресам! Подвергаю себя опасности! А остальные занимаются своими делами, позволяют себе не являться в назначенное время на встречу. Мог Сиур перезвонить и извиниться, раз у него не получается приехать? Мог. Но не посчитал нужным…»
Горский так взбеленился, что более разумные мысли просто не приходили ему в голову. Он изо всех сил раздувал обиду, вместо того чтобы проанализировать ситуацию.
В здании вокзала было тепло. Горский перекусил на скорую руку в кафетерии. Ехать в гостиницу ему больше не хотелось. Плевать на все! Раз другим безразличны общие дела, он тоже займется собой, своими интересами. Его ждет Лида, в конце концов! В лесном доме сейчас благодать… Печи натоплены, самовар кипит… На широких кроватях мягкие перины, чистые простыни, лаванда под подушками…
«Позвоню еще раз Никите», – решил он.
Но мобильный телефон Никиты молчал. В зале, где стояли телефоны-автоматы, было немноголюдно. Горский несколько раз набирал код подмосковного поселка и домашний номер Никиты и уже почти отчаялся, когда трубку сняла пожилая женщина. Правда, ничего утешительного она ему сообщить не смогла.
– Мы сами только-только вернулись из Смоленска, у родни гостили. Дом застали пустой. Никита с женой уехали отдыхать, а куда – не сказали. Куда-то к морю, вероятно… Может, в Крым…
«Вот черт! – еще больше разозлился Горский. – Кто-то в Крыму гуляет, а я в проклятом подвале чуть жизни не лишился. Хватит! В такие игры я больше не играю!»
В замешательстве Сергей забыл, что дела, из-за которых ему пришлось ехать во Францию, касаются его так же, как и остальных. Если не в большей, то и не в меньшей степени.
Уже шагая по перрону к поезду, который должен был увезти его в Харьков, Горский подумал: «Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!»
Всю дорогу он ехал в полупустом купейном вагоне, лежа на полке и ворочаясь с боку на бок. Он мечтал о встрече с Лидой, о знаменитых пирогах и борщах бабы Нади, о душистой парной бане, о беседах с Иваном, который расскажет ему тысячу своих чудесных небылиц…
Глава 12
Во дворе лесного дома рубил дрова незнакомый мужчина.
«Кто бы это мог быть?» – подумал Сергей, едва не падая от усталости.
Он сделал опрометчивый шаг, решившись из деревни идти через лес своим ходом. Он уж не чаял добраться.
«Куды ты пойдешь? – отговаривал его дед Илья. – Гляди, какой ветер сорвался! Снег пойдет. Замерзнешь, парень! Погоди день-два… Погода устоится, тогда я тебе лыжи дам».
Он сердито качал головой, подыскивая Горскому подходящую для такого случая обувку. До чего эти городские не приспособлены к жизни! Если их автомобилей, электричества и телефонов лишить, пропадут почем зря. Хилые, зато упрямые. Если что надумают, хоть тресни – будут свое гнуть! Добро бы хоть толк был, а то один пустой гонор.