— Что…
— Вот видите, майор, вы уже начали думать. Я не хочу, чтобы вы даже думали о происходящем. Может быть, объяснить все еще раз?
— Нет, сэр.
— Тогда вылетаем отсюда — и побыстрее.
Летчик и второй пилот прошли к своим креслам. Два техника-связиста разместились у консолей и задернули занавеску, отделяющую их от салона самолета.
Кларк повернулся и заметил, как его гости обменялись взглядами. Это никуда не годится. Он снял галстук с шеи Куати и завязал ему глаза. Чавез поступил так же со своим арестованным. Затем обоим заткнули рты, и Кларк прошел в кабину пилотов, чтобы попросить заглушки для ушей. Наконец их посадили в кресла, максимально удалив одного от другого. Потом подождали, пока самолет не взлетит, прежде чем приступить к делу. Он с отвращением относился к пыткам, но сведения требовались немедленно, так что Кларк был готов на любые меры.
— Слышу торпеду в воде!
— Боже мой, он прямо позади нас! — воскликнул Рикс. — Максимальная возможная скорость, поворот налево на курс два-семь-ноль! Помощник, ответный выстрел!
— Слушаюсь! Приготовиться к залпу! — скомандовал Клаггетт. — Пеленг один-восемь-ноль, взвести взрыватель с расстояния в три тысячи метров, первоначальная глубина поиска двести.
— Торпеда готова!
— Пуск!
— Пошла из третьего аппарата.
Это была обычная тактика. Торпеда, пущенная в сторону приближающейся подлодки, по крайней мере заставит противника перерезать провода управления, ведущие к собственной торпеде. Рикс уже прошел в гидролокационный отсек.
— Я упустил шум его выстрела и не сразу услышал торпеду. Шум на поверхности…
— Уйдем на глубину? — Рикс повернулся к Клаггетту.
— Сейчас шум от волн может оказаться нашим лучшим другом.
— Хорошо, помощник… вы были правы раньше. Мне следовало пустить в ход вспомогательный двигатель.
— Телеграмма по ИНЧ-диапазону, сэр, «ОТСЧЕТ» отменен.
— Отменен? — Рикс не поверил собственным ушам.
— Так точно, отменен, сэр.
— Ну вот, наконец-то хорошие новости.
И что делать теперь? — спросил себя офицер-тактик. Радиограмма, что он держал в руке, ничего не говорила ему.
— Сэр, нам удалось найти сукина сына!
— Продолжайте полет.
— Сэр, он выстрелил в «Мэн» торпедой!
— Я знаю, но не могу принять ответных мер.
— Но это безумие, сэр!
— Это точно, — согласился офицер.
— Скорость?
— Шесть узлов — из машинного отделения передают, что подшипники гребного вала в отчаянном виде, сэр.
— Если мы попробуем увеличить скорость… — нахмурился Рикс.
Клаггетт кивнул.
— …все просто развалится. Думаю, пришло время прибегнуть к контрмерам.
— Действуйте.
— Отсек пятидюймовых, запустите несколько штук веером. — Клаггетт повернулся к командиру. — Наша скорость слишком мала, чтобы поворот оказался полезным.
— По-моему, шансы примерно равны.
— Ситуация могла быть и хуже. Как по-вашему, какого черта они отменили «ОТСЧЕТ»? — спросил помощник, глядя на экран гидролокатора.
— Помощник, мне кажется, что опасность войны миновала… Я проявил себя не с лучшей стороны, правда?
— Чепуха, шкипер, кто мог бы предвидеть такое?
Рикс отвернулся.
— Спасибо, помощник.
— Торпеда перешла в режим активной гидролокации, подает сигнал и прислушивается, подает сигнал и прислушивается. Пеленг один-шесть-ноль.
— Американская торпеда, тип «48», пеленг три-четыре-пять, только что начала активную гидролокацию!
— Полный вперед, сохранять прежний курс, — приказал Дубинин.
— Контрмеры?
Капитан отрицательно покачал головой.
— Нет-нет, мы сейчас находимся на самом пределе возможностей ее поиска, и это только подскажет ей, куда нужно повернуть. Нам помогут условия на поверхности. Не следует вести бой в таких условиях, — напомнил Дубинин, — это плохо отражается на приборах.
— Капитан, я только что принял сигнал через спутник связи — он адресован всем воинским подразделениям: «Прервать контакт и отступить от всех вражеских сил, принимать меры только для самообороны».
— Меня отдадут под военный трибунал, — тихо заметил Валентин Борисович Дубинин.
— За вами никаких не правильных действий, вы принимали необходимые меры на каждом…
— Спасибо. Надеюсь, вы сделаете такое заявление во время суда.
— Изменение сигнала — перемена курса, торпеда только что повернула на запад и уходит от нас, — сообщил лейтенант Рыков. — Ее первый запрограммированный поворот был, должно быть, направо.
— Слава Богу, что он не был налево. Думаю, мы в безопасности. Теперь лишь бы наша торпеда прошла мимо…
— Сэр, она продолжает приближаться. Торпеда, по-видимому, ведет активный поиск — она непрерывно подает сигналы.
— Меньше двух тысяч ярдов, — заметил Рикс.
— Да, — согласился Клаггетт.
— Попробуйте контрмеры — нет, черт побери, ведите их все время.
Тактическая ситуация продолжала ухудшаться. «Мэн» двигался с недостаточной скоростью, чтобы смена курса и попытки уклониться имели какое-нибудь значение. Контрмеры наполняли воду моря массой воздушных пузырьков, и, хотя они могли заставить русскую торпеду отклониться от курса — единственная реальная надежда, — печальным обстоятельством было то, что, прорвавшись сквозь массу пузырьков, торпеда своим гидролокатором снова обнаружит «Мэн». Может быть, непрерывное появление ложных целей приведет к перегрузке приборов поиска. В данный момент больше надеяться было не на что.
— Удерживайте лодку у поверхности, — добавил Рикс. Клаггетт посмотрел на него и кивнул, показывая, что понимает его желание.
— Ничего не выходит, сэр… я снова потерял торпеду, сэр, она в звукопоглощающей полосе.
— Всплываем, — скомандовал Рикс. — Аварийное всплытие!
— Думаете, ее захватит поверхностное волнение?
— У меня больше нет иных предложений, помощник.
— Повернем налево, параллельно бегущим волнам?
— Хорошо, отдайте команду.
Клаггетт вошел в рубку.
— Поднять перископ!
Он взглянул в объектив и проверил курс субмарины.
— Правый поворот, новый курс ноль-пять-пять!
Американский подводный ракетоносец «Мэн» последний раз всплыл на поверхность. Вокруг были огромные волны в тридцать пять футов высотой и почти полная темнота. Округлый корпус подлодки начал раскачиваться в набегающих волнах, и она поворачивалась очень медленно.
Контрмеры оказались ошибкой. Хотя русская торпеда вела активный гидролокационный поиск, она следовала главным образом по кормовой струе. Приборы поиска, расположенные в носовой части, пускали пузырьки, и непрерывные контрмеры создали идеальный след, который внезапно прекратился. Когда «Мэн» всплыл на поверхность, за подводной лодкой остался поток воздушных пузырьков. И снова решающими факторами были технические обстоятельства. Волнение на поверхности моря запутало программу торпеды, рассчитанную на преследование кормовой струи, и торпеда начала свой запрограммированный поиск под самой поверхностью моря. Совершая третью петлю, она обнаружила в сумятице проносящихся над ней звуков необычно громкое эхо. Торпеда начала сближение и привела в действие взрыватель, срабатывающий по магнитному принципу. Русская торпеда была менее совершенной, чем американская типа «50». Она не поднималась выше глубины двадцать метров, и потому поверхностное волнение не могло захватить ее. Испускаемое ею активное магнитное поле расходилось вокруг подобно невидимой паутине, и когда присутствие большой металлической массы нарушило эту паутину…
Тысячекилограммовая боеголовка торпеды взорвалась в пятидесяти футах под уже поврежденной кормой ракетоносца. Огромная подводная лодка водоизмещением в двадцать тысяч тонн вздрогнула, словно при столкновении.
Немедленно раздался сигнал тревоги: «Вода, вода, вода в машинном отделении!»
Рикс поднял трубку телефона.
— Насколько серьезно повреждение?
— Спасайте людей, сэр!
— Покинуть корабль! Разобрать спасательные средства. Послать сигнал: получил повреждение, тону, дать наши координаты!..
— Капитан первого ранга Росселли! Молния!
Райан поднял голову. Он выпил стакан воды, потом что-то еще, холодное и газированное. Что бы ни значила эта молния, морской офицер справится с нею без его участия.
— Вы — мистер Райан? — спросил мужчина в костюме. За его спиной стояли еще двое.
— Доктор Райан, да, это я.
— Секретная служба, сэр. Президент приказал нам приехать сюда и арестовать вас.
Услышав это, Джек не смог удержаться от смеха.
— По какому обвинению?
Агент сразу почувствовал себя неловко.
— Он этого не сказал, сэр.
— Я не полицейский, но мой отец служил в полиции. Не думаю, что вы можете арестовать меня без предъявления обвинений. Закон, понимаете? Конституция страны. «Защищать, охранять и оборонять».
Агент был в замешательстве. Он получил приказ от человека, которому обязан подчиняться, но был профессионалом и не мог нарушить закон.
— Сэр, президент сказал…
— Давайте поступим вот как. Я буду сидеть вот здесь, а вы поговорите с президентом по телефону и выясните. Я ведь не собираюсь уходить отсюда.
Он снова закурил и поднял трубку другого телефона.
— Алло!
— Привет, дорогая.
— Джек! Что происходит?
— Все в порядке. Некоторое время ситуация вызывала тревогу, но теперь все вошло в свое русло, Кэти, честное слово!
— Ты уверен?
— Ты беспокойся о будущем ребенке — и ни о чем больше!
— У меня уже задержка с месячными, Джек. Правда, один только день, но…
— Отлично. — Джек откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, и на его лице появилась счастливая улыбка. — Ты хочешь, чтобы была девочка?
— Да.
— Тогда и я хочу того же. Дорогая, я все еще занят, но ты теперь можешь успокоиться. Честное слово. А мне надо трудиться. До свиданья.