— Ави, если твои сотрудники заговорят об этом с Элизабет, она просто не поймет, о чем идет речь.
— Чепуха! — фыркнул генерал Бен-Иаков.
— Могу поручиться за это.
Теперь удивился бригадный генерал:
— Этому трудно поверить.
Джек допил пиво.
— Ави, я сказал тебе все, что мог. Тебе никогда не приходило в голову, что ты получаешь сведения из недостаточно надежного источника? Тогда я вот что тебе скажу: у меня нет точной информации о том, на что ты намекал. Если и был достигнут какой-то компромисс, меня не посвятили в подробности. Ну хорошо, у меня есть основания считать, что такое могло произойти, и я даже могу постараться угадать, о чем идет речь. Но если меня посадят перед судьей и начнут задавать вопросы, все, что я смогу ответить, будет: мне ничего не известно. Так что, мой друг, нельзя шантажировать человека, угрожая обнародовать сведения, о которых он ничего не знает. Тебе придется немало потрудиться, чтобы убедить их в том, что вообще что-то произошло.
— Боже мой, Мур и Риттер действовали по-настоящему элегантно, правда?
Райан поставил на стол пустой стакан.
— Генерал, такого не бывает в действительности. Это происходит только в кино. Послушай, Ави, поступившая к тебе информация скорее всего недостаточно проверена. Сенсационные сведения часто грешат этим. Жизнь никогда не сумеет сравняться с искусством. — Райан проявил способности незаурядного актера, он даже усмехнулся для пущей убедительности.
— Доктор Райан, в 1972 году фракция «Черный сентябрь», отколовшаяся от Фронта освобождения Палестины, наняла террористов из японской организации Красной армии и поручила им расстрелять посетителей аэропорта Бен-Гуриона. Террористы выполнили задание, убив много пассажиров, главным образом американских протестантов из Пуэрто-Рико. Единственный террорист, которого удалось захватить живым — остальные погибли под пулями наших сил безопасности, — рассказал на допросе, что его мертвые товарищи и их жертвы превратятся в небесное созвездие. Я слышал, что в тюрьме он принял иудаизм и даже сделал себе обрезание — зубами, что красноречиво говорит о его незаурядной гибкости, — сухо закончил генерал Авраам Бен-Иаков. — Так что не пытайся убедить меня, будто в мире существуют настолько безумные вещи, что они не могут оказаться правдой. Я занимаюсь разведкой более двадцати лет и за это время убедился, что многое мне неизвестно.
— Ави, даже я не такой параноик.
— Ты не переживал Холокоста, Джек.
— Неужели? Выходит, Кромвель и Картофельный голод не в счет? Бросьте, генерал. Мы размещаем здесь свои войска. Если что-то случится, в Негеве или на Голанских высотах прольется американская кровь.
— Что если…
— Ави, ты спрашиваешь меня «что если». Если это «что если» когда-нибудь произойдет, я сам прилечу сюда. В прошлом я был морским пехотинцем. Ты знаешь, сколько раз в меня стреляли. Второго Холокоста не будет — по крайней мере пока я жив. Мои соотечественники не допустят этого. Подчеркиваю, Ави, не мое правительство, а мои соотечественники. Мы никогда не позволим, чтобы такое произошло еще раз. Если американцам суждено умереть, защищая вашу страну, они умрут.
— Вы уже говорили нечто подобное во Вьетнаме. — Бен-Иаков заметил, как сверкнули при этих словах глаза Кларка.
— Извините меня, генерал, я не высокий правительственный чиновник, всего лишь маленький человек, лезущий не в свое дело. Но я провел на фронте больше времени, чем любой военнослужащий у вас в стране. Надеюсь, вы не обидитесь на мою откровенность. Так вот, сэр, меня по-настоящему приводит в ужас то, что вы у себя постоянно ухитряетесь ступить ногами в дерьмо — вроде как мы у себя дома; правда, мы научились на своем горьком опыте, а вот вы — нет. И я согласен с доктором Райаном. Он действительно приедет сюда, чтобы защищать вас. И я приеду с ним вместе, если дело зайдет так далеко. Мне пришлось убить немало врагов, — произнес Кларк тихим спокойным голосом.
— Еще один морской пехотинец? — попытался свести разговор к шутке Ави, хотя делать этого не следовало.
— Более или менее, — ответил Кларк. — Как у нас принято говорить, поддерживаю боевую форму, — добавил он с улыбкой.
— А ваш коллега? — спросил Ави, кивнув в сторону Чавеза, который стоял на углу, осматривая улицу.
— Ничем мне не уступает. Равно как и парни в Десятом кавалерийском полку. Но эти разговоры о войне — полная чепуха. Вы оба понимаете это. Если вам нужна безопасность, сэр, прежде всего нужно решить свои домашние проблемы. Мир наступит сразу после этого, как радуга после бури.
— Учиться на вашем опыте…
— У нас было расстояние в четыре тысячи миль, куда можно отступить. Здесь Средиземное море совсем рядом. Так что вам лучше учиться на наших ошибках, чем на своих собственных. Хорошо уже то, что вы более готовы к настоящему миру, чем были готовы мы.
— Но нам его навязали…
— Если ситуация улучшится, сэр, вы будете только благодарны. Если ничего не выйдет, вам понадобится плечо друга, когда начнутся неприятности. — Кларк обратил внимание, что Динг с небрежным видом покинул свой пост на другой стороне улицы, двигаясь с кажущейся неторопливостью туриста.
— Вы имеете в виду себя?
— Это уж точно, генерал, — ответил Кларк. Он был настороже, окидывая взглядом прохожих. Кого заметил Чавез? Что упустил он, Кларк?
Кто они? — подумал Госн. И в следующее мгновение вспомнил. Бригадный генерал Авраам Бен-Иаков, заместитель директора Моссада, ответил его ум, порывшись в бесчисленном множестве фотографий, которые носил в памяти Госн. Разговаривает с американцем. Кто этот американец?.. Голова Госна повернулась медленно, будто нехотя. У американца несколько телохранителей… тот, что рядом с ним, даже не скрывает этого. Очень серьезный мужик… пожилой… далеко за сорок. В глаза бросался его жесткий взгляд… нет, скорее настороженный. Можно держать под контролем выражение лица, но не глаз… Ага, он снова надел очки. Значит, где-то есть еще телохранители плюс охранники из израильской службы безопасности. Госн понимал, что задержал свой взгляд чуть дольше, чем следовало, но…
— Извините. — С ним столкнулся мужчина, чуть меньше его ростом и более щуплый. Смуглое лицо, походит на араба, но говорит по-английски. Отстранился от Госна еще до того, как тот понял, что его быстро и профессионально обыскали. — Виноват. — Мужчина пошел дальше. Госн не знал, было ли это столкновение случайным или его только что проверил сотрудник израильской, американской или какой-нибудь иной службы безопасности. Ну и пусть, он не был вооружен, даже без карманного ножа, только сумка, полная книг.
Кларк заметил, как Динг показал жестом, что все в порядке — самое обычное движение, словно согнал муху с шеи. Тогда почему объект проявил очевидный интерес к человеку, которого он охраняет, — всякий, проявляющий интерес, становится объектом? Почему объект остановился и окинул Райана взглядом? Кларк посмотрел по сторонам. Через стол от них сидела прелестная девушка. Похожа на европейку, говорит на одном из германских языков, по-видимому голландском. Красивая девушка, такие девушки привлекают внимание. Может быть, он и двое разведчиков оказались между девушкой и восхищенным мужчиной? Может быть. Для офицера, отвечающего за чью-то безопасность, невозможно провести границу между бдительностью и манией преследования, даже когда он понимает тактическую обстановку, а Кларк в данном случае не питал никаких иллюзий по этому поводу. С другой стороны, они выбрали первое подвернувшееся кафе на случайно найденной улице, и то, что Райан оказался здесь, а потом он и Бен-Иаков решили лично убедиться, как развиваются события в городе… Нет, ни у кого не может быть такого чувствительного разведывательного аппарата или такого количества агентов, чтобы охватить весь город, — возможно, за исключением русских — и чтобы угроза стала реальной. Но почему в глазах этого мужчины мелькнуло выражение, словно он узнал кого-то?
Ладно. Кларк запомнил его лицо, и «фотография» незнакомца встала на отведенное ей место в картотеке памяти вместе с сотнями других.
Госн продолжал свое собственное патрулирование. Он уже купил все нужные книги и теперь следил за швейцарскими гвардейцами, за тем, как они передвигаются, оценивал уровень их готовности. Ави Бен-Иаков, думал он. Упущенная возможность. Подобные цели не каждый день встречаются на улице. Он продолжал идти по неровному булыжнику, делая вид, что смотрит в пустоту. Госн свернул в следующий переулок направо, ускорил шаг и попытался опередить вооруженный патруль перед тем, как гвардейцы подойдут к перекрестку. Он одновременно восхищался ими и сожалел, что увидел солдат.
— Хорошая работа, — заметил Бен-Иаков, обращаясь к Кларку. — Ваш помощник отлично подготовлен.
— Не без способностей. — На глазах Кларка Динг Чавез быстро вернулся на свой пост. — Вы не опознали его?
— Нет. У моих людей есть, возможно, его фотография. Разумеется, мы проверим, но мне кажется, это был самый обычный молодой человек, заинтересовавшийся красивой девушкой. — Бен-Иаков кивнул в сторону голландки — если девушка действительно была родом из Нидерландов.
Кларка удивило, что израильские охранники не проявили интереса. В полной сумке могло оказаться что угодно, а формулировка «что угодно» в данных обстоятельствах обычно имеет отрицательную окраску. Боже, как он ненавидит эту работу! Заботиться о собственной безопасности — другое дело, для этого Кларк пользовался элементом неожиданности, подвижностью, выбранными наугад дорогами и улицами, сменой быстрого и медленного темпа, постоянно настороже, готовый к засадам или выбору путей отхода. Но Райан, хотя и владеет аналогичными инстинктами — с тактической точки зрения заместитель директора ЦРУ, Кларк знал это, умел двигаться очень быстро, — слишком уж полагался на своих телохранителей.
— Продолжай, Ави, — произнес Райан.
— Значит так. Первые подразделения вашего кавалерийского полка размещаются в отведенных им казармах. Нашим танкистам нравится полковник Диггс. Признаться, мне кажется странной их полковая эмблема — ведь бизон, в конце концов, — не более чем дикая корова. — Ави засмеялся.