– Кому не нравится, я тут не держу, – парировал председатель и достал несколько листков. – Итак, рассказ называется «Орхидея».
Откашлявшись, он стал читать. Костя, прослушав несколько глав, подумал, что рассказ, написанный Катей за десять минут, был классикой по сравнению с тем, что читали сейчас. Сам сюжет председательского творения был незатейлив, как кирпич. Не очень преуспевающий мужчина любит посещать кафе на рынке и выпивать кружку пива с сушеными кальмарами. Там он и положил глаз на продавщицу, шатенку лет тридцати пяти, стоявшую в рыбных рядах и продававшую хека. Почему именно хека – майор не понял до конца. Возможно, это была любимая рыба председателя, а возможно, ему просто нравилось это слово, которое он по-особому выговаривал – хэк. Влюбленный день и ночь думал об этой женщине, вожделел ее, пряча глаза от жены, мечтал, как он и эта пресловутая продавщица хека займутся любовью где-нибудь на природе, и фантазировал, как завоюет ее. Скворцов почувствовал, что начал клевать носом, но его толкнул мужчина с клинообразной бородкой.
– Не вздумайте показать, что вам скучно, – прошептал он ему на ухо. – Это чревато неприятностями. Когда он закончит, говорите только хорошее. Иначе он сотрет вас в порошок.
– Зачем же читать, если не хочешь слышать объективное мнение? – удивился Костя. Мужчина пожал узкими плечиками:
– А у нас тут все такие, за редким исключением. Кстати, я Пастернак.
– Очень приятно, Скворцов, – отозвался майор. Мужчина махнул рукой:
– Да вы не так меня поняли. Я пишу, как Пастернак, ничуть не хуже. Но вот он, – тощий палец указал на одутловатого брюнета, – считает себя Пастернаком и не терпит возражений. Нет, у нас еще та публика!
Председатель покосился на шептавших и гаркнул:
– Кому не нравится, могут уйти.
Костя собрался с силами и попытался слушать дальше. Описание страданий мужика, вожделевшего продавщицу хека, закончились. Однажды он приехал на рынок, рискнул подойти, спросил, почем рыба, и она, подмигнув ему, предложила вместе попить пивка, а возможно, и чего-нибудь покрепче. Это его покоробило, но он не отказался. Они дернули по малой и большой в кафе, на этот раз обойдясь без сушеных кальмаров, а потом она повела его в павильон, где они и занялись любовью на мешках из-под картошки. Судя по всему, мужик не получил никакого удовольствия. Пыль от мешков летела в разные стороны, попадая в нос и рот. Когда все закончилось, он застегнул ширинку и побежал к жене. Автор прекратил читать, а Костя ждал продолжения. Неужели это все?
– Все, – подтвердил и председатель. – Ну, теперь послушаем ваши мнения.
Члены литературного объединения один за другим стали высказываться. На деле выходило: рассказ гениален, заслуживает, чтобы его опубликовали в самом престижном издательстве. Костя промычал что-то вроде этого, хотя на языке вертелся вопрос: а почему рассказ назывался «Орхидея»? Неужели это о продавщице хека? Или о жене того несчастного, мучимого любовью? Однако, помня наставления Пастернака, Скворцов решил промолчать. Председатель остался доволен высказываниями и предоставил слово смуглой, неряшливо одетой брюнетке:
– А теперь наша Ассоль почитает стихи.
Имя Ассоль так не вязалось с обликом этой поэтессы, что Константин заморгал ресницами.
– Это ее псевдоним, – пояснил Пастернак. – Пишет о море, а сама его видела только на картинках.
Женщина достала блокнот и стала с завыванием читать. Скворцов еле дослушал до конца, и на смену Ассоли заступил одутловатый брюнет.
– Мой конкурент, – прошептал Пастернак. Брюнет тоже начал скандировать:
Гуляла по парку девушка,
Кажется, звали Инна.
«Ах, какая красавица», —
Думал я, глядя ей в спину.
Смуглый поэт уступил место симпатичному мужичку небольшого роста, с длинными немытыми волосами и детской улыбкой.
– Такими членами, как Виталий Яценюк, гордится наше общество, – провозгласил председатель. – Он уже заканчивает свой девяностый роман и не изменяет тематике. Сейчас Виталий прочтет первую главу очередного произведения.
Виталий покраснел, будто смутился, но тут же приосанился:
– Всевышний снова распахнул передо мной страницы божественной книги, и я прочел о том, как на земле появились люди, – начал он. – Дорогие мои, все наши представления о зарождении жизни неверны. Послушайте, как оно было на самом деле.
У Константина закружилась голова.
– Наш Виталий утверждает, что раз в полгода Всевышний распахивает перед ним какую-то книгу и дает возможность узнать тайны земли, – подсказал Пастернак. – Сейчас вы послушаете о появлении первого человека.
Виталий открыл толстый фолиант и стал читать. Благодаря прекрасной учительнице русского языка и литературы Скворцов неплохо знал мифологию и понял: какая-то книга – сплошное надувательство. Автор перемешал и древнееврейские легенды, и древнегреческие, и славянские, причем не только перемешал, а прекрасно сдобрил фэнтези. Адам и Лилит прилетели на звездолете с Венеры, там, по мнению автора, и зародилась жизнь, причем первый человек и его жена усердно поклонялись славянским языческим богам. Виталий читал до тех пор, пока его не остановил председатель:
– Довольно. – Он посмотрел на часы. – У нас осталось мало времени. Как раз на объявления.
– А я желаю знать, кто этот человек, – заявила толстая шатенка, указав пальцем на Константина. – Пусть представится.
Скворцов встал. Выходить на середину комнаты не хотелось, тем более он прекрасно знал, что больше сюда не придет.
– Постойте, я вас где-то видела! – заявила крашеная блондинка лет семидесяти. – Вы определенно имеете отношение к Екатерине Зориной. Да вы ее муж! – хлопнула она в ладоши.
– Полицейский? – удивился председатель. – Вас прислала жена?
– Зачем? – изумился Константин. – Жене некогда заниматься моим творчеством. Я написал рассказ, и она направила меня сюда.
– Чтобы вступить в наше литературное объединение, – назидательно сказал председатель, – вам нужно ознакомиться с Уставом. Испытательный срок – год. Вы должны ходить каждый четверг. Если не придете три раза, автоматически исключаетесь из числа кандидатов на вступление, – он перечислил несколько пунктов, и у Кости сложилось мнение, что он вступает в Коммунистическую партию, причем в то время, когда она была руководящей силой общества. Создавалось впечатление: полгорода желает вступить в ряды членов общества, однако, судя по количеству находившихся здесь (а количество не превышало пятнадцати человек), это было далеко не так.
– На следующий четверг назначим ваше прослушивание, – заявил председатель. – Скорее всего, возражений против вашего кандидатства в члены не будет, хотя ваша жена и пишет низкосортную литературу. Надеюсь, у вас не детектив и не фэнтези?
– Нет, – подтвердил Скворцов.
– Отлично. Итак, послушайте объявления.
Костя сел на место и еле дождался окончания заседания. Он поспешил на улицу, надеясь дождаться председателя, но тот явно не торопился и копался в каких-то бумагах. На Костю насели писатели и поэты. Пожилая блондинка кудахтала, как курица:
– Очень хорошо, что нами заинтересовалась полиция. Знаете, у меня прекрасная автобиографическая литература. Меня хотели напечатать в ЖЗЛ. Но дело в том, что я не умею писать синопсис. Ваша жена не может написать его за меня?
Ее оттеснили мужчины.
– У нас тут такие дела делаются, – прошептал один старичок. – Благотворительный фонд дает деньги на напечатание хороших произведений. Председатель, разумеется, печатает свои и своих приятелей. Разберитесь, пожалуйста.
Они дергали его за рукава куртки, шипели и кричали, и у Кости снова закружилась голова.
– Обещаю, я поговорю, – пролепетал он, почти теряя сознание.
– Разойдись! – послышался грозный окрик, и в дверях появился председатель. – Живо по домам. А вас, товарищ полицейский, попрошу задержаться. Мне нужно с вами поговорить.
– К вашим услугам, – Константин выступил вперед. – Кстати, вы не представились. Не могу же я к вам обращаться: товарищ председатель литературного объединения.
– И то верно, – согласился мужчина. – Зови меня Андрей. Пойдем со мной.
– Мы успели выпить на брудершафт? – изумился Костя. – Не припоминаю.
Андрей осклабился:
– Зайдем-ка за этот угол.
– Всенепременно.
Они свернули в проходной двор. Оглянувшись по сторонам и убедившись в безлюдности места, Андрей взял Скворцова за грудки:
– Зачем ты сюда приперся? – Его глаза недобро блеснули. – Я требую, чтобы ты больше здесь не показывался, – рявкнул председатель.
– Почему же? – спросил Константин. – Кажется, это не закрытое учреждение.
– Тебе не нравятся мои рассказы, – заметил Андрей. – Я видел, как ты меня слушал. А чем я хуже твоей жены? Тем, что, в отличие от меня, она умеет пробиваться.
– При чем тут рассказ? – поразился Скворцов. – Может, тебе не понравится мой. Это такое дело…
– Так дело не пойдет, – решил Андрей и еще крепче ухватил его за грудки. – В общем, чтобы тебя больше тут не было. Здесь моя вотчина.
– Разве? – усмехнулся Константин и вдруг посерьезнел и оттолкнул руки председателя. – А теперь ты меня, Андрюша, послушай. Ты не феодал, чтобы так себя вести. На сегодня я ограничусь только предупреждением, но возьму тебя на заметку. Думаю, на тебя найдется довольно компромата. Мне уже достаточно наговорили.
Глаза Андрея сверкнули в темноте.
– Я тебя не боюсь, – констатировал он.
– Тебе следует бояться полиции, когда она явится за тобой, – усмехнулся Скворцов. – Мы проверим и вашу бухгалтерию, и фонд помощи писателям города.
Руки председателя задрожали, и он кинулся на майора, но был остановлен и скручен.
– Полегче, – осадил его Скворцов. – Кроме всего прочего, тебе придется объяснять угрозы в адрес Смирновой.
– Еще одна выскочка, как и твоя жена, – пояснил председатель. – Хорошая литература сейчас никому не нужна. Все читают либо детективы, либо фэнтези. Низкосортную литературу. Хорошую не печатают.