Тот факт, что Таня буквально только что родила ребенка, всех смущает. В разговорах о том, что она будет работать, немедленно появляются нотки осуждения: «Она же мать, она должна сидеть с младенцем, как же она его оставит дома». Коржаков говорит ей об этом прямо, остальные шепчутся за спиной. Но никто не знает самой страшной тайны президентской семьи: того, что внук президента Глеб родился с синдромом Дауна. Ей важно выйти на работу.
Валя с Таней – в тот момент лучшие друзья. Сейчас Юмашев утверждает, что ни о каком романе в 1996 году и речи не было. Он давно уже собирается развестись со своей первой женой. Поженятся Таня и Валя только через пять лет.
Таня прислушивается к аргументам Вали. В январе она официально становится членом предвыборного штаба под руководством Сосковца. Тане 36 лет, она окончила факультет вычислительной математики и кибернетики МГУ, а потом работала в конструкторском бюро «Салют». У нее нет никакого политического или бюрократического опыта. Она очевидно очень не уверена в себе – почти всех подчиненных отца называет по имени-отчеству, а они ее просто по имени: «Таня».
Тане выделяют кабинет в Кремле; вернее, это комната ее мамы – место, где первая леди может находится до и после протокольных мероприятий. Но Наина Ельцина в Кремль ездит нечасто, поэтому Таня ставит себе в мамином кабинете, в эркере у окна, письменный стол, компьютер и теперь работает тут.
Лучше всех в штабе она знакома, конечно, с Коржаковым – и именно с Коржаковым у нее случается первый конфликт. На одно из первых совещаний в Кремле она приходит в брюках – и неожиданно получает замечание от отцовского охранника. «Я не ханжа, но протокол есть протокол, и женщины обязаны ходить по историческим кремлевским коридорам в юбках определенной длины, сказал я ей, – так описывает инцидент Коржаков. – Тане мое замечание не понравилось. Она вспыхнула, надула губки и ушла с обиженным видом».
«Я в душе посмеялась, – так вспоминает этот эпизод Таня. – Но в брюках все равно ходить продолжала, мне так было удобно».
Ретроградный Меркурий
Всего членами штаба числятся 43 человека: чиновники, творческая интеллигенция, депутаты и предприниматели. В том числе и Борис Березовский – добрый приятель Александра Коржакова и Валентина Юмашева.
Однажды на совещании в Белом доме Березовский спрашивает Сосковца: «Олег Николаевич, а какая у нас стратегия по Чечне?» Сосковец приходит в замешательство, смотрит на своего советника Андраника Миграняна и говорит: «Пусть Мигранян расскажет, какая у нас стратегия». Тот не готов к такому вопросу. «Ну какая у нас может быть стратегия? – так он сейчас воспроизводит свою тогдашнюю импровизацию. – Стратегия поддержать тех, кто выступает за то, чтобы Чечня была в составе России. Укреплять их. Нейтрализовать или попытаться привлечь на свою сторону колеблющихся и не очень сильно запятнавших себя террористическими акциями. Ну а остальных… Надо думать о силовых действиях – потому что только они могут дать хоть какой-то результат. Очевидная стратегия. Поддерживаешь и укрепляешь своих союзников, переманиваешь на свою сторону тех, кого можешь подкупить или привлечь разными способами. А с остальными какой может быть разговор?» Березовского ответ явно не устраивает. И после этого заседания он перестает появляться в штабе.
Тане работа штаба тоже не нравится. По словам Коржакова, она называет заседания штаба «дурдомом».
Ей кажется неправильным то, каким тоном Сосковец общается с губернаторами: жестко и грубо. «Так нельзя себя с людьми вести», – говорит она Коржакову. Особенно ее удивляет, что Сосковец всем тыкает – ведь Ельцин всех подчиненных всегда называет на «вы».
«Если бы хоть раз Таня побывала на бюро горкома партии и посмотрела, как хлестко руководил людьми ее отец, она бы о повелительном тоне Олега Николаевича больше не заикалась. Стиль Сосковца еще только приближался к раннему ельцинскому», – пишет в воспоминаниях Коржаков.
Таня жалуется папе: «Ну это просто партхозактив, идет накачка, я даже не представляю, как с этим можно чего-то добиться». Ельцин расстраивается.
Чтобы объяснить наивной Тане, что управлять государством не так просто, как ей кажется, Коржаков рассказывает ей про сильный аналитический центр в Службе безопасности президента, который готовит для главы государства очень интересные исследования. Он предлагает ей поговорить с начальником этого аналитического центра и представляет ей генерал-майора Георгия Рогозина.
Татьяна не сразу понимает, о чем говорит Рогозин. Генерал объясняет, что январь – совсем неудачное время для начала предвыборной кампании: ретроградный Меркурий. Президенту надо обязательно дождаться, пока он закончится, – и только потом вступать в гонку. «И он продолжает нести какой-то бред, что-то типа Кашпировского и Чумака, только еще приправленный шпионскими терминами, которыми оперирует Служба безопасности. Дичь полная», – вспоминает Таня.
Генерал Рогозин – легендарная фигура того времени, его хорошо знают журналисты. Но Таня о нем ничего не слышала. Рогозин – правая рука Коржакова. Его называют «кремлевский Мерлин» или «Нострадамус в погонах», потому что он всерьез увлекается оккультизмом, паранормальными явлениями, астрологией, гипнозом – и применяет все это на службе.
Еще в 1980-е, работая в НИИ «Прогноз» КГБ СССР, Рогозин начал исследовать чтение мыслей на расстоянии, снятие информации путем анализа биополя, управление окружающими усилием воли. Он сам рассказывал, что в КГБ занимался «дистанционным съемом информации» с президента США Рональда Рейгана и президента Франции Франсуа Миттерана.
Познания Рогозина в этих направлениях заинтересовали Коржакова, и он в 1992 году назначает его своим заместителем. Кабинет Рогозина расположен в Кремле на третьем этаже 14-го корпуса, под коржаковским и над президентским. Вместе с другим коржаковским подчиненным Борисом Ратниковым Рогозин создает настоящий центр парапсихологии: все ради того, чтобы защитить Ельцина и Россию от мистических угроз.
В службу безопасности президента привлекаются разнообразные экстрасенсы. И Рогозин, и Ратников позже будут рассказывать журналистам, что их стандартный метод – это работа с так называемыми слиперами. Человек впадает в транс, «подключается к информационному полю Земли», проникает в мысли другого человека и может влиять на его поведение. Часто роль слипера выполняет сам Рогозин – он пробирается в подсознание президента Ельцина, а Ратников сидит рядом и задает ему вопросы.
«Я через лежавшего под гипнозом Рогозина "беседовал" с Ельциным, – вспоминает Ратников, – снимал информацию для оперативных нужд, скажем так. Мимика у Рогозина подстраивалась под Бориса Николаевича. Даже два пальца на левой руке он прижимал, словно их нет, бессознательно копируя президента, – Ельцин потерял их в детстве. У меня аж мурашки по телу пошли, когда впервые увидел». «Конечно, были искажения в информации в зависимости от времени суток, самочувствия оператора накануне, был ли у него стресс, выпивал ли он, от того, в какое время года проводился эксперимент», – признает Ратников.
Ельцин о подобных проникновениях не знает, однако регулярно получает аналитические сводки, сформированные при помощи таких экспериментов: сотрудники службы охраны тщательно анализируют сообщения экстрасенсов и включают сведения от них в донесения президенту, не объясняя, откуда эта информация. Наоборот, данные от слиперов всегда перемешаны с информацией, пришедшей из агентурных источников. Иногда экстрасенсам удается влиять на государственную политику. Например, в 1992 году Рогозин, по его словам, срывает визит Ельцина в Японию, потому что его экстрасенсы сообщают, что в ходе визита российский президент может отдать японцам два курильских острова и это спровоцирует войну между Россией и Китаем.
Довольно скоро генерал Рогозин становится для СМИ полумифической фигурой – о нем знают все. Вот Сергей Пархоменко в газете «Московские новости» в 1995 году: «Рогозин визирует гороскопы, регулярно представляемые высшим должностным лицам страны. Рогозин общается с космосом на бюджетно-финансовые темы. Рогозин вертит столы и блюдечки прямо у себя в служебном кабинете. Рогозин читает мантры. Рогозин исправляет кармы. Рогозин создает вокруг президента "благоприятное энергетическое поле". Обнаруживает в некоторых его загородных резиденциях теллурическое излучение. Устанавливает кровать Бориса Николаевича строго по направлению север – юг. Лечит мануально. Сверяет решения высшей кадровой комиссии по таблицам каббалы». (Спустя 25 лет дочь Ельцина рассказывает, что Рогозин с ее отцом никогда не встречался и кровать его не двигал.)
Рогозин распространяет свою идеологию среди подчиненных и других генералов ФСО и ФСБ, подсаживая их на оккультизм и подсовывая книги вроде «Розы Мира» Даниила Андреева (сложно, поэтому тяжело заходит офицерам ФСБ) или «Посланника» Василия Головачева (краткая выжимка из «Розы Мира», смешанная с геополитикой и славянским фэнтези, заходит офицерам куда лучше). Он регулярно проводит с сослуживцами сеансы: генералы садятся за стол, выпивают по 50 граммов коньяка, после чего на час-полтора погружаются в сон (или транс), а потом обмениваются впечатлениями об увиденном. Рогозин утверждает, что в ходе таких сеансов умеет отправляться в прошлое и видеть будущее и что встречался с Малютой Скуратовым и с Лаврентием Берией.
Но в 1996 году Рогозина боятся многие кремлевские чиновники. Во-первых, потому что уверены, что он их прослушивает. А во-вторых, потому что опасаются, что Рогозин умеет читать чужие мысли. Рассказывают, что однажды спичрайтер президента Людмила Пихоя прямо на совещании, в присутствии коллег, догадалась, что генерал пытается как-то на нее воздействовать, и закричала на него: «Жора, не надо лезть мне в подкорку!»
Однако Таня, выслушав генерала, вовсе не впечатлена: «Я в шоке, что такое вообще можно услышать в Кремле. Я пошла и сказала это Коржакову: "По-моему, ваш Рогозин просто неадекватный человек", – вспоминает она. – Но Коржакова переубедить было невозможно. У меня-то с логикой все в порядке, я математик по образованию. Но когда я пыталась выяснить, как из одного следует другое, он ничего внятного не мог сказать. И я подумала: этим серьезно занимается Служба безопасности?! Кто-то это финансирует и в это верит? Я после этого к умственным способностям Коржакова стала совершенно по-другому относиться».