Полковник Стрелецкий – ближайший помощник Коржакова. Позднее он вспоминает, что сразу после избрания едет на Лубянку, к Барсукову – и тот поручает ему провести полную и аккуратную проверку деятельности НФС, о которой можно будет потом доложить президенту.
Федоров остается в СИЗО три дня. На пакетике с кокаином так и не находят его отпечатков пальцев. Федорова отпускают без предъявления обвинения – сразу после того, как НФС отправляет его в отставку. Новый руководитель первым делом лишает предшественника охраны. Позже Федоров будет рассказывать, что несколько раз в эти дни его забирают на улице неизвестные вооруженные люди, вывозят за город и выбрасывают из машины.
После этого он запирается на своей даче – сидит там почти безвылазно и пьет.
Барсуков, Коржаков и Рогозин раздумывают, как дальше вести себя с Березовским и как нанести по нему ответный удар. А Таня пытается понять, как ей теперь общаться с Коржаковым. Еще недавно она считала начальника папиной охраны членом семьи и просила быть крестным ее ребенка.
Глава восьмая. Первая часть Мерлезонского балета, где король танцует
Чеченцы в Москве
Все соцопросы 1996 года показывают, что одна из главных претензий к Ельцину – война в Чечне. С самого начала кампании президент обещает закончить войну до выборов и лично съездить в Чечню. Но завершить быстро эту войну невозможно. А вот приехать в Чечню и сказать «Война окончена, мы победили» – намного проще. Именно эту цель с самого начала ставит перед собой аналитическая группа. Стратегия по Чечне, сформулировать которую просил Березовский, звучит так: объявить, чтовойна выиграна, – причем сделать это должен Борис Ельцин в Грозном.
Но как этореализовать? Одно из самых первых предложений Игоря Малашенко – подменить реальность красивой кинокартинкой. Никто не знает, говорит он, были ли американцы на Луне, – но все видели кадры, как Нил Армстронг делает шаг и втыкает американский флаг. И этого достаточно. Малашенко предлагает снять кино про Чечню. Необязательно в павильоне, хотя такой вариант допустим. Можно привезти Ельцина в любую точку России, собрать там военных и проверенных чеченцев – и показать это по телевизору. Эффект будет достигнут.
Ельцин настаивает, чтобы оно снималось на территории Чечни, и это, конечно, усложняет задачу. Но Чечня Чечне рознь. Для Ельцина подыскивают районы, которые уверенно контролируются федеральными силами и в которых боевых действий никогда не было.
Ельцин об этом, конечно, не знает, но периодически в ходе кампании повторяет, что обязательно съездит в Чечню до выборов. На эти анонсы традиционно отвечает самый одиозный чеченский боевик Шамиль Басаев: он обещает, что если Ельцин приедет в Чечню, то он в ней и останется навсегда. Категорически против поездки генерал Рогозин – снова ретроградный Меркурий. Генерал объясняет Коржакову, что ни в коем случае нельзя подвергать президента опасности до 28 мая.
В штабе рассуждают, что надо заручиться какими-то гарантиями. Желательно выманить в Москву в качестве заложников высокопоставленных чеченцев – это как-то гарантирует безопасность поездки президента.
Наконец, для объявления о победе желательно, чтобы чеченцы капитулировали. Так рождается идея переговоров: и. о. президента Зелимхан Яндарбиев, заступивший на место убитого 21 апреля 1996 года Джохара Дудаева, должен приехать в Москву на переговоры – а Ельцин, пока Яндарбиев в Москве, должен слетать в Чечню.
Сценарий сложный. По словам Чубайса, Березовский задействует все свои многочисленные связи с чеченцами, чтобы договориться о визите делегации в Москву.
После долгой подготовки 27 мая чеченская делегация прилетает в столицу. По дороге командование федеральных сил несколько раз меняет маршрут следования Яндарбиева и его сопровождающих – поэтому они добираются с сильным опозданием.
В тот же день российские спецслужбы арестовывают в аэропорту Нальчика вдову убитого чеченского президента Джохара Дудаева Аллу – она пытается вылететь в Турцию, но ее задерживают с поддельным паспортом на имя Аллы Давыдовой. Допрашивает ее офицер ФСБ, специально прикомандированный к Борису Березовскому, – Александр Литвиненко[11].
Встреча в Кремле 27 мая оказывается крайне драматичной. Чеченцы заходят, Ельцин, не пожимая никому руки, занимает место во главе стола и предлагает всем сесть. Замысел ясен: Ельцин председательствует. По правую руку от него – российская делегация: премьер Виктор Черномырдин, секретарь Совбеза Олег Лобов, глава МВД Анатолий Куликов, глава прокремлевского правительства Чечни Доку Завгаев. По левую – исполняющий обязанности президента Чечни Зелимхан Яндарбиев, его помощник Ахмед Закаев, министр информации республики Мовлади Удугов и остальные. В зале работают камеры – эту встречу почти целиком покажут по телевидению.
Для опытного аппаратчика Ельцина такая рассадка принципиально важна. Но Яндарбиев не собирается подчиняться. Он требует, чтобы Ельцин занял место напротив него, а не во главе стола. «Мы не равные с вами. Мы не равные с вами», – безапелляционно повторяет Ельцин.
Яндарбиев подходит к Ельцину и почти кричит на него: «Я приехал на встречу с президентом Ельциным, а не на комиссию какую-то». К ним решительно направляется Коржаков – кажется, что он сейчас повалит Яндарбиева на пол.
«Садитесь. Садитесь», – начальственным тоном приказывает чеченскому президенту Ельцин. «Борис Николаевич, я таким тоном не сяду», – отвечает Яндарбиев. «Нормальный тон», – говорит Ельцин.
«Давайте мы с вами поговорим один на один», – предлагает Яндарбиев. «Нет, мы не будем. Садитесь», – настаивает Ельцин. «Я не сяду, – горячится Яндарбиев и направляется к выходу. – Я не потерплю такого. Если это присуще для российского руководства, то это один вопрос. Для меня это не присуще».
«Вы не уйдете отсюда», – громогласно произносит Ельцин. Яндарбиев оборачивается к спецпредставителю ОБСЕ Тиму Гульдиманну: «Обеспечьте нам, пожалуйста, гарантии выезда».
Все в замешательстве. «Мы уходим», – говорит Яндарбиев. Ельцин угрожающе отвечает: «Никуда вы отсюда не уйдете. Есть документ, который надо подписать. Вот он будет подписан сегодня»».
Ельцин безапелляционным тоном продолжает убеждать чеченцев: «Нет, мы не будем», – отвечает и. о. президента Чечни. «Хватит. Отвоевались. Отвоевались. Отвоевались», – повторяет и повторяет Ельцин, с каждым разом все сильнее нажимая на слово «отвоевались». Яндарбиев продолжает говорить что-то свое, но Ельцин его не слушает и твердит: «Отвоевались. Отвоевались».
Когда кажется, что разговор зашел в тупик, Ельцин встает, просит членов своей делегации подвинуться и занимает место между Черномырдиным и Куликовым. После этого он показывает Яндарбиеву на стул напротив. Тот сразу садится. Напряжение вроде бы спадает.
Но Ельцин немедленно начинает отчитывать чеченцев: «Никто еще не посмел к президенту России опоздать хотя бы на пять минут…» «К сожалению, это не по нашей вине, но мы приносим свои извинения», – отвечает Удугов. «…А не на два часа с половиной», – продолжает Ельцин. «Мы еще раз приносим свои извинения. Это не по нашей вине», – эхом отвечает Удугов. «Ну, если это по вине каких-то наших служб, то с этим я разберусь».
Начинаются затяжные переговоры о тексте подписываемого соглашения. Чеченцы предлагают обсудить вопрос о статусе Чечни, добавить слово «Ичкерия». «Мы никаких условий не принимаем. И никаких других вопросов не рассматриваем, только один – о прекращении военных действий», – отвечает Ельцин.
В итоге бумага подписана – но всем ясно, что это не более чем бумага. Podpisанты Виктор Черномырдин и Зелимхан Яндарбиев указаны по именам, без чинов и должностей. Ельцин и остальные члены делегаций просто ставят визы в углу листочков. Многие считают, что это соглашение вряд ли будет соблюдаться. Это лишь необходимая часть церемониала, нужного обеим сторонам.
Впрочем, есть и конкретный результат: Ельцин в качестве жеста доброй воли приказывает отпустить задержанную в Нальчике вдову Дудаева.
Президент предлагает продолжить обсуждение в специальных комиссиях – российская сторона за, и поэтому чеченцев оставляют на ночь в одной из подмосковных резиденций. Но настоящих переговоров на следующий день не случится – потому что, по сути, Яндарбиева и его спутников, как и планировали, используют как заложников – рано утром Борис Ельцин собирается в Чечню.
«Мы это не назовем войной»
Вечером 27 мая, после переговоров с Яндарбиевым Ельцин звонит в Нижний Новгород губернатору Борису Немцову: «Ну что, голубь мира? В Чечню поедешь? Будем устанавливать мир». В начале 1996 года Немцов собирает подписи за прекращение войны в Чечне – их уже больше миллиона. Силовиков это очень раздражает, но Ельцин почему-то прощает губернатору такой демарш.
Получив приглашение президента, Немцов быстро собирается и летит в Москву. В назначенный час он ждет Ельцина в правительственном аэропорту Внуково-2. Там его встречают Коржаков и Барсуков. «Надо отговорить Ельцина лететь, – говорят они. – Грохнут его. Басаев. Хочешь, чтобы твоего любимого Ельцина грохнули? Отговори его, он тебя любит». Они протягивают Немцову папочку с секретными донесениями. Эту папку подготовила, конечно, служба Рогозина. Про то, что 28 мая – последний день ретроградного Меркурия, там не говорится, но и других аргументов предостаточно.
Ровно в 9:00 Ельцин приезжает во Внуково. «Что вы тут стоите? Садитесь в самолет», – обращается он к Немцову, Коржакову и Барсукову. Немцов объясняет: у Коржакова и Барсукова есть секретная информация о том, что в ходе визита в Чечню на Ельцина будет совершено покушение. Показывая на папку, Немцов поясняет: по донесениям агента по кличке Кума, банда Басаева готовит покушение на президента во время посещения села Знаменское. Оно будет совершено при помощи ракеты «Стингер».
Выслушав Немцова, Ельцин спрашивает: «Что, испугался, что ли? Если нет, тогда иди в самолет. А вы, трусы, оставайтесь». Коржаков, естественно, тоже идет на борт.