Александр Лукашенко и Борис Ельцин в Бресте 22 июня 1996 года
Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина»
В Калининграде Ельцин и митрополит Кирилл, будущий патриарх, закладывают первый камень нового православного храма. Потом президент должен отправиться в Балтийск. Но на борту вертолета у него случается очередной инфаркт. Это от всех скрывают. Позже врачи скажут: сердечная мышца была настолько изношена, что Ельцин, можно сказать, всегда находился в предынфарктном состоянии. На исходе третьего месяца напряженной предвыборной гонки Ельцин не выдерживает.
Такую версию инфаркта Ельцина рассказывают многие участники кампании. Но почти во всем, что касается здоровья Ельцина, всегда существует более одной версии. Таня, к примеру, говорит, что инфаркт случился не в поездке, а уже по возвращении – на даче. А в книге Ельцина/Юмашева «Президентский марафон» сообщается, что президенту стало плохо не 23 июня, а 26-го. Тем не менее на публике Ельцин в последний раз появляется именно в Калининграде 23-го числа.
Поначалу Таня думает, что все обойдется. «Я рассуждала так: это было с папой уже не первый раз, и у папы была такая особенность организма – он очень быстро восстанавливался, гораздо быстрее, чем обычные люди. Не знаю, может быть, он это делал усилием воли. Поэтому я думала, что и в этот раз все обойдется… Это случилось в самый неподходящий момент».
Но врачи настаивают, что ситуация очень серьезная.
Митрополит Кирилл и Борис Ельцин во время предвыборной поездки в Калининград 23 июня 1996 года. Через несколько часов у президента случится его последний инфаркт
Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина»
Илюшин собирает аналитическую группу и сообщает, что дальше придется работать без кандидата: он устал, ему требуется передышка. Он никуда не поедет, ни в одном мероприятии участия не примет. По мрачному выражению лица Илюшина все понимают, что случилось самое страшное: или Ельцин вот-вот умрет, или уже умер. Но подробностей не последует.
Илюшин, Чубайс, Таня и Валя встречаются вчетвером на балконе «Президент-отеля», обсуждают ситуацию и все сходятся в одном: никто, кроме них четверых, не должен узнать, что случилось с Ельциным. До второго тура остается десять дней.
Глава десятая. Вторая часть Мерлезонского балета, в которой миледи и мушкетеры убивают Бэкингема, а король больше не танцует
«Изберем тело»
Журналистка Татьяна Малкина приходит на работу и узнает, что все мероприятия с участием Ельцина отменены. Редактор с подозрением смотрит на нее и просит на всякий случай написать некролог. Она отвечает, что, в принципе, уже писала, на всякий случай, год назад, когда президент заболел в первый раз. Но надо бы взглянуть и обновить. Предчувствия у всех плохие.
В штабе никто по-прежнему ничего не знает, и сотрудники пытаются уговорить Илюшина, чтобы он как-то повлиял на кандидата. Нельзя останавливать кампанию за десять дней до выборов – нужен финальный рывок. «Вы что тут, сдурели? Наш кандидат с ума сошел? Сейчас вся ситуация может перевернуться. Как это – чтобы кандидат пропал за неделю до выборов? Идите, езжайте к Ельцину, убеждайте его», – вспоминает аргументы штаба Юмашев. Илюшин в ответ произносит что-то странное, вроде того что это новая тактика, преимущество и так солидное, важно, чтобы избиратель не устал от Ельцина. Никто не верит.
Четверка Илюшин – Чубайс – Таня – Валя хранит молчание. «Наша тактика была на полное сокрытие информации, – признается Чубайс. – Но у нас не было сценария под названием "Смерть Бориса Николаевича и второй тур". Мы такой сценарий не прорабатывали. Скажу вам честно, вот туда мы не поехали».
Штаб в прострации. Некоторые думают, что президент умер. «Ну, если надо будет избрать тело, изберем и тело», – философски замечает Александр Любимов. Любимов по-прежнему работает на штаб и одновременно ведет популярное политическое ток-шоу на ОРТ. И у него не возникает дилеммы, рассказывать ли тайну общественности, – он узнал ее не как журналист, а как политтехнолог. А как журналист он ничего не знает.
Гусинский и Березовский вскоре узнают всю правду от врачей. Но Евгений Киселев говорит, что на НТВ правду знает один Малашенко – и он решает взять всю ответственность на себя: больше никто из сотрудников канала ничего понять не должен. «Грех полностью на мне – журналисты ничего не знали. Я должен был делать свою работу в предвыборном штабе. И моя позиция была простой. Я предпочитал труп Ельцина Зюганову. К сожалению. Это был мой выбор», – так через несколько лет опишет свою позицию в 1996-м Малашенко в интервью американскому журналисту Дэвиду Хоффману.
«У меня были опасения, что все, кампания закончена, – вспоминает пресс-секретарь Ельцина Сергей Медведев. – Все так хорошо шло – и вдруг тупик. Президент болен, вся кампания накануне второго тура перечеркнута жирным-жирным крестом. Я задаю вопрос Илюшину: "А как Борис Николаевич, как он там?" Он отвечает: "Лучше не спрашивай, он весь в проводах лежит там опутанный"».
Слухи о тяжелом состоянии Ельцина постепенно распространяются. Ведущему РТР Николаю Сванидзе о случившемся сообщает Михаил Лесин. И Сванидзе ни секунды не сомневается в том, что эту тайну надо сберечь: «Мне больной Ельцин дороже здорового Зюганова», – говорит он. Его коллега Светлана Сорокина хоть и подозревает неладное, но ничего не знает – она старается не общаться с чиновниками. А глава ВГТРК Сагалаев рассуждает так: «Если бы Ельцин умер, я бы, наверное, подал в отставку – потому что об этом промолчать было бы нельзя. А пока жив, надо работать».
Секретарь Совбеза Лебедь вызывает к себе главу МВД Куликова и задает странный вопрос: «Как у нас охраняется телецентр в Останкино? Шаболовка? Какими силами?» Куликов докладывает, что учли опыт 1993 года, захват телецентра «Останкино» исключен. И интересуется, в связи с чем такие вопросы. Лебедь объясняет: «Поймите – президент вырубился… Он в тяжелом состоянии». Глава МВД интерпретирует вопросы Лебедя так: в случае смерти президента трон достанется тому, кто первый доберется до телевидения. Поэтому Куликов на всякий случай звонит Черномырдину, но тот его убеждает: «Президент немного простыл. Но ничего страшного не происходит».
«Слава богу, не было социальных сетей, интернета и прочего, – иронизирует Зверев. – Потому что если бы были – то все, трындец котенку».
В поисках Конституции
Коржаков об инфаркте президента узнает, когда упражняется в тире, – ему сообщает адъютант Ельцина Анатолий Кузнецов. (Коржаков утверждает, что, по его личным подсчетам, это уже пятый.)
Коржаков немедленно едет в резиденцию Ельцина в Барвихе. Там, по его воспоминаниям, он встречается с Кузнецовым и начинает рассуждать, как теперь надо поступить и кто должен руководить государством. После предыдущих инфарктов Ельцина Коржаков таким вопросом не задавался, но тут вдруг поручает адъютанту срочно найти в доме у Ельцина Конституцию или закон о выборах – чтобы посмотреть, что положено делать в случае недееспособности президента. Кузнецов, который никак не может привыкнуть, что Коржаков больше не его начальник, долго ищет и, наконец, находит в комендатуре.
Почитав текст, Коржаков советует адъютанту позвонить и доложить обо всем Черномырдину: «Если они предали меня, то тебя подавно сдадут, мигом. Поэтому действуй по закону. Это означает, что ты должен проинформировать премьер-министра Черномырдина, а он пусть сам решает, как быть».
В этот момент входит врач, подслушавший, вероятно, часть разговора. Он сообщает, что Ельцин просил никому ничего не говорить. «Решай сам. Теперь я здесь лицо случайное», – говорит Коржаков адъютанту.
В этот момент в комнату входит Таня. Это ее первая встреча с Коржаковым после его увольнения. Она говорит сухое «Здрасьте». Он отвечает таким же «Здрасьте». Она уходит. Через три минуты приходит Наина Ельцина. Коржаков к этому моменту якобы уже нашел Конституцию и решает почитать ее вслух первой леди – видимо, речь идет о статье 92. В пункте 2 статьи говорится: «Президент Российской Федерации прекращает исполнение полномочий досрочно в случае его… стойкой неспособности по состоянию здоровья осуществлять принадлежащие ему полномочия или отрешения от должности. При этом выборы Президента Российской Федерации должны состояться не позднее трех месяцев с момента досрочного прекращения исполнения полномочий». Пункт 3 той же статьи гласит, что, если президент не в состоянии выполнять свои обязанности, их временно исполняет председатель правительства.
Поразительно, что еще полгода назад Коржаков, по его собственным словам, прятал Ельцина с инфарктом в санатории «Барвиха» и обещал носить его на руках, как Рузвельта, – тогда ему не приходило в голову, что его обещание антиконституционно.
Наина Ельцина, по словам Коржакова, выслушивает его до конца и потом кричит в ответ: «Это вы во всем виноваты с Барсуковым!» «Нет, это вы виноваты, что связались с Березовским и Чубайсом», – шипит Коржаков.
Он встает и выходит. Наина спрашивает адъютанта, почему он пустил Коржакова в дом. «Он же член вашей семьи, крестный отец вашего внука. Как же я его могу не пустить?» – прикидывается наивным Кузнецов.
Зюганов в эфире
После инфаркта Ельцина активность Зюганова впервые становится проблемой для телеканалов. Если до сих пор президент всегда был источником новых инфоповодов, то теперь они закончились – а с ними и реалити-шоу. Отмену мероприятий Илюшин объясняет публике тем, что Ельцин сорвал голос.
Зюганов же играет перед камерами в волейбол, встречается с Лебедем и, наконец, объявляет, что, когда станет президентом, создаст правительство народного доверия, куда позовет мэра Москвы Лужкова, президента Башкирии Рахимова и еще нескольких видных некоммунистов. Лужков и Рахимов в ужасе открещиваются от такой перспективы, говорят, что им никто ничего не предлагал и они участвовать не будут.