Организатор этого избирательного шоу Гришин будет главным соперником 54-летнего Горбачева в борьбе за пост генсека – и проиграет. Горбачев его вскоре уволит с должности главы столицы и заменит молодым и перспективным Борисом Ельциным.
Прошло всего 11 лет – и теперь уже Ельцина сравнивают с Черненко. Правда, на этот раз глава государства не лежит в ЦКБ. Таня рассказывает, что президента уговаривают проголосовать дома, – он отказывается, и тогда решают, что он может проголосовать на участке в санатории «Барвиха».
3 июля, в день второго тура, Ельцин приезжает в сопровождении врачей на избирательный участок, его выводят из машины, врачи отходят в сторону, он опускает бюллетень в урну – попадает не с первого раза, но это потом вырежут, и говорит несколько слов в камеру. Увидеть президента на участке позволено только операторам трех телеканалов (ОРТ, РТР и НТВ) и фотографам трех информагентств. Съемка заканчивается, врачи уводят президента в машину. «Благодаря искусному монтажу и свету можно добиться эффекта, что нездоровый человек будет выглядеть как здоровый, – рассказывает Сергей Медведев. – Собственно, так и было сделано. В готовом варианте на это тоже смотреть без слез было нельзя, но почему-то в штабе решили, что можно».
Тех корреспондентов, которые хотят увидеть голосующего Ельцина и снять его самостоятельно, пускают по ложному следу: им сообщают, что президента можно будет застать на участке по месту прописки, в Крылатском, в школе на улице Осенней. Запечатлеть этот момент приезжают несколько сотен человек, в том числе представители иностранных СМИ. Но вместо президента перед камерами появляется пресс-секретарь Медведев и говорит, что здесь Ельцина не будет, потому что он уже проголосовал в Барвихе: «Я подумал, что будет свинством, если я не приеду к этим корреспондентам. Меня там чуть не съели. Но им нужен был какой-то громоотвод, и я сознательно выступил этим громоотводом».
Вскоре иностранные журналисты со ссылкой на анонимного сотрудника Службы безопасности президента начинают пересказывать друг другу, а также диктовать в свои редакции слух о том, что Ельцина уже нет в живых и что «Россия голосует за мертвого президента».
Водка и шахматы
Коммунисты готовятся к объявлению итогов второго тура. Подберезкин снимает здание на улице Бахрушина – в нем в ночь подсчета голосов должны собраться журналисты и в ожидании результатов получать оперативные комментарии. По словам Подберезкина, 3 июля на Бахрушина стоит около 50 автобусов разных телекомпаний с автономными генераторами, корреспонденты готовы выходить в прямой эфир. В здании оборудована пресс-зона, буфет (с кофе и алкоголем). «Задача – не дать замолчать победу, потому что второй тур стопроцентно выигрышный», – рассказывает Подберезкин.
Ближе к вечеру к нему подходит Валентин Купцов, серый кардинал партии и глава предвыборного штаба Зюганова. «Знаешь что, надо пресс-центр и весь штаб ваш закрывать, – требует он. – Все переносится в Думу». «Послушайте, Валентин Александрович, – не может поверить своим ушам Подберезкин, – вот представьте: идет поезд, он набрал скорость… И тут вы говорите: "Стой!" Как это можно сделать? Сейчас уже вечер, приехали журналюги, человек 200, камеры стоят, а вы говорите: "Сворачивайся и уходи". Как же я им объясню?» «Скажите: будет все то же самое, только в Думе. И это не обсуждается, это решение Зюганова», – настаивает Купцов.
Подберезкин идет извиняться, говорит, что для желающих будет организована прямая трансляция, но все основные события переносятся в здание Думы.
Около 10 часов вечера сам Подберезкин приходит в Госдуму. Совершенно пустое здание, темные коридоры, никого нет. Ни одному из журналистов пропуск не заказан. Подберезкин идет по коридору восьмого этажа, где расположены кабинеты депутатов от КПРФ, к тому месту, где должны собираться журналисты. И встречает депутата Юрия Иванова, юриста, бывшего адвоката ГКЧП. Он несет сумку, а в ней – шахматы и бутылка водки.
«Ты что делаешь?» – спрашивает Подберезкин. «Да, – говорит Иванов, – идем с Купцовым в шахматы играть». Подберезкин допытывается: «Слушай, а где тут журналистов собирают? С Бахрушина перенесли, все там закрыли. Все новостей как бы здесь ожидают». Иванов отвечает: «Ничего здесь нет. Тишина».
Подберезкин все еще не верит и сам обходит весь этаж: «Ну да, тишина. Зюганов заперся в своем кабинете. Купцов решил в шахматы поиграть, водки попить. Вот и все. Сложили крылышки». По мнению Подберезкина, половина компартии как минимум саботировали предвыборную кампанию и вообще ничего не делали: «Прежде всего они боялись, что это как-то плохо отразится на их личной судьбе и на судьбе партии. Они считали, что партия важнее, чем выборы, и если партию и их лично начнут зажимать, вот это будет плохо».
Депутат Госдумы Дарья Митина в ту ночь тоже обескуражена. Ей 22 года, она самый молодой депутат Думы в российской истории – активист комсомольской организации и член фракции КПРФ. «Между первым и вторым туром невооруженным глазом стало заметно, что кампания сливается. Я была членом этого штаба, постоянно там народ что-то делал, пахал – газеты, листовки, звонки. А между первым и вторым туром как-то все так притухло, – рассказывает она. – Из регионов поступали недоуменные сигналы: "Почему все прекратилось?" Перестали давать деньги, посылать какие-то агитационно-пропагандистские материалы. А те, которые посылали, – лучше бы не посылали. Например, в национальные республики – на Кавказ, в Татарстан, в Башкирию – отправляли эшелонами Генины брошюрки "Я русский по крови и духу"».
К 9 часам утра 4 июля Митина идет на пресс-конференцию Зюганова в Малый зал Госдумы. «Полный зал, на люстрах висели журналисты всего мира, – вспоминает она. – Я ожидала, что Зюганов будет убитый, расстроенный, потому что для человека это, наверное, дело всей жизни, он не стал президентом. Как можно выглядеть, когда проигрываешь такие выборы?»
А проигравший кандидат – довольный и улыбающийся, как всегда, от уха до уха. «Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло», – с такой фразы он начинает свою пресс-конференцию. «Ну, хоть бы лимон пожевал, что ли», – недоумевает Митина.
Сам Зюганов спустя 25 лет говорит, что спас Россию от гражданской войны: «Страна разделилась пополам. От Тихого Дона до Тихого океана, весь юг, опаленный уже беженцами, гражданкой, нищетой, голосовал за меня. А за Ельцина голосовали города-миллионники: Москва, Питер, Екатеринбург, Урал, отчасти Север, Сибирь и Дальний Восток. Ну и по возрасту тоже разделились. Молодежи пообещали, что они все миллионеры будут. Страна развалилась пополам, можно было, конечно, организовать столкновение севера и юга. Мы долго обсуждали это дело».
«Они боялись победы, может быть, даже не они, а лично Геннадий Андреевич, – рассуждает сейчас Чубайс, – это первый фактор. Был и второй: глупость, непрофессионализм, тупой советский состав и группа идиотов, которые вели кампанию. Стилистика "все как один вперед к победе коммунизма", сборище мудаков старых».
Коммунисты обратятся в суд, чтобы оспорить итоги выборов в Татарстане, и выиграют: суд признает, что у Зюганова украли около 600 тысяч голосов. Больше исков коммунисты подавать не будут. «Чтобы выиграть, допустим, в десятке регионов, нужны были деньги, – объясняет Зюганов. – У нас их не было и быть не могло в принципе. Это же надо платить адвокатам и всем остальным».
Мелкие кусочки
В ночь подсчета результатов второго тура, примерно в 2 часа, аналитическая группа, почти все, кто работал в штабе, едут в клуб к Березовскому. Туда же приезжает Наина Иосифовна. Получают последние сводки. Ельцин побеждает – у него 53,82 %, Зюганов набирает только 40,31 %. Празднуют до утра.
Под утро Березовский, Таня и Валя сидят на открытой веранде. Березовский наливает себе рюмку коньяку, выпивает, ставит ее на стол – и она вдруг разбивается. «На мелкие кусочки, даже в пыль – остается только ножка, – будет вспоминать позже Березовский. – Не верю в мистику, но считаю, что был такой комок энергии, который за эти месяцы накопился, и выплеснулся, и сломал эту рюмку».
Напряжение спадает. Почти все пытаются срочно уехать в отпуск. Впрочем, есть несколько незаконченных дел. Например, надо разобраться с командой Коржакова – Барсукова – Сосковца. На следующий день после окончания выборов увольняют Георгия Рогозина – даже после отставки Коржакова «кремлевский Мерлин» продолжал числиться заместителем главы движения в поддержку президента.
Ночь подсчета голосов после второго тура 3 июля 1996 года. Победу празднуют (слева направо): Георгий Сатаров, Сергей Шахрай, Василий Шахновский, Таня Дьяченко, Борис Ельцин, Анатолий Чубайс, Виктор Илюшин, Игорь Малашенко, Сергей Зверев и Александр Ослон
Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина»
Александр Минкин, самый яростный критик кампании Ельцина, получает по почте аудиокассету. Он приходит на рабочее место, начинает ее слушать и понимает, что это запись частного разговора между Борисом Березовским, Валентином Юмашевым, Борисом Федоровым и Таней Дьяченко. На пленке Федоров обвиняет Тарпищева в воровстве и связях с бандитами и говорит дочери президента, что боится за свою жизнь. Сейчас Минкин точно не помнит, когда до него дошла кассета, – возможно, еще до отставки Коржакова и Барсукова. Но пока он ее послушал, пока расшифровал, пока вычитывал – текст редактору «Новой газеты» он приносит уже после второго тура. По его словам, он испытывает сильную досаду – неинтересно бороться с отставниками. Впрочем, он по-прежнему считает Коржакова организатором февральского «покушения на шкаф». Минкин и главный редактор «Новой» Дмитрий Муратов не сомневаются, что запись прислал Березовский. Но расшифровку печатают. Публикация под названием «Фавориты» выходит спецвыпуском «Новой газеты» 8 июля. Это финальный залп по репутации Коржакова и его людей. Федоров в это время лечится в Швейцарии, куда после покушения его вывезли друзья. Березовский одним из первых летит его навещать.