А вот звон, который я слышала, напоминал что-то: шаг — дзынь. Шаг — дзынь. И еще — как будто бы — вувузелы? Еще бы волынку притащили! Узнаю, кто приволок это на ферму, засуну туда, где солнца отродясь не бывало, и дуну, чтобы пробрало до печени! Голова-то как трещит! Все, баста, никакой агрофермы. Пусть строят дома для тихого отдыха, мангалы и лежаки. Дорого? Это все мне чуть еще дороже не встало. Где этот дефективный менеджер? Он уже уволен, ему не…
— Ликс Одонар, оруженосец! — раздался чей-то крик, меня аж подкинуло от ора. А еще снова ослепило солнце. Так, что даже из глаз брызнули слезы. Да, погоду сегодня обещали солнечную, но не настолько же!
Голова кружилась и пухла, реальность растекалась и плавилась. Я сосредоточилась: напротив меня стоял конь, очень похожий на Тамерлана, но все же не Тамерлан, вообще такого коня у меня на ферме не было, а под ногами у меня были песок и солома, а в целом окружали нас с конем люди на высоких трибунах. И кто-то из этих людей снова заорал:
— Ликс Одонар, оруженосец, по велению короля поступает к рыцарю Хьюберту Захарии Ртишвельскому!
Конец фразы почти сразу утонул в людском гомоне, где-то там, за пределами моего взгляда, была толпа. Орущая толпа. Откуда?..
И — Ликс Одонар. Странное имя, но почему-то я знала точно — оно отныне принадлежит мне.
Хьюберту Захарии с именем повезло меньше.
Глава вторая
— Ликс Одонар, оруженосец, по велению короля поступает к рыцарю Хьюберту Захарии Ртишвельскому! — снова заорал некто, а я только и могла, что моргать и приходить в себя. Руки-ноги на месте, голова тоже, судя по всему. Воздух обильно насыщен запахами — пота человеческого и конского, пыли, навоза и влаги. Как будто в мужской раздевалке торчала.
Я вздохнула: грудная клетка легко шевельнулась, как-то непривычно. Рука машинально дернулась и с замешательством опустилась на грудь. Не мой размер, как и ноги не мои, по-другому ощущаются, и пальцы — длинные, тоже чуть мозолистые, но не такие плотные, как я привыкла. А еще кожа на руках шершавая, обветренная, не знавшая хотя бы минимального ухода. И маникюр… На ногтях я сломалась. Пусть лишнего времени на всякие уходы тратить мне порой и не хотелось, я все равно приводила себя в порядок раз в месяц, скопом — чтобы выглядеть аккуратно. Это как минимум для внутреннего равновесия полезно.
А теперь что? Что это такое теперь — «я»? Лошадь копытом двинула?
— Что, дурында, в штаны наложила? — пробасил, срываясь на тенор, кто-то очень умный. И толкнул меня в плечо.
— Это же не в штанах щеголять, это же рыцарям верой и правдой служить, — зафыркал другой, тоже не особо зрелый голос. Я покосилась по сторонам: и правда, рядом, опять же с конями, торчали парни — уже не подростки, но и взрослыми их назвать сложно. Тот самый возраст, когда плечи широкие, а в голове еще ветер. А тем временем обсуждение продолжалось.
— Девка — это что? — шептал, выпятив губу первый. — Юбка, иголки с нитками, вкусная похлебка… Ну и того-этого… Так что, Ликс, ты это… лучше откажись. Мастер Ртишвельский, он, ты же знаешь, суров! Говорят, что в руках его меч пламенный сверкает. А в славной битве при Оуфорд-на-Карлице он короля боронил грудью и чреслами!..
Я едва сдержалась, чуть не захохотала, запрокинув голову. Просто поняла: еще немного — и скачусь в истерику, веселую такую. Чреслами он защищал! Опасаюсь подумать, от кого! Каких таких врагов этими чреслами славный рыцарь встречал?
— Хорош лясы точить! А ты, Ликс, хватит трястись, перевязь оправила, коня под узду взяла и зад свой понесла, как велено, вперед! — глухо рявкнул кто-то на нас. Я уже собиралась обернуться, кто это такой всезнающий, как мне прилетело ускорение. Ногой. Под зад!
Щелкнули челюсти, я чуть не прикусила язык, на пару мгновений даже потеряв соединение с землей. Вцепилась в поводья лошади, та только чудом не лягнула меня за такое вольное обращение. И, чтобы удержать равновесие, пришлось сделать несколько шагов вперед. Задница гудела как колокол, по которому ухнули колотушкой. И мне бы обернуться, сказать пару ласковых непрошеному помощнику, но поздно: коняка сама потянула меня вперед. А чего вперед?..
А, ну да, лошадушка у меня оказалась вполне себе самцом-производителем — это я на мгновение заглянула ему под брюхо. И тянулся теперь этот мачо к скромно стоящей кобыле, да только я его одернула, вынудила затормозить, потому как стало понятно, чего кричали мое — мое же? — имя и зачем мне пинка дали.
— Ликс Одонар прибыла, — рявкнул глашатай — кажется, так называли тех парней, которые работали вместо громкоговорителей — и таким взглядом меня обласкал, что будь мне лет на двадцать меньше, то я бы уже в саван оборачивалась и одновременно седела от нервов. К тому же только мне слышимым шепотом тот же глашатай произнес что-то на манер очень знакомого «понакупают дипломов, а в голове — даже не дырка от бублика, а вакуум». И даже как-то слегка обидновато стало, это что же, он меня с… с Вольдемаром сейчас сравнил?
Карма существует?..
Коня я дернула, заставила встать ровно, по струнке, тот в принципе был ручнее Тамерлана в разы, хотя похотливо таращился в сторону той самой кобылы, которая как настоящая «фамм фаталь» кокетливо хлопала глазами.
Завопили вувузелы, от звука у меня чуть уши в трубочку не свернулись, и глашатай продолжил:
— Аторий Видилор, оруженосец, по велению короля поступает к рыцарю Сотару Марии Дурбавотскому!
Буквально пара мгновений — и в относительной близости от меня появился еще один оруженосец. И да, картинка складывалась. На заднем плане что-то вроде крепости — не замок зефирный, все твердое, надежное, серо-коричневое, но и не откровенно каменный сарай, намек имеется на то, что какой-то архитектор мизинчик к замку приложил. Вон затейливые бордюрчики вдоль башенок хотя бы…
Стояли мы с конями в ряд перед трибунами, вокруг обрисовалось что-то на манер амфитеатра. На трибунах разодетые люди — дамы в платьях, мужчины тоже в платьях. Ага, это явно места люкс. Конечно, все ограждено, чтобы чернь не прорывалась, которая бушует в фанзоне за спинами местных секьюрити.
На первой ступени трибун, как раз напротив оруженосцев, стояли… ну, рыцари, наверное. Щиты и мечи прилагались, доспех не монолитный — кольчужка, наколенники, налокотники, всякая другая чепуха. Шлемы в руках, но даже без шлемов не особо понятно, кто есть кто. Все одно — все по самые глаза заросшие бородами, а сверху волосища, только нос и торчит.
В мгновение внезапной тишины, пока глашатай набирал полные щеки воздуха, я четко расслышала чей-то конский хохот и визгливое:
— Пироги, рыбные пироги, за медяшку, с пылу, с жару, вчера еще в реке плавало!
— Это в той, куда я свой ночной горшок выливаю?! — поинтересовался покупатель.
— Нет, милейший, в той, куда твой сосед нужду справляет, — ответил вместо торговки кто-то еще.
Дальнейшие звуки пропали в визгах и лае пробежавшей мимо собачьей свадьбы. Лошади, естественно, заволновались, пришлось сильнее вцепиться в поводья… А потому что сказать было нечего, только хлопать ртом и оставалось. Ну ты, Александра Дмитриевна, и попала! Может, конечно, и лягнул меня Тамерлан, и в мозгах что-то помутнело. Только с воображением у меня с детства не особо хорошо. Вот, помню, всегда было: «Сашенька, нарисуй, что хочешь», а что я хочу? Что вообще за глупые вопросы? Скажите, что надо, Сашенька и нарисует. Я же не телепат! А всякие вот эти упражнения по английскому «придумайте и напишите» — да вы скажите, что писать! Я иностранный язык изучаю, а не воображение раскачиваю! А иначе смысла нет силы тратить на ненужные телодвижения!
Вот и сейчас… Чтобы я — точнее, мой мозг — да такое придумала? В таких деталях? Нет, мне-то незачем. А все вокруг за каким-то надом существовало: воняло, бегало, шуршало, смеялось и таращилось на меня. И я таращилась по сторонам — и настроение мое, и так подпорченное и озадаченное, постепенно скатывалось на дно. Но топнуть ноженькой и выйти из строя с криком «да ну на!» не позволял жизненный опыт и собственно характер. Не было у меня в обыкновении привычки истерить. Была бы — и никогда бы мне не поднять на своих плечах мое хозяйство! А, зараза, где теперь оно?.. Где теперь моя жизнь? Накрылась Вольдемаром, чтоб ему икалось, пустоголовому!
Ладно, где наша не пропадала, решила я и встрепенулась. Глашатай как раз вызвал последнего из оруженосцев. А над площадью реяли стяги, один из вувузельщиков откровенно халтурил и скорее кашлял, чем дудел в дудку, а в люкс-ложах тем временем разодетый мужчина лез в декольте к своей соседке. Мра-а-ак! Но хоть замуж не выдают, так что можешь, Александра Дмитриевна, вздохнуть с облегчением!
— Клятва верности мастеру! — объявил глашатай. Рыцари не двинулись, зато оруженосцы мигом ляпнулись на колени в грязь. Я замешкалась, ну как бы грязь же, глашатай за промедление меня четвертовал взглядом, даже глаза налились кровью, но потом смилостивился, ведь на колени я все же встала. Просто потому что штаны и так были в коричневых пятнах.
— Мой мастер, я благодарен Великим, что привели меня к вам, — заорали на разные голоса окружающие меня парни. Да, парни, из девушек, судя по всему, была только я. Но уже плюс — я, а точнее Ликс Одонар, не скрывалась, обучение выдержала и рыцаря даже получила в подарок. Значит, не все так печально, да?
— Моя жизнь и будущее — ваши!
Слов я не знала, просто шевелила губами и делала вид, что кричу. Впрочем, мало кто мог что-то заметить, оруженосцы старались перекричать гудящую толпу, а толпа, увидев, что присяга началась, зашумела еще интенсивнее.
— Готов пережить с вами любые трудности, болезни и радости! Клянусь быть верным и понимающим, внимательным и не роптать перед сложностями. Буду всегда молиться за вас, мастер, поддерживать в тяжелой дороге и хранить ваш покой!
Ой, как миленько!.. Я чуть было не рассмеялась. Нет, ну правда, может, я в себе открыла что-то еще, ну, кроме другого тела и мира? Например, всякие предсказанческие штучки? Уж больно присяга напоминала мне ту самую брачную клятву. Хотя это я не из личного опыта, в моей жизни все просто было — вот вам бланк, подпишите тут, свидетели тоже вот тут, ну и «счастья, здоровья».