Далее следуют мотогонки, после которых все дружно играют в пляжный волейбол, в том числе и члены съемочной группы, ну а после всего этого телезрителям предлагают оценить: а кто же из всех этих спортсменов является лучшим футболистом?
Старая детская задача по математике: летят два крокодила, один — зеленый, а второй со скоростью 100 км/ч, вопрос — сколько лет ежику? Ответ: пять. Почему? Да потому, что в прошлом году было четыре!
Кроме того, следует еще учитывать и обычную человеческую психологию, так сказать — издержки воспитания. С самого детства мы слышим: «Не плачь, ты уже большой/большая!», «Взрослые не плачут, ты уже взрослый!», «Не показывай своих эмоций, это некрасиво!» и прочие утверждения, которые откладываются практически на подсознательном уровне. Вообще-то каждый человек понимает, что плакать могут и взрослые, что бывают различные обстоятельства, и эмоции иногда выплескиваются через край, и далеко не всегда их нужно сдерживать, но при этом подсознание настойчиво твердит, что «взрослые не плачут!», а если человек плачет принародно, то это может означать только одно — он еще не взрослый, несмотря на двухметровый рост и такую же бороду.
И вот на экране появляется медиум, которому вдруг становится плохо при взгляде на фотографию. Или вдруг, без всякой видимой причины, этот медиум впадает в истерику. И можно сколько угодно объяснять, что дело в том, что медиум слишком хорошо видит и чувствует, что он просто сливается с объектом наблюдения и испытывает все его эмоции, принимает на себя всю его боль, все страдание — а ведь в «Битве экстрасенсов» не показывают фотографии счастливых девушек, которые в момент испытания как раз выходят замуж и бросают букеты подружкам, в основном там фигурируют люди умершие (причем трагической смертью), пропавшие без вести и так далее.
Алексей Похабов, победитель седьмого сезона «Битвы экстрасенсов», в своей книге «Четыре касты. Кто вы?» так описывает систему восприятия обладателя паранормальных способностей: «Дух не может быть концепцией. Дух и есть ты. Он первичен, и весь мир рождается из него. У него нет формы, нет имени. Как только мы называем его «дух», то сразу ограничиваем его. Он безграничен и бесконечен. Он везде и нигде. Он есть сам Бог, но в то же время это и есть ты или, например, этот стол. Он есть любое проявление и есть любое отсутствие проявленности. Он само естество и выражает себя через естественность.
Нет пути достижения его, но в то же время все пути ведут к нему, ибо все из него и исходят. Ни одна модель не может вместить его в себя, но отражает его проявление. Ничто не может коснуться его, но он касается всего. Его нельзя наблюдать, но он всегда наблюдает. Дух — это то, что наделяет бытие истинным смыслом».
Подобное мировоззрение замечательно и даже более внятно изложено Робертом Хайнлай-ном в романе «Чужой среди чужих» (1961 г.): «Ты есть бог… Тот, кто грокает… Энн есть бог. Я — бог. Счастливые травы — бог. Джил всегда грокает красоту. Джил — бог. Все формируют, делают и творят вместе…» Для восприятия данной концепции Хайнлайна нужно учитывать, что «гроканье» в романе — это «марсианский» термин, придуманный писателем и обозначающий полное понимание, вплоть до слияния с наблюдаемым объектом.
Вот это понимание, слияние с наблюдаемым объектом является причиной большинства нервных срывов экстрасенсов во время испытаний. Алексей Похабов описывает это следующим образом: «Если вы смотрели «Битву экстрасенсов», то могли видеть, как многим во время испытаний становилось плохо, они начинали кричать, блевать, плакать, просить прекратить испытание… А все потому, что эти сигналы, чувствуются и нервной системой. Представьте, что вы смотрите на фотографию человека, который в данный момент успешно разлагается в гробу. Вы начнете чувствовать разложение тканей на собственной шкуре. Мозг как бы отдаст приказ клеткам разлагаться. Иммунная система будет не согласна и выдаст огромную порцию энергии на поддержание организма. Эти сигналы перемешаются, и, поверьте, вам будет очень, мягко говоря, неприятно».
Аналогично описывала свои ощущения от «просмотра» умерших и Татьяна Ларина, питерская ведьма, одна из финалисток пятнадцатого сезона «Битвы экстрасенсов».
Но никакие объяснения не помогут понять, что именно чувствует медиум в процессе такого испытания «Битвы». Это можно лишь почувствовать на собственной шкуре, никак иначе. А так как понимания нет, то любой медиум выглядит истеричным ребенком. Разве же можно отдать ребенку первенство в каком-либо соревновании, где принимают участие взрослые? Никоим образом! А ведь рядом с медиумом находятся и другие экстрасенсы, которые не впадают в истерику, не плачут и не кричат, даже если им показывают фотографии людей с особенно страшной судьбой. Они выгодно отличаются от проливающего слезы медиума. И чем спокойнее и увереннее в себе выглядит экстрасенс, тем более увеличиваются его шансы на победу в зрительском голосовании, потому что он выглядит взрослым и знающим — в полном соответствии с нашими детскими представлениями, живущими в подсознании.
Но стоит медиуму перестать быть настолько чувствительным, а точнее — перестать казаться таким чувствительным, стоит ему приобрести таинственный и строгий вид настоящего волшебника, мага, колдуна, да еще и оказаться мужского пола, и мы получим Александра Шепса, победителя четырнадцатого сезона «Битвы экстрасенсов». Александр Шепс — медиум. Но на экране не было видно ни слез, ни истерик, он всегда спокоен, собран, сконцентрирован. Чем-то его манера поведения напоминает солидного доктора: «Ну что у нас тут? Больной, откройте рот, высуньте язык… подальше, подальше… Очень хорошо! А тут болит? А вот здесь? Замечательно! Будем лечить!» — и это подкупает. Особенно женскую аудиторию — все же для женской аудитории гораздо привлекательнее мужчины, тут уж ничего не поделать, таков закон природы. И очень даже симпатичная Мерилин Керри проигрывает Александру Шепсу не потому, что он оказался сильнее — об этом практически невозможно судить, исходя из урезанных кадров шоу, но потому, что он — мужчина, а голосуют в основном женщины.
Конечно, тут нельзя забывать и о монтаже. Монтаж в «Битве экстрасенсов» нередко можно заметить невооруженным глазом. Так, во время пятнадцатого сезона «Битвы» на испытании с разбитым мотоциклом, у Екатерины Борисовой справа на переносице сначала имеется довольно большое темное пятно, которое практически тут же исчезает. Но при этом создается впечатление, что она говорит без каких-либо пауз, совершенно связным текстом без пропусков. И если бы не пропавшее внезапно пятно (а она не вытирала лицо), то можно было бы подумать, что никаких «подрезок» и нет вовсе. Но ладно пятно, не в нем суть.
Монтаж — явление вполне естественное, даже необходимое в передачах подобного рода. Ведь экстрасенс во многих случаях должен настроиться, сосредоточиться, иногда даже войти в трансовое состояние, а это занимает время, в некоторых случаях достаточно длительное. Время передачи ограничено, а экстрасенс способен часами медитировать над фотографией или стоять у стены, пытаясь рассмотреть то, что за ней. Кроме того, вырезается не только время ожидания. В конце концов мы имеем дело с шоу, а оно должно быть занимательным, увлекательным, зрелищным. Это не научный эксперимент.
Нельзя забывать и о том, что многое просто остается за кадром, к примеру, приватные беседы героев передачи и/или съемочной группы с экстрасенсами, их вопросы и ответы. Экстрасенс может сообщить нечто такое, что герои испытания не пожелают увидеть в эфире, и это попадет под ножницы. А ведь это тоже является информацией, необходимой для объективной оценки.
Но в результате монтажа зритель получает отнюдь не объективную информацию об участниках, а некий искусственно созданный образ. Как следствие — оценивается не сам экстрасенс, не его способности и возможности, а этот образ. Так что неудивительно, что сильнейший экстрасенс может и вовсе не дойти до финала, а более слабый, но привлекательный на экране окажется в тройке финалистов — тут уже идет отсев от организаторов, которые, естественно, заинтересованы в том, чтобы до финала доходили не столько сильнейшие, сколько именно привлекательные, то есть привлекающие зрительскую аудиторию, поднимающие рейтинг программы.
Но что остается «за кадром», что вырезается при монтаже? Может быть, то самое, чего не хватает зрителям, чтобы уверенно отделить по-настоящему сильного экстрасенса от того, кто таковым только кажется.
Выгодная для одного экстрасенса подача, невыгодная для другого — и вопрос вовсе не в том, за кого болеет съемочная группа, а в зрелищности материала. К примеру, рыдающий экстрасенс — это выглядит зрелищно, это привлекает телезрителей. И, конечно, чем больше экстрасенс проявляет эмоций во время испытания, тем больше этих эмоций будет показано на экране. Потому что зрителям это нравится. Но вот голосовать за такого экстрасенса они вряд ли будут, хотя всей душой будут ему симпатизировать. Например, очень чувствительный Данис Глинштейн (один из финалистов четырнадцатого сезона) получил всего 0,6 % голосов телезрителей. К тому же Данис не отличился в плане мужской привлекательности. И не слишком «зрелищный» Валентин Дивин, один из финалистов девятого сезона «Битвы», проиграл своим конкурентам женского пола с разгромным счетом (80 % голосов было отдано за победительницу — Наталью Бантееву, 17,5 % за Нонну Хидирян и лишь 2,5 % за Валентина Дивина). А вот Анатолий Леденев, один из финалистов двенадцатого сезона «Битвы», был очень близок к победе: за него проголосовало 44,3 % телезрителей, а за победительницу — Елену Ясевич — 50,8 %. Но Анатолий обладает определенной привлекательностью для женщин — как большой лохматый пес, которого хочется потрепать за ушами, в достаточной степени чувствителен, чтобы женская аудитория заподозрила в нем ранимую и верную душу, и в то же время — достаточно экзотичен, несмотря на отсутствие внешней атрибутики колдуна. Анатолий Леденев из тех, кто нравится зрителю. Просто нравится, вне зависимости от силы паранормальных способностей.