— Ха-ха-ха! Какой ты страшный!
— Опять не правильно говоришь. Я не страшный, а опасный, — голос Мая остался спокойным. — Как говорит моя любимая жена: «Не надо недооценивать противника».
— Сам не попадись на эту удочку. А то стоишь тут, бахвалишься. А что ты запоёшь, когда мои подданные при-волокут твою беременную жёнушку сюда, да развлекутся с ней? Что молчишь?
Рыська не мог видеть друга, но воочию представил перекошенное гневом лицо Мая. Однако голос того про-звучал из темноты вновь спокойно и даже слегка насмешливо.
— Варя находится сейчас на той самой поляне, где идёт праздник, рядом с ней Хмара, Баська и, не поверите, Кощей, взявший над ней шефство. Сначала это меня разозлило, но в свете сказанных вами слов, такая опека не кажет-ся мне лишней.
В темноте явно послышались звуки зубовного скрежета, и бледный луч метнулся на голос Лоцмана. Рыська понял, что это уже не зрительные галлюцинации, а вполне реальное покушение на друга.
— Не попал! — весело констатировал Андрей. — Ты, Чернобог, больше так не делай. По голосу ты меня не засе-чёшь, я векторы сместил. Рыськины, кстати, тоже. В следующий раз я закольцую твоё заклинание, и оно поджарит твой, извиняюсь, зад.
— И кто тебя этому научил… — прошипела темнота.
— Самоучка я, экстерном, стало быть. Ладно, давай приступим к делу.
— Чего же ты от меня хочешь? — поинтересовался язвительный голос хозяина, больше не предпринимающего попыток достать наглого гостя.
— Ничего. Абсолютно ничего. Я лишь пришёл исполнить приговор, вынесенный вашему племени высшим судьёй за подлое поведение, нарушение «Хартии», неоднократные покушения на жизнь Лоцмана и Берегини. Сего-дняшнее было последней каплей, которое переполнило чашу ваших гнусных деяний.
— Это ты не про Рода ли упомянул? — прозвучал во тьме насмешливый голос хозяина.
— Про него.
— И ты, смертный, решил, что я поверю, будто Род выбрал тебя исполнителем приговора?
— Ну почему чуть что, сразу — смертный, — огорчённо произнёс Андрей. — Вы ведь тоже достаточно убиваемы. Не так ли? Просто живёте несколько дольше… Для бабочки — однодневки я тоже бессмертен.
— Демагог!
— Варя называет меня философом…
— Хватит! — рявкнул хозяин. — Выкладывай, с чем пришёл!
— Да я уже почти закончил, — спокойно, не взирая на крик Чернобога, ответил Май.
— Что закончил?
— Формулы писать.
— Что-о-о?
— Я тут у вас на стене написал формулы закольцованного пространства, — менторским тоном стал пояснять по-сланец Рода. — Так что, выйти Вам отсюда не удастся.
— Раз мне не удастся, значит и вам обратной дороги нет! — обрадовался Чернобог.
— Ошибаетесь, уважаемый. Нам дорога всегда открыта. Я знаю, что в формулах изменить надо, что бы про-странство открытым стало… А вот вам подумать придётся, тем более, что формул этих вы не видите в связи полным отсутствием здесь источников света.
Натужный стон был ему ответом. Тяжёлый, надрывный стон человека, поднимающего упавшего на него сло-на. Слабая полоска тусклого, серого света образовалась в центре тронного зала. Прилагая титанические усилия, Чер-нобог раздвигал завесу вечной тьмы. Полоса с трудом, очень медленно, но увеличивалась, и с увеличением освещён-ного пространства, усилия бога становились всё меньше и меньше. Когда зал осветился полностью, хозяин устало опустил руки и исподлобья посмотрел на гостей мёртвыми чёрными глазами. Потом перевёл взгляд на стену.
— Это формула?
Незнакомые Чернобогу закорючки исписчирили почти всю стену.
— Она самая, — подтвердил довольный Май.
— Она уже работает? — обречённо вопросил бог.
— Разумеется.
— И чем ты это всё нарисовал? — хмыкнул Чернобог, явно придумав какой-то выход.
— Думаете стереть? — догадался автор шедевра. — Это маркер… хороший маркер, специальный, для стекла…
— И что, — ядовито вопросил хозяин, — нет средств, что бы это уничтожить?
— Есть, конечно, — добродушно пояснил гость. — Но дело в том, что, стирая что-то со стены, вы тем самым бу-дете изменять формулу, и как тогда она будет работать, остаётся лишь догадываться. Если вы её измените так, что разомкнёте пространство — вам повезло. А если эффект будет прямо противоположный, и вы обрушите пространство в бесконечное сужение… Это уже грозит катаклизмом. Так что, я не советовал бы вам…
— Убью! — несмотря на только что потраченные силы, Чернобог ринулся на Мая… И с гулким ударом впеча-тался в стену, пролетев гостя насквозь.
— Я уже предупреждал, что векторы смещены, — наставительно прокомментировал столь необдуманный посту-пок Лоцман.
Рыська во все глаза смотрел на друга и не узнавал его. Раньше никогда Проводники не обладали такими воз-можностями, которые сейчас демонстрировал Андрей. Впрочем, это у них, похоже, семейное. Просто Варя освоила свою силу чуть раньше. А ведь и впрямь, боги в них конкурентов углядеть могут. С одной Варварой они ещё смирять-ся, а вот если и Андрей чудеса творить начнёт… точнее, уже начал…
— С вашего позволения, — донёсся до фолка голос Мая, — мы покинем вас через парадный ход. Очень, знаете ли, ползать не хочется.
Беспрепятственно покинув Каменное ущелье, что очень удивило Рыську, друзья заторопились в обратный путь, ещё надеясь застать праздничное гулянье в той стадии, когда народ весел, держится на ногах и лицом в кваше-ную капусту падать пока не собирается. Рыська некоторое время двигался молча, не зная, как относится к поступку Андрея. То, что друг совершил свои деяния от имени Рода, сильно напрягало фолка. Род, Абсолют, Создатель… Не мог же Андрей обмануть Чернобога. Но когда? Когда они могли встретиться? И эти новые возможности Лоцмана. Пространство чувствует, векторы какие-то меняет…
— Май, мне всё это не приснилось? — не выдержал неизвестности Рыська.
— Приснилось, — односложно пояснил друг.
— Я так и подумал… А всё-таки?
— Понимаешь, Рыська, как не странно, но настало время мне скрывать от тебя правду, — грустно признался Май. — А полномочия я себе не присвоил. Они мне действительно были выданы…
— Давно?
— Летом ещё, после той истории с волкодлаком.
— Кем?
— Абсолютом, кем же ещё?! Сказано было, что любое следующее проявление агрессии по отношению ко мне или Берегине со стороны Чернобога или его подданных, и я могу их запечатывать, как джиннов в бутылку.
— А как вы узнали, что за всем этим стоит Чернобог, а не только его подданные? Ведь Злода он собственно-ручно заточил.
— А что ему в той ситуации оставалось делать? За проигрыш надо платить, — некоторое время они шли молча, потом май продолжил. — Это Варя всё твердила, что сам он всё и устроил. Чернобог то есть. Мы тогда с Ягой думали, что это у неё истерика после знакомства с Кощеем. Оказалось — нет, это её дар провидческий, что б ему!
— А где вы с ним встречались?
— С Родом? Здесь, где же ещё.
— И какой он?
— Богообразный… Рыська, ну не могу я тебе правду сказать! Себя вспомни… прости.
— Чего уж там, — Рыська постарался не обижаться на друга, но чувство несправедливости обжигало. Почему с Андреем Род разговаривал, а с ним, Рыськой, за все эти годы ни разу…
— А почему он тебя выбрал? — не сдержался фолк.
— Он не выбирал. Понимаешь… Ладно. Я тебе кое-что всё-таки скажу. Род не отказывает в общении никому. Все, кто пожелают, могут обращаться к нему запросто. Только надо этого очень захотеть.
— Я что, недостаточно хочу? — надулся Рыська.
— Есть ещё одно условие… Надо понять, что ты общаешься с Родом…
— Не понял! Это как?
— А так… Вот разговариваешь ты, положим с Семёном, думаешь что это самый обычный суседко, а он оказы-вается Абсолютом.
— Семён — Абсолю-ут!? — аж задохнулся фолк.
— Рыська! — возмутился непонятливости друга Май. — Это я к примеру.
— А-а…
Я всё больше и больше начинала беспокоиться о муже и Рыське. Время идёт, а они не возвращаются. Судя по решительному настрою любимого супруга, то направился он карать огнём и мечом… Вот только кого? Я старалась отгонять неприятные мысли, но они были очень настойчивы и с маниакальным упорством возвращались в мою несча-стную голову. Периодически выводить меня из задумчивости пытались то Джинни, то Марла, то не в меру заботли-вый Кощей. Получалось у них это плохо и ненадолго. Кто сообразил обратиться к старшим товарищам, я не поняла, но в какой-то момент меня снова все покинули, но зато пришла Баба Яга с занятным старичком.
— Вот, Варенька, знакомься, это сказитель наш, Родион Кузьмич! Лично был знаком и водил дружбу с Ариной Родионовной.
— Здравствуйте, — я попыталась встать, как воспитанная особа, но старичок протестующе вскинул руки.
— Сиди, деточка, сиди. Я вот тут рядом устроюсь. Друзья твои беспокоятся за тебя, — он внимательно посмот-рел на меня живыми, и удивительно весёлыми глазами.
— Беспокоятся?
— Сидишь, грустишь одна, когда все веселятся, — он легко дотронулся до моего плеча, словно успокаивая. — Не волнуйся, они скоро вернуться.
— Андрей и Рыська? — он утвердительно кивнул. — А, откуда Вы знаете?
— Кому ж, как не мне знать, — приосанился старичок и вздёрнул кучерявую бороду, — нам, сказителям, всё на-перёд ведомо.
— Всё? — не поверила я.
— Мне, — заговорчески шепнул Родион Кузьмич, — всё!
— Спасибо, — получилось у меня грустно, и я опустила голову. Спасибо, конечно, друзьям, что беспокоятся о моём душевном спокойствии. Вот, самобытного психолога мне подсунули… сидит, утешает меня, а я не утешаюсь. Вот увижу мужа, тогда успокоюсь. А пока…
— Ты отвлекись от своих дум, Варя, — не оставлял попыток старичок. — Давай поговорим с тобой.
— О чём?
— О чём хочешь… О Баське, например, — он кивнул на василиска, сыто развалившегося в трёх метрах справа от нас.
— О Баське… он меня сегодня спас, — я грустно улыбнулась.
— Это и так и не так, — огорошил меня сказитель. — Василиски не могут контролировать свои смертоносные способности и все, попадающие под их взгляд каменеют полностью, но… Твоя вера в доброту Баськи сделала из него не убийцу, а спасителя. Такого до тебя не удавалось никому.