Преподавание марксизма-ленинизма в академии стало обязательным. Было реорганизовано Военно-научное общество, которое до этого влачило жалкое существование. Во главе общества стал Фрунзе.
Троцкий попытался опереться на своих людей в центральном аппарате. Фрунзе доказал: поскольку армия сократилась до шестисот тысяч человек, нет нужды в громоздком центральном аппарате. Он сократил аппарат почти наполовину, изгнав из него троцкистов, скрытых меньшевиков, эсеров, кадетов, децистов, буферников и нэпманов.
У Троцкого оставалась одна отдушина: военная печать. Но Фрунзе учел и эту возможность. Он поставил перед ЦК вопрос о закрытии ряда старых военных изданий, засоренных троцкистами, и о выпуске центральной газеты «Красная звезда» и теоретического журнала «Война и революция». Ответственным редактором «Красной звезды» стал Андрей Бубнов, а «Войну и революцию» возглавил сам Фрунзе. Этот журнал он тесно связал с Военно-научным обществом. В его редколлегию вошли Ворошилов, Бубнов, Сергей Сергеевич Каменев, Уншлихт.
Смысл военной реформы Фрунзе видел в реорганизации Красной Армии. В такой реорганизации, которая соответствовала бы новым конкретно-историческим условиям жизни Советского государства.
Содержать многомиллионную постоянную армию Советский Союз сейчас не может. Хотя бы по соображениям финансового порядка. На значительное расширение кадров постоянной армии понадобились бы колоссальные средства, которые истощили бы государственный организм.
Где же выход?
Выход есть: нужно определить такую систему комплектования, которая позволила бы содержать в мирное время небольшую кадровую армию и в то же время обеспечивала бы подготовку призывных контингентов без значительного отрыва их от производства. Это будет смешанная система комплектования, ее сущность — в сочетании кадровых войсковых соединений с территориально-милиционными формированиями.
Территориально-милиционные части… Что это такое? Это, прежде всего, ядро — постоянный состав: командный, административный, медики и так далее; и — переменный состав, те самые призывные контингенты, которые будут проходить краткосрочные сборы…
У этой системы, конечно, свои недостатки, но сейчас она единственно возможная. Наряду с развертыванием территориальных формирований необходимо создавать национальные формирования в республиках…
Он думал о формированиях, об укреплении тыла и оснащении армий новейшей техникой, о необходимости введения единоначалия, о реорганизации центрального аппарата армии, об организационной структуре родов войск.
— Когда фельдмаршал Гинденбург говорит, что в грядущей войне победит тот, у кого окажутся крепче нервы, он совершенно прав. Но крепость нервов теперь определяется крепостью тыла вообще, и в первую очередь устойчивостью его экономики. В грядущей войне потребуется напряжение всего рабоче-крестьянского тыла…
Уже сейчас, в мирное время, необходимо создать все условия, которые обеспечили бы организацию тыла в самом широком смысле этого слова, то есть обеспечили бы мобилизацию всех сил и всех ресурсов страны. Понятие «мобилизация» следует распространить на весь тыл, на все хозяйство в целом, на просвещение, науку и вообще на все стороны жизни.
О единоначалии поговаривали давно, но ни у кого не хватало духу прямо сказать: институт комиссаров сыграл свою роль, настало время упразднить его. Даже Андрей Бубнов считал, что вопрос о единоначалии «еще не стоит в порядке сегодняшнего дня».
А Фрунзе заявил:
— Пора упразднить! Старый военный комиссар должен превратиться в партруководителя. В руках командира можно и должно сосредоточить все руководство по линии строевой, административной и хозяйственной. Без этого дисциплину не укрепить…
Троцкий мгновенно превратился в ярого противника единоначалия, пустил в ход излюбленное словечко «авантюризм». Так как он, по сути, находился не у дел, то занялся интригами против Фрунзе, пытаясь внести смуту в среду новых работников центрального аппарата. Но здесь сочувствия не встретил.
Кончилось тем, что политработники и члены Реввоенсовета созвали конференцию и единодушно высказались за изгнание Троцкого из армии. Генсек Сталин горячо их поддержал. Пленум ЦК и ЦКК постановил:
«Признать невозможным дальнейшую работу Троцкого в РВС СССР».
В конце января 1925 года наркомвоенмором и председателем Реввоенсовета был назначен Фрунзе. Так в сорок лет он стал во главе Вооруженных Сил Советского государства.
…Он вдохновлен, деятелен, он видит каждую деталь того грандиозного здания, которое нужно возвести: Красная Армия должна стать сильнейшей в мире! Ведь в будущих военных столкновениях Советскому Союзу придется иметь против себя объединенную силу всего империалистического лагеря. Война будет не на живот, а на смерть. Вот почему он торопится.
Если бы ему сказали, что в его распоряжении всего девять месяцев жизни, он все равно не смог бы сделать большего.
Встает он в пять утра, а ложится за полночь. От Шереметьевской, где поселился с семьей, до наркомата идет пешком. В московском климате здоровье Софьи Алексеевны опять резко ухудшилось. Пришлось вызвать из Туркестана маму, Мавру Ефимовну. Мама — старенькая, но еще бодрая… Соню придется опять отправить в Ялту…
И пока он идет по улице, мозг беспрестанно сверлят все те же мысли о перестройке. Одной численности армии, дисциплины, доблести и воинской выучки еще недостаточно для победы. Военно-техническая база слаба, нужны специальные заводы, нужен сильный флот, нужна авиационная промышленность, химическая, танковая, нужно наладить производство легких пулеметов и автоматов… Да, да, без широкой промышленной базы не обойтись… Все обязаны понять, что оборона и процветание страны теснейшим образом связаны с химической промышленностью, что государство, не имеющее мощной военной авиации, неизбежно обречено на поражение, что сейчас без танков воевать немыслимо, а следовательно, развивать танкостроение необходимо хотя бы в ущерб и за счет других родов оружия.
Сквозь туманы времени он видит войну будущего. Она в значительной мере, если не целиком, будет войной машин… Исход будущих столкновений в гораздо большей степени зависит теперь от людей чистой науки, чем от командования. Всякое крупное изобретение или открытие в области военной техники может сразу же создать колоссальные преимущества для тяжущихся сторон…
Сегодня у него «авиационный» день. На приеме Петр Баранов, который возглавляет Военно-Воздушные Силы. Авиационная промышленность не справляется с заказами.
— Почему?
— Авиазаводы не могут достать древесину, которая удовлетворяла бы всем техническим требованиям.
Фрунзе с изумлением смотрит на Баранова.
— Древесину? Англичане из нашего леса строят самолеты, а у нас нет древесины?..
Он звонит в ВСНХ Дзержинскому. Феликс Эдмундович возмущен: как это так нет древесины?! Сегодня же будут созданы комиссии, древесину найдут в неограниченном количестве. Не сомневайтесь!
Баранов и Фрунзе едут в Центральный аэрогидродинамический институт, беседуют с Чаплыгиным, Туполевым; потом — на испытания скоростного истребителя; потом — на проводы группы самолетов, которые должны совершить первый в истории воздухоплавания перелет от Москвы через просторы Сибири в Китай и Японию. Михаил Васильевич сам проверяет оборудование самолетов, снаряжение, выясняет настроение летчиков. За перелетом красной авиации следит весь мир.
Он вызывает в наркомат конструкторов-изобретателей стрелкового оружия Дегтярева и Токарева. С ними — долгий разговор. Создать такое, какого нет ни в одной капиталистической армии!..
И так каждый день. Он выезжает в округа, на маневры и учения. Сделал в академии доклад «Ленин и Красная Армия», закончил работу над книгой «Европейские цивилизаторы и Марокко». И если бы собрать все, что он написал за эти девять месяцев, то получился бы внушительный том. Он занимается добровольными обществами и спортивными организациями, выступает на конференциях комсомола. По его инициативе возникает Литературное объединение Красной Армии и Флота, членами которого стали Серафимович, Демьян Бедный, Фадеев и другие известные писатели; он помогает рождению Всероссийской студии военных художников.
За год с небольшим совершилось чудо: Вооруженные Силы обрели стройность, закипела работа во всех округах, поднялась дисциплина, укрепилось материальное положение комсостава, красноармейцев стали лучше одевать, кормить (и это в неурожайный год!), им выдали одеяла, простыни, полотенца, носовые платки! Появилась «Красная казарма», которая стала не только местом обучения, но и местом воспитания — политического и культурного. А главное: намного улучшилась боевая подготовка войск, техническая подготовка командиров. Фрунзе создал широкую сеть военно-учебных заведений.
Он вникал во все, учил:
— Нам нужно во многом подтянуться, подучиться, приспособиться организационно, ибо только при хорошей, правильной организации труда, при рациональной организации военной учебы, при правильном налаживании всей нашей жизни, в том числе даже семейной и домашней, мы сможем двигать вперед нашу культуру, сможем развивать наше хозяйство и двигать военную учебу.
Он поставил на ноги оборонную промышленность. Советский Союз перестал закупать самолеты за границей. Авиация была его гордостью. Он произвел реформу, выделил авиационные заводы в особый авиационный трест, вытребовал средства на химическую промышленность, занялся ремонтом старых и постройкой новых боевых кораблей, подводных лодок. У него была мечта о «флоте открытого моря». Целыми днями пропадал он на полигонах, где испытывались легкие пулеметы и автоматы.
У него было острое ощущение собственной причастности не только к сфере военной, но и ко всему, что совершается в стране. Присутствуя на съездах учителей, врачей, инженеров и других групп интеллигенции, он чутко улавливал политическое настроение среды и радовался, когда замечал, что позиции интеллигенции изменяются в сторону все большей партийности. Ведь речь шла о культурном подъеме страны, а это дело, как он знал, было самое трудное и требовало более длительных сроков, чем, скажем, решение задач политических или военных. Культурная революция займет годы и годы. А частью массового культурного роста являлся рост литературы и искусства. В этой, еще пока трудноуправляемой стихии вовсю резвились троцкисты и бухаринцы, мутная мелкобуржуазная волна захлестывала журналы и издательства. В литературе находили пристанище все те, кто старался увести культуру с правильного пути, кто в иносказательной, а то и в прямой форме оплевывал Советскую власть.