– Этого у меня в избытке, – заверила я, поднимаясь. – Артур Петрович, хотите совет? Отправляйтесь завтра на работу, это отвлечет вас от тяжких дум. И ради бога, не совершайте дурацких поступков, лучше вообще ничего не совершайте, а очень приспичит – позвоните сначала мне. Хорошо?
– Хорошо, – ошарашенно кивнул он. Я направилась к двери, Лукьянов за мной, и Черник потрусил следом. – Ольга Сергеевна, я сказал вам правду, все так и было. Клянусь вам. Да, я слабохарактерный, я низкий человек, раз допускал все это… И я ненавидел ее, я ее ненавидел и не мог бросить, из-за того что низок и слаб… Я хотел ее убить… Я себя тешил этой мыслью… Я даже представлял это сотню раз… Она же издевалась надо мной, она уничтожила во мне все человеческое, но я не убивал. Клянусь вам, я не убивал! Я ее никогда даже пальцем не тронул… Вы его найдете? – прошептал он. Мы как раз достигли входной двери. Я собралась сказать что-нибудь оптимистическое, но меня опередил Лукьянов.
– Конечно, найдем, парень, – заявил он. – Найдем. И обелим твое честное имя.
– Вы это серьезно? – опешил Черник.
– Конечно, – кивнул Саша. – Я тебя понимаю, бабы суки, от них все наши проблемы. Я тебе больше скажу, я сам придушил бы парочку своих знакомых и по-мужски тебе сочувствую…
– Но я никого не придушил, – заподозрив подвох, испугался Черник.
– Тем более горевать не о чем. Мы разберемся. А ты работай, шурши бумажками, и все у нас будет хорошо.
Мы покинули квартиру, а Черник продолжал стоять в дверях с потерянным видом.
– Что скажешь? – соизволил поинтересоваться моим мнением Александр Васильевич.
– А фиг его знает, – пожала я плечами и достала из сумки ключи. – Монолог под занавес произвел на меня впечатление.
– Ты ему веришь? – настаивал он. Это показалось мне занятным.
– Шутишь? – ахнула я. – Я самой себе и то верю только в исключительных случаях. Кстати, ты заехал мне в ухо.
– Сама напросилась.
– Я же для дела старалась. Классический вариант: добрый следователь, злой следователь.
– Я тоже старался, – заверил он.
– Мог бы стукнуть и послабее.
– А мог и наоборот.
– О, в нашем полку прибыло, – развеселилась я, – еще один юморист. – Я завела машину и спросила:
– Какие будут указания?
– Мне нужен мент.
– Это к Деду, – улыбнулась я.
– Хорошо. Тогда так: узнай, с кем общался погибший мальчишка, твой мент должен быть в курсе. Очень может быть, что дело выеденного яйца не стоит. Ваш Черник придушил двух баб, а мальчишку пристукнул кто-нибудь из обкуренных придурков.
– И оба разбрасываются визитками Деда? – съязвила я. Лукьянов одарил меня взглядом, который я классифицировала как презрительный с переходом в глубокое отвращение, и мы покатили по проспекту. – Перекусить не желаешь? – вспомнив о гостеприимстве, спросила я.
– Звони менту.
Я притормозила у тротуара, вышла из машины и, немного прогулявшись, набрала номер Волкова. Он встретил меня отборной матерщиной, и все за то, что я вежливо сообщила:
– Один тип жаждет встречи с тобой.
– Меня не колышет, что там в вашей лавочке, – заявил он, когда немного выдохся, – я буду иметь дело только с тобой. И не мечтай, что держишь меня за яйца, я тоже кое-что припас…
– Чего ты разошелся? – обиделась я. – Кто меня о чем спросит? Если Дед решит…
– Надеюсь, он не идиот и должен понять… Черт, и зачем я только с вами связался. – Он вздохнул и сказал спокойнее:
– Этот тип, прибывший сегодня.., что, плохи у вас дела, если дошло до…
– У нас, – скромно возразила я. – Восхищаюсь твоей осведомленностью.
– Ты меня что, за дурака держишь?
– Нет, конечно. Я тебя уважаю. У нас свои люди у вас, у вас свои люди у нас, так и живем потихоньку.
– Ладно, говори, что надо, – резко перевел он разговор. Я объяснила и разжилась необходимыми сведениями.
– Новости есть? – спросила я на всякий случай.
– Нет. Как всегда: никто, ничего… У пацана дурная компания, сплошь оболтусы с папашами при деньгах, убитые девки перетрахались с половиной города. Кстати, есть человечек, который присутствовал при скандале, который Черник устроил покойной Алле. Грозился убить. Может, и вправду убил? Алиби у него нет.
– Может, – согласилась я.
– Ага, если выяснится, что ваш Черник.., твой Дед мне спасибо скажет?
– Вряд ли.
– Вот-вот. И что прикажешь делать?
– Убийцу искать. Инессу убили, когда мы с тобой в кабаке сидели, и Черника там не было. Он в тот момент с высокой температурой маялся. Опять же у меня сомнения, что он так ловко орудует ножом. Не удивлюсь, что кидает он нож так же хорошо, как по деревьям лазает.
– Какие деревья?
– Это я так. Волков, убийца был в клубе, и кто-то его просто обязан был увидеть.
– Иди-ка ты… – посоветовал он. И я пошла, правда к машине, где терпеливо ждал Саша Лукьянов.
– Поехали в “Регтайм”, – сказала я, устраиваясь рядом.
– Что это?
– Ночной клуб, молодежь тусуется. Сейчас рановато, но, может, кого и застанем.
До ночного клуба мы ехали молча. Признаться, настроение у меня было паршивое, и я даже не считала нужным скрывать это. Лукьянов таращился в окно с заметным интересом, должно быть, город ему нравился. Я же всецело сосредоточилась на дороге.
"Регтайм” размещался в низком двухэтажном здании в нескольких метрах от центральной площади, поставить там машину возможным не представлялось, улочка узкая, украшенная знаками “остановка запрещена”, пришлось проехать до соседнего переулка и возвращаться пешком.
На первый взгляд клуб казался заведением средней руки, каким и был в действительности, это выяснилось через десять минут. В вестибюле было грязно и пахло туалетом, в углу, в продавленном кресле, скучал парень лет двадцати с таким пессимистическим выражением на физиономии, что, глядя на него, хотелось плакать.
– У вас большое горе, – посочувствовала я, парень насторожился, а Лукьянов одарил меня гневным взглядом.
– Заткнись.
– Пожалуйста, – пожала я плечами и действительно заткнулась. Парень зябко поежился и, глядя на моего спутника, спросил:
– Чего надо-то?
– Сюда паренек часто наведывался, Игорь Нефедов…
– Гарик? – поднял брови парень. – Так его убили. Менты уже были. Всех тут расспрашивали.
– Кто-нибудь из друзей Гарика сейчас здесь?
– Вроде Мешок заходил.
– Ты его хорошо знал?
– Гарика? Нет. Я с ним не тусовался. Я здесь на работе, вот так. В лицо и по имени почти всех знаю, кто постоянно приходит, конечно. Спросите у Мешка.
– Покажи нам его.
– Чего его показывать, он возле бильярда торчит.
Мы дружно кивнули и направились к наполовину застекленным дверям, которые открылись с противным скрипом. Слева была барная стойка, украшенная зеркалом в мелких трещинах. Ни за стойкой, ни возле нее никого не наблюдалось, должно быть, бар еще не работал, из бара вели две арки: одна в большое помещение с эстрадой возле завешенного тяжелой шторой окна, другая в прокуренный полутемный зал с бильярдными столами. Возле первого неспешно бродили двое молодых людей в одинаковых футболках с верблюдами, а еще трое сидели вдоль обшарпанной стены верхом на стульях. Возле следующего стола наблюдалась та же картина – двое играющих и несколько зрителей, за третьим столом, который был довольно далеко от входа, играли две девушки в потрясающе коротких юбках, парни по соседству интересовали их много больше шаров на зеленом сукне, однако те наливались пивом и на девчонок внимания не обращали. Вспомнив, что мне велели заткнуться, я оседлала ближайший свободный стул и стала наблюдать за тем, как Лукьянов разыгрывает сцену из классического вестерна с условным названием “Крутой в салуне”. Он замер в трех шагах от стола, сунув руки в карманы брюк и раскачиваясь с пятки на носок, лениво спросил:
– Кто из вас Мешок?
Парни быстро переглянулись, и один, лет семнадцати, веснушчатый, с короткой стрижкой и оттопыренными ушами, спросил настороженно:
– А чего?
– Мешок – это ты? – проявил Лукьянов сообразительность и удостоился ответа:
– Ну…
– Идем поговорим.
– Куда? – начал волноваться мальчишка, и правильно, я бы на его месте тоже разволновалась, потому что чувствовалось, Саша здорово поднаторел в исполнении главной роли и выглядел, даже на мой критический взгляд, впечатляюще. Все сидели молча, разглядывая кто кроссовки, кто свои штаны, кто руки, а Мешок продолжал волноваться.
– В машину, – ответил Саша, что Мешку ужасно не понравилось.
– В какую машину? Зачем? Никуда я не хочу идти.
– Не хочешь и не надо, – кивнул Саша, – можем поболтать в баре. Потопали.
Переводя взгляд с Лукьянова на дружков, Мешок сделал шаг, вздохнул, облизнул губы и заявил:
– А чего я-то, я его не больше других знал…
– Кого? – удивился Саша, оборачиваясь, потому что уже направился в бар, нисколько не сомневаясь, что парнишка последует за ним.
– Вы ведь из-за Гарика, да? Менты весь день здесь паслись. А я чего знаю? Я последнее время и не видел его почти…
– Вот про “почти” и расскажешь, – ласково ответил Саша, и Мешок, вздохнув, пошел за ним, я продолжала сидеть на стуле, поглядывая по сторонам. Парнишка в белой майке возле второго стола, до той поры спокойно пьющий пиво, осторожно поднялся и, стараясь не смотреть в нашу сторону, направился в глубь зала, придерживаясь стены. Или у меня разыгралось воображение, или парень решил смыться, в той стороне наверняка еще есть дверь.
Я легонько свистнула, парень вздрогнул и бросился бежать.
– Черт, – выругался Лукьянов, обернувшись на шум и глядя на улепетывающего мальчишку. Нестись за ним сломя голову желания не было, бегает он наверняка лучше меня, оттого я схватила кий со стола по соседству и метнула его, точно копье, угодив убегавшему в спину. Парень вскрикнул, сделал по инерции еще пару шагов и едва не упал, по крайней мере, перегнулся вперед, в результате чего потерял скорость. И тут Лукьянов показал высший класс, – в три прыжка он преодолел расстояние, разделявшее их, перемахнул не без грациозности через стол и приземлился бы, скорее в