– Валим!
– Так точно! – отозвался дракон. – Валим!
И взмыл вверх. А Стужев почему-то совсем несчастным голосом простонал:
– Мля-а-а… Ритка!
– Что? – удивленно спросила я.
– Р-р-рита! – Он поднялся и меня на ноги поставил, крутанул, разворачивая лицом к разворачивающимся событиям, и прошипел: – Они сленг еще не весь выучили, Маргоша! И вот ты мне скажи, каким макаром они тебе реализуют твое «валим»?
Я ничего не ответила… Я в диком ужасе смотрела на пылающую в лучах заката крепость. Огромную такую… у-у-у… В огне! А над ней с три десятка драконов… И ладно бы они кружили…
– Мля-а-а, – простонал Касьян, поднимаясь и придерживаясь за стеночку, – только не резиденция Херардов…
Земля содрогнулась! Затем карточным домиком начал складываться крепостной комплекс…
А мы стояли в полном шоке! Просто в шоке! Слов ни у кого не было… Вообще!
Мы минут пять в шоке стояли! Пока не подвалил народ с донесением:
– Госпожа главнокомандующая Ведьма-Мля, темным писец! – отрапортовали белочки.
– Ы-ы-ы… – только и сказал Стужев.
Я молчала. У меня не было даже матерных слов.
– Госпожа главнокомандующая Ведьма-Мать-Вашу! Темным кирдык и секир башка! – Отряд ежиков в зеленых банданах и с маскировочной боевой раскраской на мордочках откровенно добил.
Я пошатнулась, но Стужев удержал. Его и спросила шепотом:
– Князь, а… откуда у меня такое разнообразие в именах, а?
Тяжелый вздох и едва слышное:
– Понимаешь… мы пьяные были, и это… когда белочки спросили, как к тебе обращаться, я и сказал: «Она главнокомандующая ведьма, мля…»
– А когда ежики, я ответил: «Вашу мать, это же ведьма», – покаялся Ян.
Я подумала о страшном. О самом страшном, но нашла в себе мужество спросить:
– А кто меня драконам представлял?
Оба почему-то разом отвели глаза, Ян так и вовсе насвистывать начал. И я приготовилась к худшему! К самому худшему… и не зря!
– Госпожа главнокомандующая Бессердечная Зар-р-раза, мы завалили темных! – обдавая клубами серного дыма, отчитался дракон.
Сглотнула, одарила очень добрым взглядом некоторых фольклорных и ответила:
– Благодарю за службу! Все, теперь вал… В смысле, срочно покидаем территории темных!
И тут я поняла, что это не вся армия. Нет, я сначала увидела, что стая здоровенных черных собак несется на нас, и только когда узрела зеленые банданы, сообразила, что это тоже наши. Волкодавы остановились справа от выстроившихся ровными колоннами белочек и ежиков, передний, с медалькой, шагнул вперед и только собирался отрапортовать, как Князь неожиданно сказал:
– Благодарим за службу и срочно возвращаемся на базу!
То есть с волкодавами тоже было весело. Бросаю свирепый взгляд на Стужева, он делает честный вид, затем склоняется к моему уху и шепчет:
– Маргош, единственная причина, по которой темные еще не размазали нас тонким слоем, – они банально уржались, глядя на атакующих боевых белочек и ежиков в зелененьких банданах. А писклявый вопль «За ведьму, мля!» и меня уложил на лопатки, я в жизни не думал, что способен на такой гомерический хохот. Это ты у нас разозлилась и потребовала достать зверья на подмогу жестоко оскорбленному воинству. Мы и достали – драконов и волкодавов. Это было минут пятнадцать назад… И знаешь, я уже не уверен, что темным все еще смешно, а вот в том, что они злы, – можно не сомневаться… Эта крепость у них три тысячи лет была несокрушима… Валим, Маргош, срочно валим.
Чуть не сказала «валим», но осеклась вовремя.
– Диверсионная деятельность на территории противника завершена! – объявила я воинству. – Возвращаемся на базу для разработки тактики и стратегии последующих боевых действий!
И тишина. А ежики, белочки, волкодавы и драконы глядят на меня с немым обожанием, как на статую великого вождя народов, и ждут.
– Похвали, – прошипел Стужев.
– Благодарю за службу! – рявкнула я.
– Мля-а-а!!! – завопило мое воинство.
Медленно повернулась к Князю, тот виновато развел руками. А у меня глаз дергается, и в голове звучит на манер Ералаша: «Не ходите к Стужеву, он плохому научит».
И тут подошел Ян, обнял нас за плечи и прошептал:
– Насколько я понял, они перекрыли все пути и вызывают духов, сейчас и земля задрожит. Забираемся на драконов и валим в спешном порядке, потому что я выдержу, а вот вы оба смертные.
Никто не спорил. В спешном порядке мы загрузились на драконов и помчались прочь, над дрожащей черной землей и тремя сотнями сверкающих вихрей, что двигались с запада к крепости… я так поняла, что это было подкрепление. В общем, смылись мы вовремя.
А потом мне стало плохо…
Нет, пока летели и ветер в лицо, я еще держалась, а едва вошли в терем, мне стало плохо, и я пошла звать Борю. В перерывах между спазмами понимала, что Бори нет, есть Стужев, который ко всему прочему не забывал добавить что-то в духе: «Вам так идет зеленая рожица, госпожа главнокомандующая ведьма». Издевался, в общем. И напрочь отказывался уходить.
Потом у меня все перед глазами плыло, по лицу слезы, и если бы не Князь, лежать бы мне на полу у белого друга, уже без желания дозваться Бориса. Плохо так было…
Умывал меня тоже Стужев, потом даже спать уложил… На своей кровати.
Потом был телефон, древний, с трубкой и циферблатом крутящимся, и далекие слова:
– Я звоню твоим предкам, скажу, что ты у меня переночуешь, или сама с матерью поговоришь?
Поговорить хотелось, но у меня язык заплетался, слезы все так же текли, и голова раскалывалась. Князь тяжело вздохнул и позвонил сам. Мне оставалось только прислушиваться к разговору.
– Добрый вечер, Ольга Владимировна. Я прошу прощения, что побеспокоил, меня зовут Александр, и Рита сегодня у меня ночевать останется… Ах, вы обо мне уже знаете… Я кто? Гей-дизайнер?!
Глухо застонав, попыталась накрыться подушкой. Но все равно услышала и дальнейшее:
– Ах, Рита вам все рассказала… Да, очень хор-р-рошая девочка! Очень! Ну я не то чтобы талантлив… и не то чтобы гей… Нет, я не пытаюсь лгать самому себе, и с ориентацией у меня все в порядке!.. Знаете, очень спорно утверждение о том, что талантливы только геи… Нет, ну я ничего не имею против Элтона Джона… Да, спасибо, приятно знать, что Рита считает меня оч-ч-чень талантливым! Да! Спокойной ночи… Обязательно зайду к вам в гости… непременно просто. С Ритой, да! И мне было очень приятно познакомиться!
Телефонный разговор был закончен. Пару секунд благословенной тишины, а после:
– Ну, Мар-р-р-р-ргош-ш-ш-ша!
И бабах телефоном об стенку. У меня появилось чувство, что меня сейчас просто убьют. Пришлось давить на жалость:
– Мне так плохо-о-о…
– Зар-р-р-раза! – заорал Стужев в ответ, но убивать не стал.
Наверное, понадеялся, что сама сдохну к утру. Зря, мы, ведьмы, народ живучий… Только нам после водки плохо очень… совсем…
Утро!
Мысль первая – я живая.
Мысль вторая – во рту вкус мяты… Вспомнила, что ночью хотела пить, кто-то сжалился и, бормоча: «Мля, как ты меня достала», принес пить…
Мысль третья – не знаю, кого я достала, но кто-то достал до моей груди, и его конечность, забравшись под мою рубашку, блаженно и осторожно сжимает последнюю… В смысле правую, потому как я на правом боку лежу и ему так удобнее.
Мысль четвертая – няшка наглая охамела совсем!
В этот момент кое-кто пошевелился, и возникла пятая и самая страшная мысля – это что там мне, скажем так, в место пониже спины упирается?! Это… это… это…
– Стужев, скажи, что это пистолет! – потребовала я, игнорируя жуткую головную боль.
– Мм-м? – донеслось сонное бормотание. – Ритка, какой пистолет?
Я б сказала! Я б так сказала сейчас!
– Стужев!
– Ильева, да заткнись ты, – обдавая перегаром, простонал Князь…
Прижимаясь ко мне сильнее!
И несмотря на наличие на мне рубашки и, кажется, отдельного покрывала, появилось ощущение, что «пистолет» сейчас преодолеет все преграды!
– Стужев, отвалил от меня вместе со своим пистолетом! – рявкнула я, пытаясь вырваться.
Совершенно расслабленная рука помирающего от похмелья Князя неожиданно напряглась, намертво пригвождая меня к месту и, собственно, к Стужеву, а едва я перестала вырываться, он сонно пробормотал:
– Какой еще пистолет, Ритка? Пистолет… А… мм-м… пистолет! Так ты про этот пистолет? – И Стужев сделал поступательно-колебательное движение, совершенно не одобряемое в приличном обществе, чуть приподнялся и прошептал в ухо потрясенной мне: – К этому «пистолету» уже можешь начинать привыкать, Маргош.
Лежу с офигевшими широко распахнутыми глазами!
А этот… этот скользнул рукой с груди на вторую грудь и пропел шепотом:
– Не пугайся, не пугайся, детка,
Заходи в мою большую клетку,
Хочешь мне помочь, только на одну ночь.
Ты притворись моей…
И я сказала: «Да пошел ты, Стужев!»
Тихий смех, и, потершись носом о мою шею, он зашептал снова:
– Иди-ка сюда, не надо бояться,
Давай притворяться, теперь это модно…
И уже без попсовых напевов:
– Маргош, давай откровенно, ты мне нравишься, и я планирую получить фантастическое удовольствие от твоего нежного тела.
– Что? – полузадушенный писк полного офигения. – А… а… а как же Ян?
Минута молчания и угрожающее:
– Просто – заткнись!
И отодвинулся, прекратив давить на меня… пусть будет авторитетом. Помолчал еще с минуту, а потом… придвинулся обратно, грудь собственнически сжал и выдал:
– Богатырь уже труп, Маргош. Пока потенциальный, но это пока. А Ян сволочь, Марго, конкретная сволочь, ты таких не любишь. И он больше в твою сторону не глянет даже, гарантирую.
Афигей медленно, но верно, сменился ощущением полного попадоса. Но даже в такой ситуации молчать я не собиралась:
– Стужев, – прошипела я, пытаясь вырваться, – так ты тоже сволочь и не в моем вкусе совсем!