Примерно к тому же периоду относятся и первые, не понятые ею самой сеансы врачевания. Отца мучил радикулит, он лежал, пересиливая тяжкую боль. Мать взяла Джуну и поставила на спину к отцу. Голые ноги ребенка почувствовали страшный жар, кожу пекло. И вдруг все неожиданно прекратилось. Но Джуна испугалась этого жара и долго не могла успокоиться.
Она еще не знала о своем предназначении, не догадывалась о том, как сложится судьба. И действия ее, увенчивающиеся успехом, были неосознанными, спонтанными, а результат не наводил на мысли об особых талантах или уникальных способностях. Так, однажды девятилетней девочкой Джуна заметила бородавки на руках подруги и, полная чисто детского любопытства, потрогала их. Прошло несколько дней, бородавки поменяли цвет, затем высохли и отвалились.
Иногда, фантазируя, Джуна видела себя на сцене театра, иногда на эстрадных подмостках. Как-то поведала она о своих мечтах отцу. Он выслушал ее и затем произнес слова, запомнившиеся на всю жизнь: «Твое призвание — прикосновением рук залечить рану». И девочка поверила ему.
Вскоре отца не стало. А через год умерла мать. Конечно, были братья и сестра, но Джуна понимала — семьи больше нет, какие бы чувства ни испытывала она к своим близким. Прежняя жизнь кончилась, а новая покуда не начиналась. Оставалось ждать.
Отступим во времени чуть-чуть назад, потому что один эпизод ни в коем случае нельзя позабыть — слишком многое он объясняет в характере Джуны, слишком ярко высвечивает ее будущее призвание. Ведь следуя за событиями биографии реальной, мы не можем не думать о биографии духовной.
Джуне исполнилось десять лет, когда ее снова назвали ведьмой односельчане.
Дело было так. Мать хозяйничала по дому, а Джуне поручила следить за трехлетним братом. Пока тот играл во дворе, девочка не должна была выпускать его из виду. Мало ли что выдумает ребенок — во дворе находился глубокий, будто бездонный, колодец.
Джуна предупредила брата: «Ни в коем случае не подходи к колодцу, свалишься». И словно в воду глядела! Стоило ей на минуту отвернуться, мальчик подобрался к колодцу, только крикнуть успел. Джуна, услышавшая из колодца крик о помощи, недолго думая, прыгнула в воду.
Мысль о том, как спасти ребенка, родилась сразу. Девочка нырнула. Теперь она была глубже, чем братишка. Зависнув вниз головой, она руками уперлась в колодезные стенки. Резко согнула в коленях ноги и резко же их распрямила. Попытка удалась — ребенок вылетел из воды. Но сама Джуна начала погружаться на дно. Немного сил у десятилетней девочки, да и те уже отданы для спасения другого.
Выплыть она не могла. А глубокий колодец будто сдавливал ее стенками, между которыми она билась. Вода обжигала.
Неожиданно страстное желание жизни сменилось полным спокойствием. Джуне казалось, что вокруг нее вовсе не вода. Колодезные стенки исчезли. Она медленно плыла в звездном небе.
Сколько времени продолжалось это путешествие среди звезд, точно неизвестно. По крайней мере, не меньше пятнадцати или двадцати минут. Мать, которая после внезапной тишины услышала громкий плач маленького сына, выбежала из дому. Ребенка отнесли домой, переодели и успокоили. А Джуна все еще находилась в воде.
Из колодца девочку вытащил старший брат. Именно его увидела она, когда оказалась неожиданно на земле в окружении односельчан. Брат был вне себя от радости, что она жива. И тут раздался чей-то крик: «Ведьма!» Разве способен человек столько времени находиться под водой и остаться в живых?
Память об этом случае не покидает ее и по сей день. А видение — она парит среди звездного неба, которому нет ни конца, ни края, — было настолько ярким и впечатляющим, что Джуна даже запечатлела в стихах свой таинственный, необъяснимый с позиций здравого смысла полет.
Итак, детство кончилось со смертью родителей.
Джуна сразу многое поняла, будто за короткое время выросла и повзрослела.
Четырнадцатилетняя девочка без семьи и родителей ютилась по чужим углам, мыкалась по родственникам. Учась в вечерней школе, работала няней в детском саду, разносила телеграммы. После окончания кинотехникума Джуна по распределению приехала в Тбилиси, но ее место киномеханика оказалось занятым.
Тбилиси тех лет… В нем каждый мог найти свое место. Город принял Джуну. Вначале работа официанткой в «Интуристе», потом в баре знаменитого кафе «Метро» на Руставели. Да это же счастье! Почти рай! О таком ей и не мечталось. Наголодавшись за время учебы, радовалась обилию еды. Необязательно есть, просто приятно, что еда имеется. И первые заработки кружили голову. Джуна тратила деньги легко, с удовольствием, делала подарки знакомым. Можно с гордостью было написать братьям — у нее все отлично.
Однажды как-то после работы, уже под утро, она выключила свет и легла в постель. Она не знает, уснула она или видела все наяву. Вдруг комната наполнилась светом, который не походил на искусственный и вообще ни на что не походил.
Комната была полна голубоватого сияния. Стен больше не существовало. Шторы на окнах были одновременно и шторами и облаками. И Джуна почувствовала — она летит. Вот оно, небо. Вот облака.
Она летела долго, пока не показался внизу холм. Высокая трава покрывала его. И сухонькая старушка в очень скромной одежде и черном платке сказала Джуне: «Я давно тебя жду».
Сквозь заросли высокой, сладко и горько пахнущей травы они пошли куда-то. Джуна следовала за старушкой, не отставая.
Затем она заметила юношу, который лежал и смотрел в небо. И было ясно по его взгляду, что он умирает. Старушка сказала Джуне: «Вот он умирает, спасти его можешь лишь ты. Он любил тебя. Он еще жив, видишь, сердце пока бьется».
Юноша показался Джуне знакомым, и потому на вопрос старушки, узнала ли она его, она ответила: «Да, узнала».
«Так спаси его, — сказала старушка. — Положи свою правую руку на его ребро с левой стороны и думай о своей любви к нему». Джуна сделала так, как ей сказали. Она чувствовала — человеку, который уходит из жизни, необходима любовь. Любовь и свет. И Джуна почувствовала, как она превратилась в луч света.
А по руке, которая касалась тела юноши, в нее вливались чудесные силы. И любовь ко всему живому сжигала ее.
Вдруг Джуна вновь оказалась в своей комнате. За шторами просыпался город.
Кажется, все было как прежде. Как всегда. Но Джуна остро почувствовала: в ней самой, а не в мире вокруг нечто изменилось. Ей открылся ее путь, о котором она дотоле догадывалась, но которого пока не видела перед собой.
Сон прочитывался легко и просто. Ее назначение — врачевать людей, спасать страждущих от боли и смерти. Чудесные силы, полученные ею, получены впрок, это задаток, и его следует отработать. Отработать всей жизнью.
В первый раз она попробовала свои силы, когда у маленькой дочери соседки был приступ эпилепсии. Джуна поставила единственное условие — она поможет, но хранить это надо в секрете. После ряда сеансов приступы болезни у девочки прекратились.
Но молва о врачебном таланте Джуны пошла после того, как девушка, лицо которой искажало страшное и некрасивое пятно, стала стремительно выздоравливать. Джуна только погладила по лицу бедную девушку, жалея ее и сострадая ей. И уже на следующее утро девушка отыскала Джуну, нашла, не зная даже адреса. Она кричала, что сотворено чудо.
Пятно и вправду заметно уменьшилось. Джуна сначала и не верила, будто это ее заслуга. Но девушка схватила Джуну за руки и сама приложила их к своему лицу.
Теперь о Джуне говорили везде: на улице, в кафе — всюду. После серии лечебных сеансов пятно исчезло совсем. Люди усматривали тут влияние таинственных сил, они вспоминали о древних врачевателях, которые исцеляли наложением рук.
Ей следовало бы заняться врачеванием.
И все же Джуна продолжала работать в баре. Но она видела, знала свой путь. И чтобы пройти по нему, ей следовало учиться. Она должна знать хотя бы азы медицины. А еще необходимо специалистам, профессиональным медикам исследовать ее дар. Она должна понять, можно ли передать людям свои способы и приемы целительства или это особый дар, который дается одному-единственному человеку? Если так, тогда нужно использовать его с максимальной отдачей, не жалея себя. С этими мыслями она пришла в народный университет медицины.
Наивная Джуна! Она рассчитывала на помощь, а не всегда встречала даже обычное понимание. Существовала и некоторая опаска: вдруг способности этой девушки, мягко скажем, выдумка? Нет, не шарлатанство! Она сама заблуждается насчет своего дара. Да, она хорошо учится, и, вполне вероятно, ей можно будет выдать диплом с отличием. Но при одном условии, условии обязательном, непременном. Джуна должна продемонстрировать свои способности во время операции. Условия поставили руководители железнодорожной больницы, где тогда уже работала Джуна, и декан университета, где она училась.
Люди, может быть по-своему неплохие, обладающие опытом и знаниями, они в какой-то степени были ограничены именно этими знаниями и этим опытом. Лечение, тем паче операция, не может проводиться без инструментов. Это немыслимо! Они не ведали, да никто их этому и не учил, что инструменты — не замена человеческих рук, а их продолжение. Они полагались на инструменты, а ведь те мертвы, если их не направляет мудрая рука человека.
Как бы то ни было, задача четко поставлена. Главный врач железнодорожной больницы предупредил: «Надо сшить верхние ткани кожного разреза после операции. О дипломе разговор может идти только после успешного выполнения этой задачи».
Время до операции словно выпало из памяти. Сразу операционная, стол и на столе больная. Джуна не боялась мертвецов, но вид этой живой женщины испугал ее. Словно при свете мгновенной вспышки возникали перед Джуной лицо больной, лица присутствующих при операции, их глаза. Десятки глаз. В полной тишине, не нарушаемой никакими звуками.
И Джуна испугалась. Словно остолбенела, тело не повиновалось ей, а между тем ее торопили. Она услышала приказ, подчеркивающий сложность ситуации: «У вас есть двадцать минут!»