Кстати, о Бургеже. Некоторое удивление участников военного совета и одноименной трапезы вызвала небезызвестная золотая клетка, надежно установленная на резном пьедестале из черного мрамора. На сей раз на ней не было хорошо запомнившегося свидетелям висячего замка, но военный корреспондент послушно сидел внутри вместе со всем своим писчебумажным скарбом и на вопросительные взгляды мрачно отвечал:
— Уж традиция, так традиция.
Наверное, даже во время свадьбы Валтасея Тоюмефа с Эдной Фаберграсс или Барбеллы да Кассара с Моубрай Яростной в этом пиршественном зале не собиралось столько выдающихся персон. И уж во всяком случае, предки кассарийца не могли похвастаться, что за их столом сидели бок о бок и мирно беседовали кассарийские и каноррские оборотни, демоны и феи, ведьмы, горгоны, титаны и люди — смертные и бессмертные — и всем было уютно, весело и хорошо. Юлейн, в первый раз принимавший участие в этом действе, был на седьмом небе от радости. Ему представилась уникальная возможность побеседовать о смысле жизни с древними и уже потому мудрыми существами, обсудить устройство мироздания, и задать вопрос, на который прежде никто ответить не мог. Настал момент истины. Юлейн деликатно тронул Крифиана за белоснежное крыло и, когда величественный грифон склонил к нему огромную голову так, чтобы его желтый глаз находился на одном уровне с лицом короля, тихо спросил:
— Я давно хотел узнать у вас — а грифоны, когда еще совсем маленькие, они считаются птенцы или котята?
Петушьей матери щеночки как называются? А… чиплята!
Андрэ Лилиенталь
— Грифончики, — сказал Крифиан.
— Правда?
— Да.
— Кто бы мог подумать.
Военный совет начали, предоставив слово хозяину замка, новоиспеченному Зверопусу Второй категории, победителю Галеаса Генсена и Князя Тьмы. (Опять же, к слову. Присуждение Зелгу почетной Второй категории диковинным образом примирило Князя, Зверопуса Третьей категории, с поражением при Липолесье, дав ему внятное и логичное объяснение).
— Какая осень! — взволнованно сказал Зелг, поднимаясь со своего трона. — Какая удивительная, теплая, радостная осень. Погода отменная! Хочешь — иди на рыбалку, хочешь — за грибами; не хочешь — пиши пейзажи, оттачивай мастерство; не хочешь и пейзажей — вари варенье, клей гербарии, сиди на террасе, пей рялямсу с куркамисами и наслаждайся жизнью. Так нет, они там все подурели — опять подавай войну, нашествие, суматоху и испорченное настроение. Как они вообще собираются после всего этого смотреть в глаза кузену Юлейну? Не говорю уже о вопиющем инциденте с Касей, то есть с духом Кассарии. Исходя из вышесказанного, категорически порицаю агрессора и заведомо одобряю все действия генерала Топотана. Сочувствую врагу, но ничем не могу помочь!
— Вот мальчик и вырос, — растроганно шепнул Мадарьяга Думгару. — Мужество и мудрость, отвага и чистосердечие. Можете им гордиться.
— А я горжусь, — сказал голем.
— Сильная речь, — вздохнул Юлейн. — Граф, когда вся эта кутерьма закончится, найдите мне какого-нибудь хорошего ритора, пора и мне освоить искусство произнесения речей, а то сижу на троне, кувыкаю, как пупазифа, вот меня никто всерьез и не воспринимает.
Граф, человек дальновидный и деликатный, не стал возражать и уж тем более — пускаться в объяснения, что для серьезного восприятия, помимо высокого ораторского мастерства, не худо бы сокрушить пару-тройку непобедимых прежде врагов, для начала хотя бы свою супругу и ее матушку.
Хотя Такангор собирался удивлять противника, тренировался он на друзьях и соратниках, что доставляло последним немало незабываемых минут. Вот и теперь все приготовились насладиться очередной порцией минотаврской мудрости, а также хотя бы в приблизительных чертах представить, как собирается генерал выиграть это, на первый взгляд, заведомо проигранное сражение.
— Чтобы закончить одну войну, нужно начать другую. Шучу, — бодро начал Такангор.
Генерал был крепок как дуб, бодр, как лозунг, и не только обливался по утрам холодной водой, но и требовал того же от всего человечества
Аркадий Райкин. Воспоминания
То, что Карлюза деловито застрочил в своей тетрадке, Зелга как раз не удивило — маленький троглодит давно и обстоятельно готовился править миром. Его поразили демоны. Намора вытащил откуда-то стопку пергаментных листов размером с добрую скатерть на хлебосольном столе, Кальфон тряхнул огненным свитком — не свитком, произведением искусства, с язычками пламени по краю, светящимся заголовком и запахом раскаленной магмы. К некоторому неудовольствию присутствующих Борзотар оказался большим поклонником каменных скрижалей и бодро застучал молоточком по долоту, высекая первую историческую фразу генерала.
— А вы, Гегава, почему не пишете в своей книжечке? — требовательно спросил Юлейн. — Я намерен командовать армией, если вы не забыли. Эти заметки нам очень пригодятся в бою.
— Бой, — сказал Лилипупс веско, — это единственное средство достижения победы в бою, а заметки вам будут побоку после первой же атаки.
— Сильноважное заклинание «брысль» — тоже заметки, — обиделся Карлюза. — И вот вы не спрашиваете мою стратегию, а я намерен насылать на них свои волшебные певы.
— Певы певные, — уточнил Левалеса.
— Как, простите?
— Я буду отважно петь им навстречу.
— Тогда они наверняка обратятся в бегство, — серьезно сказал Думгар, который однажды сподобился слышать троглодитское пение под лестницей.
Балахульда неодобрительно покачала головой и поджала губы. Она упорно продолжала считать троглодита говорящей грустноптензией, а трели грустноптензии ее пугали. Правда, она еще не слышала поющего Гегаву.
— Есть небольшая заминка с доставкой армии к месту происшествия, — скромно сказал Намора.
— Я бы назвал это не происшествием, а событием, — заметил господин главный бурмасингер, склонный использовать точные формулировки.
— Я бы назвал это большой заминкой, — пробурчал Галармон, который не представлял себе, каким образом они доберутся до Нилоны к указанному сроку.
— Какая заминка? — изумился минотавр. — Поставим порталы, как при Липолесье и — милости просим ровно в восемь. В восемь, это, как вы понимаете, шуточная рифма, а не назначенное время, — торопливо добавил он, глядя, как рассыпаются во все стороны снопы искр из-под долота Борзотара.
Демон вздохнул и принялся стесывать последние руны.
— В портал по знакомству не попадешь, — растолковал Мадарьяга. — Нужно иметь способности.
— Но Ржалис же тогда спокойно прошел.
— Ха! Нашли с кем сравнивать. Ржалис беспрепятственно проходил в гаремы, храмы и даже казармы института Недоопороченных девиц, а вы про какой-то портал. Остальным придется труднее.
— И что, — спросил граф, — неужели никогда еще смертные не перемещались при помощи демонических порталов?
— Как же не перемещаться? Перемещались, — безмятежно ответил Кальфон. И со свойственной ему прямотой уточнил, — просто обычно перед нами не стоит вопрос доставки живьем. В каком виде переместится, так и ладушки.
— И часто люди не выживают во время этих… хм… гм… перемещений? — уточнил Гизонга.
— Никогда — это часто?
— Что вы предлагаете? — поинтересовался Такангор.
— Самый простой выход в целях экономии времени — принять наших смертных друзей на работу в Адский филиал на должность младшего демона с перспективой карьерного роста, — деловито сказал Намора, что называется, вавилобстера съевший на крючкотворстве. — Как сотрудники филиала они сразу получат право неограниченного пользования порталом. Но мне будут нужны заявления с собственноручными подписями кровью в трех экземплярах и десятая часть души для официального скрепления договора.
— А как же мы потом без этой десятой части? — запыхтел господин Фафут.
— Никак. По прибытии на место, то есть при выходе из портала, мы уволим вас с занимаемой должности за несоответствие.
— Это чем же это мы вдруг занесоответствуем? — непоследовательно возмутился главный бурмасингер.
— Так вы же люди, — ответил Борзотар. — Как же вы можете работать демонами в филиале Ада? Совершенно не можете.
— А как же вы можете принять нас на работу?
— Бюрократическая ошибка. Мы подадим соответствующую докладную, на вас, разумеется, подадут жалобу, вынесут строгий выговор и потребуют смертной казни.
— Я не согласен! — твердо заявил король. — Я уж лучше буду скакать всю ночь верхом.
— Помилуйте! — вскричал Намора. — Пускай вас не смущают такие пустяки. К тому времени, когда эти бумаги попадут на рассмотрение в нашу канцелярию и пока дойдет до производства, вы уже лет тысячу, если не больше, будете мертвы, о чем сделают соответствующую пометку и укажут, что приговор приведен в исполнение.
— Сумасшедший дом, — невежливо пробурчал король.
— Лучший в мире! — гордо сказал Кальфон. — Можно сказать, образцовый.
Если командированный умирает во время командировки, то командировка считается оконченной
Комментарий к немецкому Федеральному закону о возмещении затрат на командировку
— Но демоны же не имеют права принимать участие в людских сражениях? — неуверенно спросил господин Фафут.
— Ни в коем случае.
— А как же вы будете?
— А мы и не будем, — успокоил его Кальфон.
— Я бы тоже хотел уточнить некоторые детали, — скромно заметил Прикопс, до этого момента буквально впитывавший происходящее. — Какова моя роль на поле боя? Что мне надлежит делать? На кого обрушиваться, кого крушить?
— Вы тоже собираетесь воевать? — удивился Такангор.
— А как иначе. Как вы понимаете, господа, после разразившейся в Малых Пегасиках драмы я не имел никакого морального права оставаться в стороне. Но, будучи циклопом сугубо мирной профессии, я плохо экипирован для грядущего сражения.
Думгар отчетливо заскрипел. Все шло к тому, что дорогих гостей и соратников придется снабжать всем необходимым за счет замковой оружейной, а тому, кто веками скопидомил без устали, складывая в сундуки артефакт к артефакту, нелегко смириться с мыслью о разлуке с бесценным имуществом. С другой стороны, в нем подал голос гордый коллекционер, а какой же коллекционер откажется похвастаться уникальными экспонатами перед понимающей аудиторией. К тому же, он не мог не приз