ости событием года для обоих племен…
Журналу «Мир рогаликов» срочно требуются специалисты по рогаликам на вакантную должность специального корреспондента. Требования к соискателям: знание рогаликов, грамотность, стойкость, понимание сложной женской натуры, боеспособность
ГЛАВА 12
В жизни случаются разные разочарования.
Неприятно, например, торжественно выйти из дома прекрасным воскресным вечером и отправиться в любимую кофейню, дабы там обстоятельно и со вкусом насладиться куркамисами в мармеладе и чашечкой-другой горячей рялямсы, построить глазки встречным дамам, а, может, и завести новое приятное знакомство, — и где-то на полпути заметить, что новые модные штаны с оборками остались дожидаться тебя дома, на диване, куда ты сам и положил их, чтобы не помялись.
Обидно также назначить свидание прекрасной деве с медовыми косами ниже пояса и глазами цвета грозового неба и вместо нее обнаружить на балконе, куда, между прочим, не так уж и просто вскарабкаться, особенно, после обильного ужина, достойно окропленного напитками, ее разгневанную мамашу, желающую зачем-то уточнить, какой доход приносит твое загородное имение. И еще более обидно, что уточнение, даже с некоторым безобидным преувеличением, гарантирует тебе быстрый, хотя и нелегкий спуск без надежды на скорое возвращение.
К категории жестоких разочарований можно отнести статьи в утренних газетах, особенно те, в которых печатают отчеты о гладиаторских боях, Кровавой Паялпе, скачках, крысиных и тараканьих бегах и прочие культурные новости.
А еще, бывает, вызовешь на поединок какого-нибудь замухрышку, раструбишь всем о своей грядущей победе, а он приедет с оруженосцем раза в полтора больше тебя и попросит его разобраться в ситуации, и не миндальничать.
Горькое разочарование постигает и тех, кто, искусно изобразив печаль, только что проводил супругу в гости к матушке и собирается предаться заслуженному отдыху или любимым развлечениям, а женушка уже стоит в дверях, сообщая, что раздумала ехать, потому что твой грустный вид растрогал ее душу, и она решила посвятить тебе ближайшие две недели — вот буквально каждую минутку, чтобы ни на шаг не отходить и ни на миг не расставаться.
Но сложнее всего вынести разочарование на поле боя. Вот и Князь Тьмы не даст соврать.
План наступления лорда Саразина был в целом очень хорош. Впрочем, все планы наступления хороши. Еще никто не открывал военный совет словами: «Милорды, я придумал ужасный план наступления».
Ни один план не переживает встречи с противником
Хельмут фон Мольтке
Просто порой случается такая досада, что пока ты в поте лица, весь дымясь от вдохновения, создавал отличный план наступления, кто-то придумывал в ответ свой план обороны — и он оказался лучше. И тут уж, утешают философы, все познается в сравнении. Вы вообще замечали, что когда дела идут из рук вон плохо, и у вас кошки на душе скребут, именно философы умудряются сделать то гениальное умозаключение, произнести ту самую утешительную фразу, которая превращает вас из расстроенного человека в действующий вулкан.
Лорду Саразину было тем обиднее, что он полагал свой план наступления не просто хорошим, а вполне гениальным.
Он старательно изучил тактику Такангора при Липолесье и во время сражения с войсками Юлейна, а затем в битве с Генсеном. Не меньше времени он потратил и на изучение его стратегии. Так что ко дню великой битвы при Нилоне Командор Рыцарей Тотиса имел право сказать, что до тонкостей знает своего противника и может предсказать каждый следующий его шаг. Он также мобилизовал в свое время всех видных специалистов по магической и межвидовой юриспруденции, созвал несколько консилиумов, а потом, не удовольствовавшись и этим, пригласил полтора десятка профессионалов такого уровня, что король Ройгенон, получив счета к оплате, долго и судорожно открывал и закрывал рот, будто аист, подавившийся лягушкой. Наш мудрый читатель возразит нам, что именно для профилактики апоплексического удара у монарха и держат на службе казначеев, министров финансов и лордов-канцлеров, но все надлежало хранить в строжайшем секрете, и на сей раз король отдувался сам. Так вот все указанные специалисты в один голос утверждали, что демоны не имеют права принимать участие в людских распрях, особенно же — в качестве воинской силы, и никаких сюрпризов с этой стороны нет и быть не может. Подданным Князя Тьмы на веки вечные заказано иметь собственные предпочтения в мире живых; к тому же — оптимистично утверждали юристы — согласно древним законам о Равновесии Мироздания, после недавней битвы при Липолесье высшие иерархи Преисподней должны несколько столетий, как минимум, оставаться в своем мрачном подземном мире. Не исключено, что король Юлейн все-таки сможет по знакомству разжиться парочкой демонов низшего ранга, но для Рыцарей Тотиса привычное дело — истреблять подобную нечисть, а с юридической точки зрения достаточно и простого формального изгнания.
Что касается кассарийца, то ему никто не воспретит выступить на стороне своего венценосного кузена, но тут лорд Саразин обычно делал рукой вялый жест, который в вольном переводе мог означать «валяйте дальше». Специалисты удивлялись такой уверенности и самоуспокоенности и пожимали плечами, а некоторые даже сухо поджимали губы, но они не знали, что к тому времени Командор Рыцарей Тотиса уже обладал свитком с заклинанием против нежити, а мы знаем, и потому можем оставить в стороне долгие ночные прения недоумевающих юристов и законников.
Князь Люфгорн любезно предоставил сведения о расположении тиронгийских полков, и по всему выходило, что отборные отряды шэннанзинцев, покрывших себя неувядающей славой при Липолесье, ждет великая и скорбная участь смертников, павших в тщетной попытке преградить путь к столице несметным вражеским армиям. Лорд Саразин даже хотел упомянуть о них в своей трогательной речи перед победоносными войсками, которую он намеревался произнести на главной площади Булли-Толли, перед королевским дворцом Гахагунов. А поскольку именно княжество Торент и его столица Нилона традиционно принимали на себя первый удар вражеских полчищ, вторгающихся с севера и северо-запада, то после предательства Люфгорна, реальное сопротивление могли оказать несколько конных разъездов да гарнизон небольшой крепости Юфан, защищавшей главную дорогу к столице.
В отличие от венценосцев, Саразин понимал, что стремительный бросок к самому сердцу Тиронги неосуществим — он слишком верил в кассарийца и его могучих союзников. Зато он не верил в пресловутую секретность, а, значит, и полную внезапность нападения: как утаить такие приготовления от чародеев и демонов? Какие-то слухи обязательно просочатся, но это его не пугало. Он учел возможное присутствие на поле битвы твари Бэхитехвальда, неодолимую мощь кассарийского голема, неукротимую ярость и воинский гений генерала Топотана; на всякий случай включил в свои расчеты немногочисленную, но сильную тяжелую пехоту Кассарии и приписал еще несколько воинских соединений, разумно полагая, что в жизни всегда найдется место случаю, и к нему тоже нужно быть готовым. Но все эти войска с лихвой перекрывали одни только минотавры и его отлично вымуштрованные, прекрасно обученные, до зубов вооруженные рыцари. Три армии, стоящие сейчас в княжестве Торент в ожидании урочного часа, должны были в считанные часы сломить любое, даже самое отчаянное сопротивление тиронгийцев. Победа лежала у Саразина, что называется, в кармане. И даже король Ройгенон, скептик из скептиков и ипохондрик из ипохондриков, не мог не признать, что эти расчеты трижды верны, все случайности предусмотрены, и победоносному шествию на Булли-Толли может помешать разве что вселенский катаклизм.
В этом контексте о разочаровании речи и быть не могло. Тем горше оно оказалось, когда изумленные заговорщики распробовали его на вкус.
Стратегия — это пожелание того, как должен действовать противник
Из армейских афоризмов
* * *
Самым сложным, как водится, оказалось не то, к чему все долго и серьезно готовились, а то, о чем не догадывались.
Уже построились стройными колоннами по четверо в ряд тяжелые пехотинцы — кобольды, дендроиды и гномы. Уже застыли в ожидании, превозмогая свою приверженность подвижной анархии, ряды кентавров. Уже сделали боевые прически и нанесли аналогичную раскраску Анарлет, Таризан и Барта; и теперь жались поближе к Мумезе и даме Цице подальше от Кехертуса, невозмутимо повторявшего таркейские неправильные глаголы. Уже выросли за спиной Лилипупса невысокие зловещие тени в красных кожаных фартуках, и Зелг только теперь обратил внимание на то, что коротышки-таксидермисты похожи на маленькие копии бригадного сержанта, только другого цвета.
Уже сияли на замковом дворе пять изумрудно-зеленых порталов, и Мардамон в роскошной багровой мантии и варварской короне из каких-то запредельных шипов и рогов кокетливо вертелся перед огромным зеркалом, которое услужливо держали на весу четверо умертвий; уже Крифиан доложил Такангору, что его последние распоряжения выполнены в точности, и минотавр довольно махнул рукой в черной латной перчатке Панцер-Булл Марк Два; уже Мумеза остановила свой окончательный выбор на рыжей противоударной шляпке с бронзовой пряжкой в цвет осени и теперь протирала носовым платочком оранжевые турмалины на нагруднике Наморы, а Намора взволнованно пыхтел и сопел, припоминая, все ли он сделал так, как обещал генералу Топотану; уже распределили между собой имущество поверженных врагов Кальфон, Борзотар, Флагерон и полковник Даэлис, погоревшие на ставках при Липолесье; уже высился посреди двора гигантский мохнатый древнеступ с расписной будочкой на спине, — а короля все еще не могли запихать в доспехи.
Граф да Унара, главный бурмасингер Фафут, маркиз Гизонга и Ангус да Галармон столпились у дверей его апартаментов, оказывая моральную поддержку дворецкому, который принял на себя основной удар.