Стараясь смягчить свою резкость, я сказала, садясь за стол:
— Извините, Нора, я не хотела вас обидеть.
Она поставила поднос на кухонный стол передо мной и положила руку мне на плечо. Она начала говорить, но голос не повиновался ей, и она поспешила прочь, не дав мне сказать ни слова.
Хотя стояла середина января, было не очень холодно и пока еще было мало снега. Ровная площадка перед домом была лишь слегка им присыпана, а на лужайках лежал неглубокий снежный покров, но на холмах, спускающихся к сараям, пастбищам и пруду, он был толще.
Эрик расчистил тропинку между сугробами у склонов двух холмов и посыпал ее солью и песком. Я шла по этой тропинке, направляясь к коттеджу Анны. Я почти уже дошла, когда она вышла из конюшни, повернулась и, увидев меня, помахала рукой.
Я помахала в ответ и прибавила шаг.
Тепло, как обычно, поздоровавшись со мной, она сказала:
— Это по поводу… пони, Мэл. Вы сказали, что я могу с ними делать, что захочу, и… ну, у меня есть покупатель.
Я нахмурилась.
— Покупатель? Что вы хотите сказать, Анна? — спросила я, пристально глядя на нее.
— У меня есть человек, который хочет их купить, — быстро ответила она, и в ее мягких карих глазах промелькнуло смущенное выражение.
— О, я не могла бы их продать! — воскликнула я. — Никогда!
Должно быть, мой голос прозвучал жестко, потому что она покраснела и пробормотала:
— Должно быть, я не поняла.
Я протянула руку и ободряюще дотронулась до нее.
— Нет-нет, Анна, вы все правильно поняли. Я сама неясно выразилась. Сожалею, что резко с вами сейчас говорила. Когда я вам разрешила делать с ними, что хотите, я имела в виду, что вы их кому-нибудь отдадите. Я никогда не продам Пиппу и Панчинеллу.
Ее лицо озарилось улыбкой.
— У меня есть подруга, которая их хотела. Она о них будет хорошо заботиться, Мэл, и ее дети тоже будут за ними ухаживать. Это прелестный подарок, спасибо.
Я кивнула:
— Вы о чем-то еще хотели бы поговорить?
— Нет, это все, — ответила Анна.
— Я пойду и взгляну на пони, попрощаюсь с ними, — пробормотала я себе под нос и пошла к конюшням. У Анны хватило такта не идти со мной.
Я пришла к стойлам и вытащила из кармана морковку для Панчинеллы, а потом и для Пиппы. Покормив их, погладив по голове и поласкав, я прошептала:
— Идите в новый дом. И доставьте тем детям такое же удовольствие, какое вы доставляли моим.
Я медленно поднялась по склону холма к дому.
Поднявшись к вершине, я села под яблоней. Она выглядела такой голой, такой осиротевшей в это время года, а весной и летом она покрывается нежными белыми цветами и листвой. «Прекрасное дерево», — всегда думала я про него.
Это было одно из моих излюбленных мест в «Индейских лужайках» Эндрю называл его «маминым уголком», потому что как только у меня выдавалось несколько свободных минут, я приходила сюда — отдохнуть, подумать, почитать, иногда порисовать, а чаще просто посидеть и помечтать. Постепенно они стали считать это место и своим тоже — и Эндрю, и дети. Если меня нигде не могли найти, обычно я оказывалась именно здесь, и им тоже хотелось здесь посидеть.
Под этим деревом я рассказывала близнецам волшебные сказки и читала им, а иногда мы здесь устраивали пикники на траве. Это всегда было тенистое и прохладное место, даже в самые жаркие летние дни; и это было самое уютное место, какое я только знала.
Сюда мы приходили с Эндрю, чтобы побыть вдвоем, особенно в жаркие вечера, когда небо было черным и на нем блестели звезды. Обнявшись, мы сидели вдвоем, говоря о будущем, или просто молчали, и нам было хорошо.
Как мы любили ходить под эту яблоню…
Я закрыла глаза, отгородившись от зеленовато-голубого неба и январского света, прогоняя набежавшие слезы.
24
— Мэл, тут приехал грузовик, грузовик доставки, — сказала Нора, наклоняясь надо мной и трогая за плечо.
Я резко села, жмурясь.
— Жаль, что разбудила вас. Я знаю, что вы почти не спите последние дни. Но рабочий требует, чтобы вы расписались, и хочет знать, куда надо нести сейф.
Вскакивая, я сказала:
— Сюда. Я хочу поставить его здесь, Нора, внутри моего платяного шкафа.
— Ох, — ответила она, бросая на меня удивленный взгляд. — Зачем вам понадобился сейф, Мэл?
— У меня есть вещи, которые я хочу в него положить, — ответила я. — Личные бумаги, драгоценности, документы.
Это была ложь, но мне надо было ей как-то ответить.
— Вам бы лучше спуститься и поговорить с ним, — пробормотала она, протягивая мне бумаги, которые она держала.
Я последовала за ней в коридор и вниз по лестнице; мне стало спокойнее от того, что компания по изготовлению сейфов доставила мне заказ вовремя. Я заказала сейф несколько недель тому назад и сразу же послала чек, терпеливо дожидаясь исполнения заказа.
Грузовик подогнали к задней двери, а водитель стоял посреди кухни, когда мы с Норой вошли.
Она скрылась в буфетной. Я сказала:
— Привет, я миссис Кесуик. Я хочу, чтобы вы подняли сейф наверх, но может возникнуть проблема — лестница узкая.
— У меня в грузовике есть помощник, — хрипло сказал шофер. — Можете мне показать, куда нести?
— Пошли за мной.
Я провела его наверх в мою маленькую гостиную, подошла к глубокому вровень с полом шкафу, где я хранила одежду, и сказала:
— Я хочу, чтобы вы поставили его к задней стенке шкафа, здесь. — Я показала место.
— Хорошо, — сказал он и направился вниз.
Я едва за ним поспевала. На кухне я села за стол, посмотрела с интересом бумаги, нашла шариковую ручку у телефона и подписала их.
Нора высунула голову из двери буфетной и спросила:
— Сэра приедет завтра или в пятницу?
— Она не приедет в этот уик-энд.
— А… — Нора выглядела пораженной. Через мгновение она сказала: — Так, значит, ваша мама приедет?
Я покачала головой.
— Нет, я останусь одна.
— Но вы останетесь одна впервые.
Она стояла, неуверенно глядя на меня, и казалась обеспокоенной.
— У меня все будет в порядке, — ободрила я ее. — Мне надо сделать массу вещей.
С минуту она не двигалась, потом вошла в кухню. На лице ее застыло беспомощное выражение.
Через мгновение рабочий и его помощник вкатили тележку с сейфом.
— Я собираюсь снять с него дверь, — объявил рабочий и быстро это проделал. Потом он оставил ее на полу, положил сейф удобнее на тележку и вместе с помощником потащил тележку вдоль длинного коридора, направляясь к лестнице. Они вернулись за дверью, и через пятнадцать минут сейф был снова собран и стоял в моем встроенном шкафу точно в том месте, где я указала.
Оказавшись снова одна, я потренировалась в открывании и закрывании сейфа в соответствии с инструкцией, которую мне дал рабочий. Когда я научилась делать это быстро, я стерла заводской код и ввела мой собственный на цифровой панели — это была дата нашей свадьбы.
Мне показалось, что Нора слишком долго возилась в тот день.
Я несколько раз смотрела на часы над камином в кабинете, удивленная, что она все еще здесь. Было уже четыре часа.
Внезапно я догадалась, почему. Вероятно, Эрик собирается ко мне заехать, как он это часто делал в течение недели, и она хочет быть здесь, когда он приедет с работы.
Теперь, когда сейф был здесь, я могла привести в порядок дела, и я писала чеки, выполняя свои обязательства. Когда я закончила платить по счетам, я все просуммировала на желтом листке блокнота, записала оставшуюся сумму и положила чековую книжку в ящик стола.
Без чеков ежемесячной зарплаты Эндрю у меня не было никаких доходов, и мои средства были весьма невелики. И я еще не получила деньги по страховке. Были какие-то деньги на нашей сберкнижке, но совсем немного, безусловно, не состояние. Мы с Эндрю тратили все до копейки, а иногда даже и больше.
В конце концов, какое это сейчас имеет значение? Мне не понадобятся деньги, я собираюсь умереть.
Моя мама продаст квартиру в Нью-Йорке и этот дом, заплатит по двум закладным и, если останутся деньги, сможет заплатить какие-нибудь долги. Все будет аккуратно и прилично, именно так, как я хочу.
Несколько дней тому назад я составила завещание и определила мою последнюю волю в присутствии местного юриста в Нью-Милфорде, а не в юридической фирме в Манхеттене, которая ведет дела моей матери. Если бы она узнала, это вызвало бы у нее панику.
Исполнителями я назначила ее и Сэру, и мать получит остатки моего состояния, сколько останется. Но мой жемчуг и большую часть драгоценностей я оставила Сэре, кроме кольца, полученного во время помолвки, которое я завещала Диане. В конце концов, это фамильная драгоценность Кесуиков и до меня она принадлежала ей. Я сделала другие мелкие распоряжения, подарила некоторые мелкие украшения и несколько моих рисунков Норе, Эрику и Анне. Остальными моими живописными работами распорядится мама, как захочет.
Я любила Сэру. Она была моим самым дорогим и самым близким другом, сестрой, которой у меня никогда не было. Я очень хорошо себе представляла, как она будет расстроена и как ей меня будет не хватать. Но я не могла продолжать жить без своей семьи.
Дверь кабинета внезапно открылась, и Эрик заглянул в комнату.
— Привет, Мэл, как ваши дела?
— У меня все хорошо, — ответила я, без особого успеха пытаясь изобразить улыбку. — А у вас?
Он сделал гримасу, покачал головой.
— Дела идут не слишком-то хорошо на стройдворе. Боссу пришлось уволить двух парней на этой неделе. Но пока ничего. Меня это не затронуло.
— Я рада, что у вас все в порядке, Эрик. Нора наверху: я слышала несколько минут назад ее шаги над головой.
Он улыбнулся:
— Я скоро ее увижу. Но сначала схожу в подвал и принесу несколько полешек, а затем взгляну на третий обогреватель в конюшне. Анна сказала Норе, что он последние несколько дней не греет. Надо содержать лошадей в тепле.
— Вы так и делаете; спасибо вам, Эрик, я это ценю.